Фронт без границ. 1941–1945 гг.
Шрифт:
… Чего же у нас не хватает? Не хватает порядка и дисциплины в ротах, батальонах, в полках, в дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять нашу Родину» [509] .
В приказе требовалось железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем отступать и дальше на восток.
Предписывалось также снимать с должностей командующих армиями, командиров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск. Те же меры, вплоть до предания суду, должны были применяться к командирам и комиссарам полков и батальонов за оставление без разрешения боевых позиций.
509
Военные трибуналы — органы правосудия в Вооруженных Силах СССР. М., 1988. С. 134–135.
Приказ Наркома обороны № 227 предусматривал довольно крутые карательные меры. В то же время военные трибуналы ориентировались на то, чтобы более взвешенно и объективно подходить к назначению мер наказания, проводить активную профилактическую работу по предупреждению правонарушений. 26 августа 1942 года Народный комиссар юстиции издал приказ «О задачах военных трибуналов по проведению в жизнь приказа НКО СССР № 227 от 28
Представляет интерес та часть приказа, в которой указывалось на установление в частях порядка и дисциплины, но не за счет репрессивных мер. В то же время Народный комиссар юстиции СССР Рыжков своим приказом от 26 августа 1942 года требовал:
1. ВТ (Военным трибуналам) фронтов (флотов) усилить судебный надзор, обеспечить своевременную и квалифицированную проверку всех приговоров, выносимых поднадзорными ВТ, установив при этом, что приговоры, выносимые ВТ дивизий или им соответствующих, проверяет ВТ армии, а приговоры, выносимые ВТ армии, — ВТ фронтов (Приложение № 17) [510] .
510
Военные трибуналы — органы правосудия в Вооруженных Силах СССР. М., 1988. С. 142.
Не вдаваясь в правовую объективность этих и других документов, следует иметь в виду, что чрезвычайная обстановка, видимо, способна влиять на принятие жестких и даже жестоких мер с целью позитивного воздействия на общую и частную ситуацию, складывающуюся на театре военных действий или в зоне боевых конфликтов.
Правом передачи трибуналам любых дел военные власти пользовались не часто, особенно, если в данной местности действовали общие суды. Особенностью военных трибуналов являлось также и то, что им предоставлялось право рассматривать дела по истечении 24 часов после вручения обвинительного заключения. В соответствии с примечанием 2к ст. 28 УК РСФСР, дававшим судам право отсрочки исполнения приговора, военные трибуналы весьма часто использовали это право в отношении осужденных к лишению свободы без поражения прав. Осужденные направлялись в действующую армию, в штрафные батальоны. Отсрочка с исполнением наказания не применялась в отношении лиц, совершивших государственные или особо опасные преступления. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 июля 1945 года судимость была снята со всех военнослужащих, осужденных к лишению свободы с отсрочкой исполнения приговора в связи с направлением в штрафные батальоны.
В тоже время за годы войны военными трибуналами было осуждено за различные преступления и отправлено в места заключения 436,6 тысяч человек [511] .
Одной из острейших проблем, вставших перед Наркоматом юстиции и военными судебными органами, явилась кадровая. Необходимо было укомплектовать военные трибуналы высокопрофессиональными юристами в области судопроизводства и судебной практики. Институт военных судей существенно возрос за счет мобилизованных гражданских юристов. Если к началу войны численность военных судей составляла 766 человек, то на 1 марта 1942 г. — 3735 чел. [512] .
511
Советская Россия. 2000. 29 апр.
512
Муранов А. Военные трибуналы в годы войны. // Законность. 1995. № 1. С. 38.
