Фридерик Шопен. Его жизнь и музыкальная деятельность

Один из знакомых Шопена, ехавший вместе с ним из Лондона в Париж, рассказывает, что Шопен всю дорогу волновался и радовался как ребенок и был в необыкновенном восторге, когда они издали увидели берег Франции. Проезжая мимо поля, поблизости от Булони, Шопен сказал своему спутнику, указывая на пасущееся стадо: «Видите этих овец: все они умнее англичан!»

Уезжая из Англии, Шопен все еще надеялся, что здоровье его может поправиться и что Париж вернет ему силы. Но этим надеждам не суждено было сбыться. Последние месяцы его жизни (он умер в октябре сорок девятого года) представляли собой медленное, мучительное угасание: Шопен уже давно был болен. Будучи от природы слабым и обладая наследственной предрасположенностью к грудным болезням (его младшая сестра умерла от чахотки), он постоянно хворал; каждая незначительная простуда разыгрывалась у него в серьезную грудную болезнь, каждое волнение и неприятность вызывали упадок сил, нервное расстройство, бессонницу и головные боли. Жюль Жанэн говорит, что «последние десять лет он прожил каким-то чудом, в таком состоянии, когда каждую минуту мог бы умереть». У него был такой изнуренный, страдальческий вид, что его давно уже считали добычей смерти и удивлялись, как он еще может жить. Еще задолго до его смерти слухи о том, что он умер, несколько раз распространялись в обществе. Но, как у всех очень нервных людей, периоды слабости временами сменялись у него периодами нервного подъема, силы и бодрости. Геллер говорит, что «сегодня он лежал больной у себя в комнате, а завтра в легком пальто весело разгуливал по бульвару».

Но по возвращении из Англии его обычная грудная болезнь обострилась и приняла очень серьезный характер. О прогулках по бульвару нечего было и думать. Он почти уже не выходил из дому и целые дни был прикован к своему дивану. Кроме физических страданий, его страшно мучила неспособность работать и связанные с этим материальные затруднения. Он уже не был в состоянии ничего сочинять и после своего разрыва с Жорж Санд не написал ни одной вещи. Играть публично он, конечно, не мог. Наконец, последний источник доходов – частные уроки – тоже исчез: он был слишком болен, чтобы заниматься с учениками. Деньги, привезенные из Англии, скоро все были истрачены, и умирающий человек остался без всяких средств к существованию.

Виолончелист Франшомм, бывший близким другом Шопена и заведовавший его денежными делами, был в большом затруднении, не зная, как ему помочь в этом случае, и решил наконец через посредство знакомых обратиться к мисс Стирлинг. Он написал ей, в каком положении находится великий артист, которому она так поклонялась, и мисс Стирлинг тотчас же прислала на имя Шопена 25 тысяч франков. Но деньги не сразу дошли до адресата, а вокруг этого факта из жизни Шопена сложилась целая легенда. Новейший биограф Шопена Никс, который вообще с необыкновенной осторожностью относится к своему материалу, говорит, что сам он слышал от одной из учениц Шопена, бывшей свидетельницей всего дела и, по его мнению, заслуживающей полного доверия, следующий рассказ. Эта ученица, мадам Рубио, по просьбе Франшомма, написала письмо мисс Стирлинг и вскоре получила от нее ответ с уведомлением, что Шопену уже давно посланы 25 тысяч франков. Мадам Рубио и Франшомм были очень удивлены этим известием, так как оба они несомненно знали, что Шопен никаких денег не получал. Они начали исследовать это дело, но все их попытки оказались тщетными. Тогда кто-то посоветовал мадам Рубио обратиться к проживавшему в Париже медиуму и ясновидцу Александру. Александр сказал, что деньги находятся у привратницы дома, в котором жил Шопен, но что он не может указать место, где они скрыты, не имея в руках пряди ее волос. Мадам Рубио в следующий раз принесла ему небольшую прядку ее волос, и он сказал, что деньги находятся в ее стенных часах. Так оно в действительности и оказалось. Пакет не был распечатан, и привратница объяснила свой поступок тем, что сначала она просто забыла отдать его, а потом уж ей было совестно и она боялась быть заподозренною в воровстве. Мадам Рубио говорит, что привратница, вероятно, рассчитывала на то, что Шопен скоро умрет и деньги останутся ей, но из осторожности не распечатывала пакет, думая, что Шопен может случайно узнать о посланных ему деньгах и тогда начнутся розыски. Конечно, достоверность всего этого эпизода находится под большим сомнением. Из присланных денег Шопен удержал себе только тысячу франков, а остальные послал назад мисс Стирлинг.

Последние месяцы своей жизни Шопен уже не мог ничем заниматься. Он был так слаб, что порой ему даже трудно было говорить и он объяснялся жестами. За это время он очень пристрастился к чтению и любил, чтобы ему читали вслух. Один из его друзей рассказывает, что он часто читал ему отрывки из «Dictionnaire philosophique» [17] Вольтера и что Шопен восторгался их сжатым, резким языком и оригинальностью содержания. Особенно нравилась ему статья «О вкусе».

Перед смертью Шопен очень изменился. Он, этот капризный, слабый человек, всю жизнь так мучительно боявшийся смерти, с удивительным мужеством и спокойствием готовился к концу, как только осознал его неизбежную близость. Когда ему стало очень плохо, он позвал польского аббата Иеловича и долго говорил с ним. Сам Иелович следующим образом рассказывает о своем последнем свидании с ним: "…Я дал ему распятие, он крепко сжал его в своих руках, не говоря ни одного слова. Крупные слезы текли из его глаз. «Верите ли вы?» – спросил я его. «Да, так, как меня учила моя мать». И с глазами, устремленными на распятие, он начал свою исповедь. Тотчас после причастия он выразил желание, чтобы причту было заплачено в двадцать раз более того, что ему обыкновенно полагается. Когда я сказал ему, что это будет слишком много, он ответил: «Нет, нет, это не слишком много. То, что я получил, ничем не может быть оплачено».

