Френсин Лэй

– На свете нет человека, который не понимал бы, как он рискует, связываясь с тобой, Джонни. Это не могло кончиться добром для него. Но он должен был попытаться - насколько я его знаю.

– Отлично, - протянул Де Рус.
– Только я не настолько хорош, как ты себе представляешь. Если бы не один забавный сыщик при огромной пушке и бронежилете, я бы уже остыл к этому часу.

– Ты хочешь меня ударить?
– промолчав, спросила Фрэнсин Лей.

Де Рус быстро глянул на нее и отвел глаза в сторону. Он поставил стакан, отошел от буфета и бросил через плечо:

– Нет, пока ты говоришь правду.

Он опустился в глубокое кресло, поставил локти на его ручки и закрыл лицо ладонями. Фрэнсин Лей некоторое время смотрела на него, потом подошла, присела на ручку кресла, осторожно откинула голову Де Руса к спинке кресла и начала нежно гладить его лоб.

Де Рус закрыл глаза. Тело его расслабилось и обмякло, и голос зазвучал сонно.

– Ты спасла мне жизнь в "Египетском клубе". Может быть, это дало тебе право позволить красавчику выстрелить в меня.

Фрэнсин Лей молча гладила его волосы.

– Красавчик мертв, - продолжал Де Рус.
– Кувалик отстрелил ему половину лица.

Рука Фрэнсин Лей замерла на мгновение - и снова продолжала гладить его волосы.

– Там была замешано жена Кэндлиса. Интересная штучка. Ей нужны были деньги Хуго и все мужчины на свете - кроме самого Хуго. К счастью, Кувалик не пристрелил ее. Она выложила все. И Заппарти тоже.

– Да, милый, - спокойно сказала Фрэнсин Лей.

Де Рус зевнул.

– Кэндлис мертв. Он был мертв еще до того, как мы ввязались в эту историю. От него все хотели только одного - чтобы он был мертв. А Паризи было все равно, поскольку ему заплатили.

– Да, милый, - сказала Фрэнсин Лей.

– Остальное доскажу утром, - хриплым сонным голосом сказал Де Рус. Думаю, я и Ники в расчете с законом... поехали в Рено, поженимся... меня тошнит от этой собачьей жизни... налей мне еще выпить, детка.

Фрэнсин Лей не шевельнулась, лишь мягко, успокаивающе провела польцами по его лбу и вискам. Де Рус сполз пониже, и голова его упала на плечо.

– Да, милый.

– Не называй меня "милый", - хрипло проговорил Де Рус.
– Зови меня просто "шляпой".

И когда Де Рус заснул, она встала с ручки кресла и села в кресло напротив. Она сидела очень тихо и смотрела на него, подперев подбородок тонкими изящными руками с ногтями вишневого цвета.