Фрося. Часть 5

Фрося во время всего шумного веселья постоянно ловила на себе странные взгляды Аглаи, не понимая до конца их значения.

После нескольких тостов, когда спиртное полностью сняло напряжение с гостей, Аглая подошла к Фросе и попросила шёпотом, на несколько минут уединиться.

Фрося не стала перечить, хотя ей очень не хотелось покидать развеселившуюся компанию. Они зашли в спальню и Аглая прикрыла за собой плотно дверь:

– Фрось, ну, ты выполнила то, что мне обещала?

– Аглашка, неужели это не терпело, как ты могла сомневаться, нужно ли спрашивать, могу хоть сейчас выдать тебе твои рублики, а хочешь, заберёшь перед вашим уходом.

– Давай подруга, сейчас, чего тянуть, мне эти вражеские деньги уже карман и душу прожгли.

– Ну, скажешь тоже, вражеские, похоже, очень даже дружеские, раз ты не брезгуешь сменять их на наши, чтобы удовлетворить свои запросы.

Держи свою пачку рубликов.

– Вот, здорово, ты у меня просто чудо, на держи эту пакость, мы с Петром столько душой настрадались из-за них.

Фу, наконец, избавилась.

– А, ты, не подумала обо мне, что я буду делать с ними или тебе уже вовсе на меня наплевать?

– А, что мне о тебе думать, ты же из любой ситуации выкрутишься, даже из тюрьмы вылезла сухой.

Две не молодые женщины упёрлись в друг дружку взглядами, в которых не было и тени улыбки.

– Аглашка, что с тобой произошло, ведь мы были такими закадычными подружками, а тебя даже не волнует, что в той тюрьме я чуть жизни не лишилась, а над моей головой висела угроза не шуточного срока.

– А, что ж ты, хотела миленькая, только наслаждаться в этой жизни, купаться, как купчиха в старые времена, в богатстве, ездить по курортам, не знать, что на свою жопу натянуть, обвешаться бриллиантами и жемчугами, менять шикарных мужиков, как перчатки и чтоб всё тебе сходило с рук?!

Нет, моя миленькая, свою бочку говна ты тоже должна откушать.

Фрося облизала губы, потому что во рту неожиданно стало сухо, с языка готовы были сорваться бранные слова, а руки чесались, влепить бывшей подруге оплеуху, но она сдержалась.

– Всё-так Аглая, всё так, но мне кажется, что вам с Петром пора уже уходить.

– Ты, меня выгоняешь?

Фрося ни слова не говоря, распахнула двери спальни и, молча ждала, когда мимо неё прошествует с обиженным видом Аглая, явно, не ожидавшая такого поворота событий.

– Фроська, не пожалеешь, смотри, земля круглая?

– Уже не пожалею, жалко терять друзей, а ты мне уже не подруга, если я тебе ещё осталась что-нибудь должна, скажи, тут же отдам.

– Ну-ну, думаешь обзавелась очередным молодым любовником и можно нос задирать, не получится, и этот хахаль кинет тебя, как тот умотавший в Америку фанфарон.

– Иди Аглаша, с миром из моей квартиры, не погань последнее хорошее, что живёт в моих воспоминаниях, постараюсь вырвать тебя постепенно из своей души.

Аглая с шумом распахнула дверь спальни, на ходу запихивая в свой ридикюль пакет с деньгами.

– Петюня, пошли из этой вонючей хаты, эта дрянь меня выгоняет, так она платит мне за всё хорошее, что я ей сделала в этой жизни.

Идём, идём быстрей, иначе я эту суку по её стенкам размажу.

Пётр Филиппович подбежал к жене:

– Глашунечка, сэрдэнько моё, что произошло, успокойся, у тебя же давление.

– Петруша, она думает, что если возле неё очередной молодой болван крутится, то может старыми друзьями покидываться.

Ничего, ты ещё поплачешься, старая блядь, боженька всё видит.

И за ними с грохотом захлопнулась входная дверь.

Фрося зашла в ванную, открыла кран с холодной водой и стала ополаскивать разгорячённое лицо, кружилась голова, кололо в груди, было больно, было очень больно.

Кто-то настойчиво стучал в запертую дверь, она с неохотой отвернула щеколду.

В ванную вбежал с бешеными глазами встревоженный Семён, за его спиной стояла побледневшая Таня.

– Мамуленька, что с тобой, как ты себя чувствуешь, может валериановки накапать?

– Она не вернулась?

– Да, чёрт с ней, ушла, ушла, вздорная баба, такие гадости напоследок наговорила на тебя, что я чуть в неё бутылку не запустил, хорошо, что Андрей за руку схватил.

– Пойдём сынок, к гостям. Танюша, помоги мне голубцы на стол подать, что-то я раскисла маленько, надо коньячку рюмочку выпить.

Почти все присутствующие за столом гости, встретили вернувшуюся Фросю подбадривающими улыбками, с серьёзным видом сидел только насупленный Андрей.

Олег усадил её рядом с собой на стул и взволнованно заглянул в лицо:

– Фросенька, у тебя всё в порядке, как себя чувствуешь, ты такая бледная?

– Сейчас Олежка, пройдёт, налей мне коньяку и давайте выпьем, Танюха вот голубцы мои подала, оцените мой кулинарный талант.

Андрей буркнул:

– У тебя мамань, всяких талантов хватает, даже давнишних подруг со скандалом выпроваживать из-за своего праздничного стола.

И тут взвился Сёмка:

– А не помолчал бы ты брат, тут, явно, не твоего ума дело, а мама сама разберётся в отношениях со своими подругами и другими не касающихся нас делами!

Фрося остановила разъярившегося младшего сына:

– Сёмочка, тише, тише мой дорогой, я отвечу сама Андрейке, чтобы покончить с этим неприятным вопросом раз и навсегда.

Андрюша, я никогда не выгоню человека из своего дома, такого ещё не было, а тем более подругу, а Аглая таковой уже мне не является.

Ну, а подробности здесь сейчас неуместны, позже тебе обязательно расскажу из-за чего у нас произошёл этот сыр-бор, а концовку ты сам хорошо слышал, а лучше бы нам всем её побыстрей забыть.

Настюха, давай споём наши любимые "Подмосковные вечера", помнишь, как мы с тобой на нарах пели...

– Помню, я всё помню, а чего и не спеть, только вот голубчик твой попробую.