Фрейд

Венера, выходящая из пены морской (подражание Боттичелли), Да-ная и золотой дождь (подражание Тициану), Весна (подражание Боттичелли). Слева и справа полуголые статуи-кариатиды, подпира­ющие потолок.

Двери (маленькие, но роскошные: из мореного дуба, с медными руч­ками). Над ними таблички: «Отделение офтальмологии», «Отделение неврологии» и т.д.

Все тихо, только слышатся звуки оркестра, исполняющего венский вальс.

Сесили. Для больных играли музыку.

Сесили вместе с двумя докторами, которые вновь надели цилиндры, торопливо идет по коридору.

Сесили. Я вспомнила! Ковер был протертый, я чуть не упала.

Мы видим, что пол покрыт красным ковром. Ковер грязный и местами порван. Правой домашней туфлей Сесили зацепилась за край дырки.

Она оступается, но удерживает равновесие. Врач опускается на ко­лено и протягивает ей туфлю. Музыка звучит громче, становясь иг­риво-веселой.

Сесили. Я не могла ее вынести!

Брейер (голос за кадром). Что?

Сесили. Музыку. (Сухим тоном.) Вальсы не играют, когда покойник в доме.

Внезапно с правой стороны распахивается дверь. Врачи становятся по обе стороны двери и, склонившись в поклоне, показывают, куда ей следует идти. Она входит в небольшую комна­ту, стены которой обиты шелком.

Фреска на низком потолке изображает пифий Микеланджело. Их фигуры скомпонованы вокруг стеклянной люстры (освещение газо­вое). Громко звучит музыка. Во всех углах какие-то безглавые греко-римские статуи.

Сесили. Мы вошли. Это была какая-то странная комната. Всюду статуи. Санитарки дрожали от холода, у них мурашки бегали по коже.

Мы видим, что вокруг кровати, заслоняя лежащего на ней человека, толпятся женщины в коротких рубашечках, на которые они наспех набросили больничные халаты, даже не позаботившись их застегнуть. Все ярко накрашены, но лица у них суровые и строгие, волосы стя­нуты в пучок.

Брейер (с удивлением). Мурашки? Почему?

Сесили. Было поздно, наверное, их подняли с постелей, как и меня. Под халатами у них были одни рубашки. (Одна из санитарок поворачивается и идет к Сесили.) Так глупо.

Санитарка в одной рубашке подходит к Сесили и показывает на кровать.

Сесили. Так нелепо. Я видела одну, которая была совсем без халата. (Крупный план: Сесили в ужасе смотрит на са­нитарку, ту не видно.) Должно быть, я вспомнила что-то не то.

Снова появляется санитарка в застегнутом на все пуговицы халате.

У нее строгое, без косметики, лицо, строгая прическа.

Она берет Сесили за руку и подводит к кровати.

Голос Сесили за кадром (совсем изменившийся, не­сколько пошловатый). Живо, девочки, катитесь отсюда!

Брейер (потрясен). Что вы сказали?

Сесили. Это не мои слова.

Женщины отходят от кровати. Кровать железная. Похожа на ту койку, что мы видели в первой части, в больнице.

Сперва в кадре ступни и отвороты брюк какого-то мужчины. Камера скользит снизу вверх. Мужчина в сюртуке, с орденами. Головы его мы не видим.

Сесили. На больничной койке я увидела моего отца. Брошен­ного всеми, как собака. (Спокойным тоном.) У него была голова мертвеца.

Брейер. Голова мертвеца?

Сесили. Да, как у скелета. Должно быть, маска. Разве в больницах мертвым не надевают таких масок?

Брейер. Вам, наверное, было тяжело видеть это.

Сесили (по-прежнему спокойно). Очень тяжело.

Сесили в слезах бросается к изголовью трупа. Она хватает руку мертвеца, прижимаясь к ней лицом.

Сесили (безмятежно). Чтобы не видеть эту голову, я схва­тила его руку. (С неожиданной страстностью.) Перед гла­зами у меня были только пальцы, эта тонкие пальцы, которые я обожала.

Она осыпает руку поцелуями. Влюбленно разглядывает большой па­лец, поднеся его совсем близко к глазам.

В кадре – лицо Сесили анфас, крупным планом. Она глядит на этот палец, и ее глаза, уставившиеся на палец, который она прижимает к губам, к носу, снова начинают косить.

(11)

В комнате.

Сесили лежит на постели (она косит). Фрейд и Брейер. Брейер броса­ет на Фрейда красноречивый взгляд, который означает: «Теперь все ясно».

Брейер. В последующие дни вам виделась голова мертвеца.

Сесили.Да. Когда я была у гроба. И утром, в день похорон, когда проснулась.

Брейер. И всякий раз, как вы видели покойника, вы снова думали о руке вашего отца, воображая, будто подносите ее к глазам.

Сесили (закрыв глаза). Да. Помню… В день похорон меня разбудил кошмар. Я увидела голову мертвеца, прямо над собой. И тут же у меня появилось косоглазие. С тех пор я могу разглядеть что-то, лишь поднеся близко к глазам.

Брейер (ласково). Ну вот и все, Сесили, довольно. «Прочистка мозга» закончилась. Раз вы видели голову мертвеца с определенного расстояния, вы стали косить обоими глазами, как если бы смотрели на нее совсем вблизи.

Сесили. Да. Чтобы защитить себя.

Брейер (нежно). С этим покончено, Сесили. Покончено. Сейчас вы откроете глаза и вновь обретете ваш прежний, пре­красный взгляд. (Она пошевелилась.) Откройте глаза: у вас больше никогда не будет косоглазия. (Сесили открывает глаза. Косоглазие не исчезло. Брейер с раздражением говорит почти шепотом.) В чем же дело?