Фронтовое милосердие

Решением командующего фронтом две армии — 39-я и 5-я — получили участки прорыва общей шириной 16 километров, на которых должны наступать 11 стрелковых дивизий и 3 танковые бригады. Силами 10 стрелковых дивизий и 3 танковых бригад двух других армий — 11-й гвардейской и 31-й — планировалось прорвать вражескую оборону на участке 16 километров. Общая ширина фронта наступления этих двух армий достигала 68 километров.

Решение командующего не потребовало изменений в дислокации ГБФ. Она ему соответствовала. В населенном пункте Лиозно уже на 1 июня были развернуты 1 СГ, 7 ЭГ, 4 ГЛР, 9 ХППГ и 2 ГОПЭП. К началу операции начальник медицинской службы фронта придал этой базе еще 4 ЭГ, а 5 ХППГ направил на усиление ГБА. Лиозно находился в 30 километрах от переднего края войск северной группировки фронта. Развернутые в нем госпитали со штатной численностью 10 875 коек (фактически 12 600) по существу составляли межармейскую госпитальную базу фронтового подчинения для северной группировки фронта (39-я и 5-я армии).

Другая группа госпиталей фронтового подчинения была развернута в Гусино. Этот населенный пункт расположен на участке железной дороги Орша — Смоленск. Расстояние от переднего края войск левого фланга 31-й армии — 35–40, а от переднего края войск южной ударной группировки фронта — 45–50 километров. На 1 июня здесь было развернуто 6 ХППГ, 3 ЭГ и 1 ГОПЭП. Руководство медицинской службы фронта придало этой группе госпиталей 2 отделения ПЭП, 2 СГ и 3 ЭГ. К моменту перехода в наступление в этой базе насчитывалось 7600 штатных коек, фактически было развернуто 8100. Гусинская группа госпиталей по существу составляла госпитальную базу фронтового подчинения для южной ударной группировки фронта из войск 11-й гвардейской и 31-й армий. Заблаговременное развертывание ГБФ в ближайшем тылу армий свидетельствовало о постоянной готовности руководства медицинской службы фронта к работе в условиях наступательных боев. Усиление уже существующих госпитальных баз вместо необходимости создания новых сильно упростило подготовку к предстоящей фронтовой наступательной операции и облегчило проведение мероприятий по ее скрытности. Увеличение количества коек в лиозненской госпитальной базе было произведено за счет того, что 5 ХППГ были заменены 4 ЭГ. Коечная емкость их в 2 раза больше. Гусинская база была усилена 3 ЭГ, 2 СГ и 2 ГОПЭП. Проведение таких незначительных по объему мероприятий, да еще на протяжении трех недель июня, когда шла подготовка к операции, не могло бросаться в глаза ни в пунктах, где госпитали свертывались, ни там, где они развертывались. Количество штатных коек в ГБФ к началу операции достигало 54925. Фактически было развернуто 57 876 коек, а занято раневыми и больными только 22500. Свободных коек было более 60 %. В ближайших к фронту городах — Смоленске и Ярцеве — резерв коек достигал почти 80 %, а в Лиозно и Гусино — 77,5 %.

Обеспеченность армий медицинскими учреждениями была хорошей.

Обращает на себя внимание значительное число ГЛР и ТППГ. Больных по сравнению с ранеными в период боев было немного, а мест для их лечения было почти 30 % от общего числа коек в армиях. Это объясняется тем, что подавляющая часть больных нуждалась в непродолжительных сроках лечения, восстановление здоровья их должно заканчиваться в армейском и фронтовом тыловых районах, для чего требовались терапевтические госпитали. Наличие их в армиях являлось показателем позитивного отношения к лечению раненых и больных в специализированных и профильных госпиталях. В этом большая заслуга принадлежала начальнику медицинской службы фронта М. М. Гурвичу.

* * *

В период подготовки операции я был, как уже говорилось, на 1-м Прибалтийском фронте, где обратил внимание А. И. Бурназяна на необходимость увеличения числа фронтовых госпиталей в районе Городка, и затем переехал на 3-й Белорусский фронт.

Время было позднее, член Военного совета фронта генерал-лейтенант И. С. Хохлов, занимавшийся вопросами тыла, пригласил меня в баню. Это было большое искушение, и я сразу же сдался, тем более что приглашение было одобрено находившимся здесь же представителем Ставки А. М. Василевским.

С Иваном Сергеевичем Хохловым мы были уже знакомы. Годом раньше, в мае 1943 года, я участвовал в совещании руководящего состава медицинской службы Западного фронта. Совещание проходило в лесу под Юхновом. Приехали мы туда вместе с Н. Н. Бурденко. Мне хотелось, чтобы он узнал приятную новость о присвоении ему звания Героя Социалистического Труда во фронтовых условиях, в среде людей ратных дел. 9 мая на совещание прибыли член Военного совета И. С. Хохлов и начальник тыла фронта генерал-лейтенант В. П. Виноградов. Николая Ниловича поздравили тепло и сердечно, это радостное событие отметили по русскому обычаю — «за рюмкой чая». Радость и волнение, которые неизбежны в таких случаях, были велики для его пошатнувшегося здоровья. Но, можно сказать, семейная обстановка и искренность чувств присутствующих смягчили силу эмоционального воздействия, создали у юбиляра «иммунитет» к речам, которые его ожидали в Москве, среди его ближайших сотрудников и видных медицинских деятелей.