За весь период войны военными трибуналами было осуждено около 2,5 млн. чел., в том числе за «контрреволюционные» преступления — 471988 чел. (18,6 %), а за воинские и общеуголовные преступления, соответственно 792 192 (31,4 %) и 1 296 483 (50 %). Из числа лиц, привлеченных к уголовной ответственности за «контрреволюционные» преступления, большая часть была осуждена за измену Родине (274 599 чел.) и за контрреволюционную агитацию и пропаганду (117 492 чел.) [513] . За четыре года войны высшая мера наказания была назначена 8,9 % осужденных или 222,5 тыс. чел. Да, эта цифра велика. Значительная часть из них была репрессирована за контрреволюционную агитацию и пропаганду. Тем более, что отдельным, а точнее многим общеуголовным и воинским преступлениям придавалась контрреволюционная окраска, т. е. ст. 58–14. По законам военного времени оставление без приказа боевых позиций влекло самое суровое наказание. В приказе Наркома обороны № 227 от 28 июля 1942 г. «Ни шагу назад» объявлялось, что командиры таких частей и подразделений «являются предателями Родины». А это означало, что любое отступление без приказа вышестоящего командования автоматически влекло применение репрессий. Однако по этим делам судебное следствие проводилось более тщательно, выяснялись конкретные обстоятельства, связанные с отступлением без приказа.
513
ЦАМО. Ф. 217. Оп. 1217. Д. 109. Л. 316.
Военным судьям приходилось работать под жестким контролем «Смерша» и при несогласии с решением военного трибунала, заводилось дело на судью. На Ленинградском фронте в систему военных трибуналов входили военные трибуналы соединений (дивизий, бригад и т. п.), объединений и гарнизонов. Военный трибунал фронта в правовом отношении являлся для них надзорной, кассационной инстанцией; председатель трибунала фронта (генерал-майор юстиции И. Ф. Исаенков) и его аппарат осуществляли также управленческую, административную и хозяйственную функции. В зону надзора Военного трибунала фронта в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 августа 1941 года попадали также и дела, рассматриваемые трибуналами войск НКВД, железнодорожных войск, Балтийского бассейна, Ленинградского гарнизона и т. д. [514] . Основную часть — более 50 % дел занимали воинские преступления; 26,1 % были осуждены за государственные преступления; 12 % (3424 чел.) — за хищения, кражи, разбазаривание имущества. Общеуголовные преступления (бандитизм, хулиганство, грабежи, умышленные убийства, разбои и т. д.) за всю войну составили 7,2 %. Военные советы фронтов постоянно вникали в состояние общественной безопасности в городах северо-запада и требовали от органов внутренних дел и военных трибуналов принимать решительные меры в отношении тех, кто вставал на преступный путь. Своим постановлением № 001359 от 25 ноября 1942 года Военный совет
Ленинградского фронта указал: «2. Следствие по делам о бандитизме заканчивать в 3-дневный срок, а Военному трибуналу г. Ленинграда (т. Булдаков) дела о бандитизме рассматривать в 24 часа, бандитов приговаривать к расстрелу и опубликовать несколько приговоров в печати» [515] . (Приложение № 18).514
Блокада рассекреченная. СПб., 1995. С. 121.
515
ЦАМО. Ф. 217. Оп. 1217. Д. 109. Л. 316.
Дела о преступлениях, совершенных военнослужащими и сотрудниками НКВД, рассматривались в Военном трибунале войск НКВД.
Интересную статистику приводит В. А. Иванов по репрессиям в Ленинграде и области за период с июня 1941 по май 1945 года. Он указывает, что управлением НКГБ ЛО за этот период было арестовано более 13,5 тыс. чел. [516] , в том числе за антисоветскую агитацию — 6632 и за измену Родине — 2379 чел. [517] . Рассматривая квалификацию преступлений и меру ответственности, он считает, что только по линии этого управления за годы войны было осуждено граждан города и области 9452 чел., причем 2257 чел. приговорены к высшей мере наказания, 609 — к каторжным работам, 5557 — к лишению свободы в ИТЛ от 3 до 10 лет и 158 — свыше 10 лет, 37 чел. — к принудительным работам, 267 чел. — отправлены в ссылку и высылку, 100 — получили «прочие меры» и 167 — отправлены на фронт с приостановлением приговора [518] . Следует отметить, что эти дела рассматривались военными трибуналами. Предупреждая возможность серьезных ошибок в вынесении приговоров, Президиум Верховного Совета СССР своим указом от 11 августа 1941 г. право надзора и рассмотрения дел в кассационном порядке предоставил военным трибуналам округов и фронтов. В соответствии с ним эта фронтовая судебная инстанция потребовала от подведомственных армейских трибуналов направления ей не только копий приговоров, но и рассмотренных ими дел, что позволило снизить количество судебных ошибок. В июле — декабре 1941 года трибунал Северного (Ленинградского) фронта изменил приговоры (квалификацию преступления и меру наказания) в отношении 1123 чел., в 1942–2809, в 1943 — 567, в 1944 — 383 и в 1945 — 223 чел. [519] .