17

«Философский словарь» (фр.)

Лист, со слов Зеловского, рассказывает, что после исповеди Шопен обнял аббата и сказал: «Спасибо вам, теперь я по крайней мере не умру как свинья».

Квартира Шопена постоянно была наполнена его многочисленными друзьями и поклонниками, приходившими справляться о его здоровье. Они по несколько человек допускались в комнату, где лежал больной. Шопен страшно мучился припадками удушья и от времени до времени приподнимался на своей постели, поддерживаемый кем-нибудь из присутствующих. В таком положении ему легче было дышать. Уход за больным лежал главным образом на его старшей сестре, специально ради этого приехавшей из Польши, и на его ученике Гутмане, проводившем дни и ночи у постели больного. Им помогала княгиня Чарторижская, бывшая одним из самых верных и преданных друзей Шопена. Еще некоторые из его близких друзей иногда старались облегчать труд этих трех лиц, но большинство из них оставались в соседних комнатах и даже не показывались больному.

Узнав о болезни Шопена, Жорж Санд решилась навестить его, но друзья не допустили ее к нему, боясь, что слишком сильное волнение тяжело отразится на его состоянии. Между тем Шопен очень скучал без нее и хотел ее видеть. За несколько дней до смерти он со слезами на глазах говорил Франшомму: «Она говорила мне, что не даст мне умереть без нее, что я умру у нее на руках».

Агония продолжалась четверо суток. Рассказывают, что Шопен сам почувствовал ее приближение. Он сидел на постели, опираясь на плечо друга, и долго молчал. Молчание внезапно было прервано словами: «Вот начинается агония». Доктор, щупавший его пульс, стал говорить ему какие-то банальные утешения, он прервал его: «Бог оказывает человеку величайшую милость, открывая ему минуту, когда наступает смерть. Мне он оказал эту милость. Не мешайте мне». Эти слова были сказаны таким твердым и спокойным тоном, что никто из присутствовавших не решился возражать ему.

Пятнадцатого октября, накануне смерти, Шопен чувствовал себя немного лучше. В этот день его навестила графиня Потоцкая, приехавшая из Ниццы специально для того, чтобы повидаться со своим больным другом. Шопен очень ей обрадовался и слабым, прерывающимся голосом сказал: «Теперь я знаю, почему Бог так долго не брал меня к себе: Он хотел доставить мне радость еще раз увидеть вас». Шопен и на смертном одре оставался рыцарски любезным и приветливым человеком. Поздоровавшись со своей гостьей, он тотчас же начал просить ее спеть ему что-нибудь. У графини Потоцкой был прекрасный голос, и Шопен очень любил слушать ее пенье. Из другой комнаты внесли рояль и поставили его у постели умирающего. Графиня, делая над собой усилия, чтобы не разрыдаться, начала петь гимн Страделлы. Шопен лежал неподвижно, закрыв глаза, и казался совершенным мертвецом. Но когда она кончила, он открыл глаза и стал ее просить спеть еще что-нибудь. Она запела псалом Марчеллы, но вскоре пенье ее было прервано хрипами умирающего. Рояль тотчас же вынесли из комнаты, и все поспешили уйти, оставив больного одного с доктором и с аббатом. Все присутствовавшие рассказывали, что эта сцена производила потрясающее впечатление: то было последнее прощание великого артиста с искусством, которому он служил всю свою жизнь.

Всю ночь Шопен провел в страшных мучениях, но утром 16 октября ему опять стало несколько легче. Он позвал к себе в комнату всех пришедших справиться о его здоровье и простился с ними. Для каждого у него нашлось какое-нибудь ласковое слово. Он познакомил свою любимую ученицу m-lle Гавар с княгиней Чарторижской и сказал им: «Вы будете вместе заниматься музыкой и вспоминать обо мне, а я буду вас слушать». Своему другу Франшомму он сказал: «Играйте Моцарта в память обо мне». Последние мысли его опять-таки была направлены к музыке.

К вечеру он стал просить, чтобы ему читали отходную. Он лежал совершенно неподвижно, и только по легкому приподниманию и опусканию груди можно было заключать, что он жив. Доктора думали, что он уже потерял сознание. Один из них нагнулся к нему и спросил, страдает ли он. Шопен совершенно явственно ответил: «Plus» [18] . Это было его последнее слово.

В три часа ночи он умер.

Шопена похоронили на кладбище P`ere-Lachaise, около Беллини и Керубини. Незадолго до смерти он говорил, что хочет быть похороненным в том платье, в котором он выступал в концертах, и это желание его было исполнено. На похороны его приехало много людей из разных далеких мест. Между прочим, приехала из Лондона мисс Стирлинг.

18

Больше нет (фр.)

Друзья Шопена вскоре после его смерти собрали деньги для его памятника, и комитет художников и скульпторов, под председательством Делакруа, разработал очень красивый проект памятника. На передней стороне его изображена плачущая муза, у ног которой лежит разбитая лира. Этот памятник был поставлен над его могилой.

Источники

1. Karosovsky. Chopin, sein Leben, seine Werke und Briefe.

2. F. List. Frederic Chopin.

3. Niecks. Frederic Chopin (2 v.).

4. Schumann. Briefe "uber Musik und Musiker.

5. George Sand. Histoire de ma vie.