Среди нас, людей, ценивших и уважавших Н. Н. Бурденко за его большой вклад в медицинскую науку, за неутомимую и плодотворную деятельность на поприще военно-полевой хирургии, он почувствовал себя легко и свободно. Торжественная церемония, проходившая на лоне природы, на воздухе, напоенном ароматами соснового бора, проходила не более чем в 90 километрах от вражеских позиций и находилась в полном созвучии с тяжелым и вместе с тем героическим временем, которое переживал советский народ. Николай Нилович был бесконечно тронут вниманием. В торжественный для него день он оказался среди людей, которые искренне разделяли его радость и вместе с ним благодарили Коммунистическую партию и Советское правительство за заботу и внимание к военным медикам.

Проходившее совещание руководящего состава медицинской службы фронта обращало внимание участников не только на прошлое, но и на будущее для того, чтобы лучше распоряжаться делами завтрашнего дня. В 1943 году Красная Армия еще больше стала ощущать твердую поступь миллионов тружеников тыла, работавших дни и ночи ради выполнения главного призыва Коммунистической партии «Все для фронта, все для победы!». Армия и флот все больше и больше получали боевой техники и вооружения. Росло мастерство командного состава и войск, совершенствовалось искусство управления войсками. Это заставляло руководящий состав медицинской службы постоянно учиться, понимая, что вчерашний день — не мерка для решения задач завтрашнего дня. Таков был лейтмотив совещания.

Западное направление привлекало особое внимание ГВСУ. Вожделения немецко-фашистских захватчиков в 1941 году были устремлены на Минск, Смоленск, Москву. Вынужденное отвлечение части сил на север — на Ленинград или на юг — на Киев верховное командование фашистской Германии делало в интересах достижения цели, изложенной в плане «Барбаросса». Поэтому медицинская служба Западного, а затем 3-го Белорусского фронтов пользовалась первоочередностью в получении материальных ресурсов и медицинских кадров. На этом фронте я был чаще, чем на других, вплоть до 1943 года. Да и представители медицинской службы фронта чаще других бывали в ГВСУ.

* * *

Войска 3-го Белорусского фронта 27 июня овладели Оршей. В этот же день на автомашинах туда были переброшены СГ на 500 мест, 6 ХППГ и 1 ЭП. 28 июня госпитальная база фронтового подчинения имела 5100 коек. Она принимала раненых и больных из 11-й гвардейской и 31-й армий и соединений усиления фронта. С разгромом витебской группировки противника 30 июня в городе Бобр, что северо-восточнее Борисова, была создана передовая ГБФ. Она как нельзя лучше решала одну из очередных задач медицинской службы, связанную с возрастанием потерь ранеными. Выполнение ближайшей задачи фронта — выйти на рубеж Сенно, Орша и в дальнейшем наступать на Борисов — сопровождалось возрастанием санитарных потерь. В ГБФ могли эвакуировать раненых и больных и войска 5-й армии. На следующий день после взятия Борисова в нем немедленно развернулся ХППГ. На другой день, 3 июля, прибыли и развернулись еще 3 таких же госпиталя, которые свободно могли принять 1000 раненых.

За период с 23 по 30 июня самые большие потери понесла 11-я гвардейская армия — 9020 раненых и больных, из которых 4250 были эвакуированы во фронтовую базу. Больше эвакуировать не было необходимости. С 29 июня по 4 июля проходило преследование противника, потери ранеными были незначительными. В частности, 11-я гвардейская армия с 1 по 6 июля потеряла ранеными только 660 человек. Если же принять потери фронта за период с 23 июня по 6 июля за 100 %, то они с 23 по 30 июня составили более 93 %. Быстро прорвав сильную оборону врага, разгромив ею противостоящие войска, а затем окружив и уничтожив его витебскую группировку, наши соединения, выполняя директиву Ставки от 28 июня, с ходу форсировали Березину и стремительно продвигались на Минск, а правым крылом — на Молодечно. Здесь читатель не видит никаких пауз в наступлении войск фронта. Вместе с тем он заметит, с какой быстротой фронтовая медицинская служба продвигала фронтовые госпитали за наступающими войсками фронта. 3 июля был освобожден Минск. Уже 4 июля фронтовые госпитали прибыли в город и развернули для приема раненых и больных 4700 коек.

Начиная с 7 июля потери ранеными стали возрастать. Особенно сильно с 15 июля по 12 августа, в период выхода войск фронта на рубеж реки Неман. Если принять потери ранеными с 1 по 14 июля за 100 %, то за период с 7 по 14 июля они составили около 80 %. Наибольшие потери с 7 по 14 июля понесла 11-я гвардейская армия — 3315 человек [21] . Но задача ее медиков облегчалась тем, что следом за медучреждениями армии выдвигались вперед фронтовые госпитали.

В расположенную в Минске госпитальную базу можно было эвакуировать раненых из войск, занимавшихся ликвидацией окруженной восточнее Минска группировки. Если я и говорил об увеличении потерь ранеными во второй семидневке июля, оно было относительным. В абсолютных цифрах потери были незначительными. Ставка Верховного Главнокомандования директивой от 28 июня 1944 года приказала командующему фронтом с ходу форсировать Березину, обходя встречающиеся опорные пункты противника, развивать стремительное наступление на Минск и правым крылом на Молодечно, не позже 7–8 июля овладеть во взаимодействии с войсками 2-го Белорусского фронта этими важнейшими пунктами. Указание Ставки фронт выполнил раньше указанных сроков. Это в большой мере обусловило незначительные потери ранеными. Враг в этой операции потерпел громадный урон. Минская госпитальная база сыграла свою роль форпоста медицинской службы фронта.

21

ЦАМО, ф. 241, оп, 2618, д. 4, л. 186.