516
Иванов В. А. Миссия ордена. СПб., 1997. С. 289.
517
Там же. С. 451.
518
Там же. С. 291.
519
Блокада рассекреченная. СПб., 1995. С. 122.
В 1941 году дела 125 чел., осужденных трибуналом фронта, были направлены на новое судебное рассмотрение, 198 — на доследование, а 54 — прекращены. В 1942 году направлены на новое рассмотрение дела 376 чел., на доследование — 257, приговоры отменены с прекращением уголовного дела на 216 человек. Всего в порядке надзора изменилось до 16 % приговоров. В основном это касалось отмены расстрела или замены его лишением свободы, либо — с отсрочкой исполнения и направлением осужденного на передовую [520] .
520
Там же.
Вышестоящим судом для всех военных трибуналов была Военная коллегия Верховного Суда СССР. Безусловно, она была поставлена в такие условия, при которых основная задача ее деятельности определялась как формирование жесткой судебной политики и карательной практики трибуналов, действующих в Вооруженных Силах. Были и такие моменты в ее истории, когда политическое руководство страны фактически принуждало Военную коллегию прямо участвовать в расправах с неугодными лицами.
Однако с самого начала войны в работе коллегии просматривалась явная тенденция к гуманизации применения уголовного закона, к своеобразному «сдерживанию» военных трибуналов на местах от огульного, порой необоснованного вынесения самых строгих мер наказания к командирам и красноармейцам, которые в сложнейших условиях поражения и отступления Красной Армии проявили недостаточную твердость и мужество. Об этом свидетельствует, например, позиция Военной коллегии по вопросу неоправданно широкого применения высшей меры наказания, особенно в начале войны, да и позже. Статистика показывает, что Военная коллегия примерно третьей части всех осужденных, чьи дела пересматривались или приговоры утверждались в коллегии, заменила эту меру лишением свободы [521] .
521
Петухов Н., Серов М. Военная коллегия Верховного суда СССР во время войны // Законность. 1995. № 2. С. 24–25.
Несмотря на то, что в годы войны активно функционировала расширенная система военных трибуналов, не прекращали работать и общие (территориальные) суды: народные областные (краевые), Верховные суды СССР и союзных республик и соответствующие органы прокуратуры. Общие суды могли рассматривать дела, относимые к военным трибуналам, но в отдаленных районах, а также нарушения государственной и трудовой дисциплины. Так, в блокадном Ленинграде народными судами за период с 1 июля 1941 года по 1 июля 1943 года за прогул и самовольный уход с предприятий осуждено было 40 596 человек, за дезертирство с предприятий военной промышленности — 750 чел., за мелкие кражи на производстве — 4023 чел. А вместе с военными трибуналами по делам, расследованным прокуратурой, УНКГБ и органами милиции за этот период было осуждено 49 882 чел. Следовательно, всего было осуждено 95 251 человек по всем составам преступлений [522] . Известный итальянский историк Д. Боффа, исследуя феномен стойкости жителей блокадного города, писал: «Ленинградские руководители управляли по законам военного времени, тем более суровым в условиях блокады. Никто не в праве был ожидать от них иного поведения. Единственный продолжавший функционировать в городе суд стал военным трибуналом. При рассмотрении случаев бандитизма или преступлений, связанных с хищением продуктов питания, он выносил беспощадные приговоры: расстрел на месте.
522
Ленинград в осаде. Сб. документов. 1941–1944 гг. / Под ред. Дзенискевича А. Р. СПб., 1995. С. 61.