Fuck you!

– Давай уже исправь там мои ошибки, и скидывай обратно, – засмеялась Эм, поджимая ноги под себя. Она сидела на кресле, и с улыбкой наблюдала, как сосредоточенный Лиам исправляет ее работу по ту сторону экрана.

– Как Норвегия?

– Ммм, нормально. Го...тово! лови!

Он перекинул работу обратно.

– Ух ты! да, так действительно лучше, спасибо!

– Не за что. Кстати, насчет Норвегии...

– Что? – встрепенулась Эмма, – ты возвращаешься?

– Не-ет, – выдохнул он, – мне продлили практику еще на месяц.

– Еще? – грустно спросила она, – ладно, да, конечно. Это ведь хорошо для тебя, да?

– Корнер! – послышался крик брата снизу, – тут к тебе!

– Скажи, что я занята! – крикнула в ответ девушка.

– Нет, иди, я подожду, – произнес Пейн. Вздохнув, она встала и поплелась вниз. В дверном проходе стоял молодой человек, держа что-то огромное в руках.

– И? – она вопросительно уставилась на брата, – а вы собственно кто?

– Эмма Корнер? – спросил он, игнорируя вопрос, – распишитесь, – он протянул какой-то лист. Чиркнув, где указано, она взяла протянутую ей коробку, и парень ушел.

– Давай, открывай уже! – нетерпеливо сказал Найл.

Показав брату язык, Эмма открыла коробку, и обомлела.

– Пф... – разочарованно фыркнув, Хоран вернулся к просмотру ТВ, а девушка побежала наверх, в свою комнату. В коробке, под цветами лежала записка «я приеду через месяц. ХО Лиам»

– Вот сучонок! – возмутилась Миа, дослушав рассказ, – а мне и словом не обмолвился, что приедет!

– Где-то, через несколько недель, он сказал, – радостно прощебетала Эмма, широко улыбаясь.

– Теперь ясно, почему ты такая счастливая, – усмехнулась Ми, отпивая кофе.

– Я просто не хочу говорить этим придуркам. Тем более, что их это так напрягает, что Томлинсон чуть не заорал матом от нетерпения на французском, – засмеялась Эм. – Ладно, а теперь мне нужно найти нового художника. Вики сломала руку, а она всегда нам рисовала все вывески и плакаты.

– Ммм, – коварно улыбнулась Ми-Ми.

– Что?

– Малик рисует, и очень даже неплохо, – тихо сказала она, ухмыляясь, и поворачиваясь к столику, за которым сидели остальные парни. – Правда, не уверена, что он легко согласится.

– Зейн! – улыбаясь, Эмма подошла к ним, и встала прямо перед пакистанцем. – Детка, я жду тебя сегодня у меня дома, – прошептала она, наклоняясь к его уху, – желательно один, но можешь и прихватить кого-нибудь, если пожелаешь. Так будет даже интереснее...

Медленно закусив губу, и дернув бровями, она выпрямилась, и быстро пошла к выходу, где уже стояла Миа, давясь еле сдерживаемого смеха.

Часть 47

ну, это... с 8 марта вас, любимые))

– ---------------------------------------------------------

– Как мило, что ты все же пришел, – открыв дверь, с улыбкой сказала Корнер.

– Я же не мог проигнорировать приглашение, Эмма, – ухмыляясь, ответил Зейн, осматривая девушку с ног до головы .

– Входи, – кивнула она, – может, хочешь чего-нибудь?

– Ммм, даже не знаю, – протянул он, входя в дом, – тебя?

– Остуди свой пыл, Малик, – засмеялась она, закрывая за ним дверь, – и проходи в гостиную.

– Я думаю, что спальня больше подойдет, учитывая, что здесь живет еще и Найл.

– Не волнуйся, еще успеем, – томным голосом тихо сказала Эм, приближаясь к парню. Расстегнув на нем бомбер, она медленно провела рукой по его торсу и груди.

– Играешь, да? – выдохнул Зейн, следя за ней.

– Ты первый начал, детка. Пошли, мне кое-что нужно от тебя, – спокойно сказала Эмма, беря его за руку, и потянув в гостиную. – Садись. Итак, все элементарно: вот тебе несколько слоганов, вот ватманы, краски и прочее. Вот это... – она придвинула ему несколько распечатанных картинок, – нужно перерисовать.

– Что? – расхохотался Зейн, разваливаясь на диване, – с чего ты вообще взяла, что я умею рисовать? Ах, ну да, Ми-Ми, верно? Ладно, задам вопрос по-другому: с чего ты решила, что я буду тебе помогать?

– С того, что тебе некуда больше деться, – уперев руки в бока, ответила Эм. – Дверь заперта, задний выход тоже.

– Отлично, тогда я пошел в твою комнату, – спокойно ответил он.

– Что? Малик, тебе так сложно помочь, да? Ну, пожалуйста! – заныла она, усаживаясь на диван, – ты уже просто последний шанс! Вики сломала руку, и не может рисовать, а больше у меня нет никого на примете. Я и так тянула подготовку со всем этим дерьмом, что твориться, и... – как-то судорожно всхлипнув, она замолчала, и уставилась на свои руки.

– Мать, ты чего? – удивленно уставился на нее парень, – эй не распускай нюни, помогу я тебе.

– Ох, ты прямо такой нежный, – хмыкнула Корнер, – умеешь успокоить девушку.

– Да это просто как-то неожиданно, – выпалил он, придвигаясь чуть ближе, – я ж не думал, что ты тут плакать начнешь.

– Я и не начала плакать, Зейн, не выдумывай, – улыбнулась она, – просто нервы уже ни к черту стали.

– Да? Томмо называет тебя «железная леди».

– Правда? – засмеялась Эм.

– Нет, но ты засмеялась, и это хорошо. Ладно, тащи мне колу, будем тебе рисовать. Но ты сидишь со мной, и я жду свое вознаграждение, ясно? – он изогнул бровь, и уставился на девушку.

– Ты, конечно же, имеешь виду, ужин, верно?

Ничего не ответив, Малик усмехнулся, и раскатал большой лист бумаги на широком столе.

– Ладно, просто крепко прижми по краям, и все! – засмеялся Зейн, стоя на коленях в одних джинсах.

– Тебе легко сказать, – пропыхтела Корнер, раскорячившись так, что почти лежала на листе, руками придерживая за края, чтобы плакат не свернулся.

– Хм, мне нравится вид, – усмехнулся парень, – и не отпускай! Если все смажется, я не буду больше ничего делать.

– Малик, я тебя ненавижу, – фыркнула Эмма, зубами пытаясь подтянуть майку, которая провисала вниз, открывая грудь.

– Да, да, я тоже тебя люблю, детка.

Испепеляя Зейна взглядом, Корнер стояла на коленях, руками держа края длинного плаката, чтобы тот не свернулся, смазав все, что уже успели нарисовать.

– И почему мы не можем просто поставить что-нибудь на концы?

– Потому что останутся следы, Эмма, не тупи, – ответил ей парень, от напряжения закусивший губу. – Хм...