Фронт без линии фронта

Совета рабочих и матросов...

Предсовнаркома Ленин.

"Правда" выходит под броскими шапками: "Корона Вильгельма упала в

грязь. Это -- четвертая по счету!"

"Вся Северная Германия в руках восставших рабочих, матросов и солдат."

Хроника фиксирует каждый шаг германской революции:

"Восстание в Киле имеет продолжение в Гамбурге...".

Среди откликов -- приветствие рабочим Киля и Гамбурга от пролетарских

организаций Нижнего Новгорода. Красноармейские митинги на фронтах.

В событиях, за которыми следил Советский Союз и весь мир, участвовал

Рихард Зорге.

Во время демонстрации революционных матросов Киля его можно видеть в

центре колонны; он выступает на импровизированных митингах перед моряками и

портовыми рабочими, руководит уличными боями с полицией.

После убийства в Берлине Карла Либкнехта и Розы Люксембург, после

подавления кильского восстания центр революционного движения перемещается в

Гамбург. Сюда переезжает и Зорге, отчасти для того, чтобы в здешнем

университете завершить научную работу и защитить докторскую степень, а

главным образом,--чтобы получить новое ответственное задание. В Гамбурге

после слияния спартаковцев с независимой социал-демократической партией

Германии активный революционер Рихард Зорге становится коммунистом. Отныне

вся его партийная работа в Германии будет связана с деятельностью секретаря

Гамбургской организации, а позже секретаря КПГ Эрнста Тельмана. Руководство

партии дает Зорге несколько ответственных поручений.

Первое было связано с контреволюционным капповским путчем. Власть в

Берлине захватил крупный государственный чиновник Капп, сгруппировавший

вокруг себя реакционеров и политических авантюристов, наемных убийц и

генералов добровольческих корпусов. Правительство во главе с президентом

Эбертом постыдно бежало в Штуттгарт. Спасти республику могли только

трудящиеся. Среди бойцов вооруженной рабочей самообороны был и Рихард Зорге.

В 1921 году ему поручают работу в Аахене. Это был центр пролетарского

района. Зорге считает, что больше пользы он принесет, работая в массах.

Посоветовавшись с партийным руководством, он переезжает в Аахенский

горнорудный район, устраивается на шахту.

"Наконец мне удалось найти место чернорабочего,-- вспоминал он позже.

– - Это была тяжелая жизнь. Мне было трудно, в особенности из-за тех

серьезных ранений, которые я получил на фронте. Но я никогда не жалел о

принятом решении. Опыт и знания, которые я получил в те дни, оказались столь

же ценными, как те опыт и знания, которые я приобрел в окопах".

После оккупации Рейнской области войсками Антанты Зорге отправляется в

Берлин. Затем товарищи посоветовали Рихарду перебраться во

Франкфурт-на-Майне.

Там он был выбран в руководство партийной организации города и начинает

выступать в коммунистической печати. Возможно, что именно тогда Зорге

завязывает связи с журналистскими кругами Франкфурта, связи, которые так

успешно использует позже. В этом городе он был человек новый. Поэтому, после

того как Компартия Германии оказалась под запретом, он осуществлял связь

Центрального комитета в Берлине с местной парторганизацией. Ему направляли

партийные фонды и пропагандистскую литературу. А когда в Саксонии произошло

вооруженное восстание и была создана рабочая республика, именно Зорге по

заданию ЦК партии поддерживал секретную связь с восставшими.

Заканчивая рассказ о работе Зорге в Коммунистической партии Германии,

нужно отметить главное: это были для него годы политического созревания.

В 1925 году по совету руководителей КПГ Зорге едет в Советский Союз.

Ему легко дышалось, хорошо работалось в Москве. Работоспособность его

была неистовой, иначе не назовешь. Утром товарищи встречали Рихарда в дверях

Института марксизма-ленинизма.

– - Куда спешишь? Чем сейчас занимаешься?-- спрашивали его.

– - Фридрих Энгельс,-- отвечал он.
– -Война. Энгельс о войне. Я должен

успеть, понять...

Днем он диктовал машинистке и только под вечер замечал, что та

буквально валится от усталости. Спохватывался, извинялся -- пора отдыхать

и... спешил в библиотеки, чтобы сесть за японские и китайские книги: его

интересовал Дальний Восток.

Рихард нередко чуть-чуть иронизировал над своей немецкой

размеренностью, пунктуальностью, даже над своим извечным -- "я должен". Но с

утра опять вставал, как по команде, делал зарядку, обливался холодной водой.

Всегда бодрый, подтянутый, серьезный, он заражал окружающих своим

трудолюбием и упорством. Впрочем, в полной мере свойственно ему было и

чувство юмора, и широта натуры, и непосредственность, и способность

увлекаться, загораться.

"Как ты все успеваешь?
– - спрашивали друзья.
– - Как выдерживаешь такую

нагрузку?"--"Я отдыхаю",--отвечал он совершенно искренне. Он уже бывал в

заграничных поездках, уже складывалась жизнь москвича, аспиранта-вузовца,

научного работника, казавшаяся ему отдыхом.

У него в Москве было много друзей. В доме тринадцать по бывшему

Гранатному переулку на первом этаже находилась квартира, в которой он часто

бывал. Здесь жила семья Г. Б. Смолянского, революционера-профессионала,

секретаря ВЦИКа в октябрьский период. Сын Смолянского -- Владимир

Григорьевич, журналист -- помнит, как отец знакомил его с Рихардом.

Ум и воля, которыми были отмечены черты тридцатилетнего Зорге, делали

этого человека значительным. Он был высокого роста, крепко скроенный,

светловолосый. Резко, круто очерченные брови, взгляд прямой, может быть,