Футбол! Вправо, влево и в ворота!

А потом я первым на курсе защитил дипломную работу, защитил ее на отлично. И мне приятно, что моя тяга к знаниям была отмечена тем, что мне выдали диплом № 1 об окончании Высшей школы тренеров.

Да, о Школе я могу вспоминать и вспоминать, рассказывать долго. Но завершить воспоминания о тех годах мне хочется вот каким рассуждением. В ВШТ я очно учился два года, то есть на два сезона я был оторван от проблем клуба и получил возможность посмотреть на футбол со стороны, оценить судейство, действия игроков беспристрастно. Два года очного обучения — немалый срок, чтобы все изучить, понять, взвесить. Заочная учеба тоже дело хорошее, но продуктивнее быть оторванным от ежедневных проблем внутреннего чемпионата. Каждый тренер обязан выходить из ВШТ со своим пониманием учебно-тренировочного процесса и педагогическим багажом. Педагогика — такой багаж… Тащишь, тащишь его, а бросить нельзя — каждая мелочь может пригодиться. А еще можно ее, педагогику, сравнить с работой фокусника. Вот он делает вроде бы ненужные движения, отвлекает ваше внимание на свою шляпу, а потом, бац — и достает из рукава двух голубей, трех кроликов и шесть букетов цветов!

И еще. Хорошо бы понять тренерам, что, идя каждый раз на работу, они идут в школу. Потому что каждая тренировка должна ставить перед ними новые проблемы. Но и с тренировки тренеры должны возвращаться как из школы — обогатившись сделанным, увиденным, прочувствованным.

Из Высшей школы тренеров я вышел со своими принципами игры — и морально-нравственными, и технико-тактическими. Я крепче встал на ноги как тренер и начал творить. Хотя некоторые считали, что не творить, а чудить, потому что им, так считающим, были непонятны и многие вопросы тактики, и то, как нужно готовить игроков к матчу психологически, и многое другое.

Защитив диплом в Высшей школе тренеров и вторично отказавшись от должности начальника команды в минском «Динамо», я вернулся туда, откуда ушел, — в «Динамо» брестское. Вернулся главным тренером, понимающим, что творческий поиск нельзя прекращать ни на минуту, что учебно-тренировочный процесс можно совершенствовать до бесконечности, что следует работать во взаимодействии с тренерами из других видов спорта. По возвращении в Брест мне было присвоено очередное звание, я стал майором внутренних войск. Так я опроверг слова из песни Владимира Высоцкого: «Капитан, никогда ты не станешь майором!» Я стал. Да еще успел побыть между «капитаном» и «майором» два года гражданским человеком.

ГЛАВА 8 ВЫИГРАТЬ ВРЕМЯ — ВЫИГРАТЬ ВСЕ!

В брестское «Динамо» я пришел с твердым убеждением, что в футболе — настоящем футболе — мелочей не бывает. Попав с корабля на бал, я столкнулся с реальными проблемами. Команда готовилась к предстоящему сезону, и я считал, что присутствие на базе посторонних недопустимо. А посторонними оказались люди из местного динамовского руководства, которые любили по выходным вырваться из городской суеты, попариться в бане на базе. В первый же такой выходной я заявил: «Когда команда тренируется, на базе нет места никакому веселью». Заявил и вскоре почувствовал, что отношение ко мне местного руководства «Динамо» стало негативным.

Однажды, когда я приехал в Брест из Минска, на вокзале меня никто не встретил, квартира была еще не готова, а заказать для меня гостиницу никто не удосужился. Пришлось ночевать на вокзале, что было не столько неуютно, сколько до боли обидно. Я ведь старался все свои силы отдать делу, подчинить все командным интересам, а тут такое! Но я был молод и из этой обиды вынес только одно: надо крепче закусить удила и работать, работать, работать — не обращая внимания на отношение ко мне руководства.

Я вызвал в Брест супругу. Она сняла со сберегательной книжки последние деньги, мы поселились в лучшем номере лучшей гостинцы Бреста. Я продолжал работать с командой. Через некоторое время начальство обратило внимание на эту ситуацию, принесло извинения. Но натянутость в наших отношениях сохранялась весь период предсезонной подготовки и даже в начале первенства.

Естественно, мы поехали на сборы. Мне удалось «затравить» ребят на интенсивную работу. Я хорошо знал весь белорусский футбол и пригласил в Брест много перспективной молодежи, тех, кого я помнил еще по выступлениям на первенство республики. Для меня было самым важным, чтобы футболист обладал скоростными качествами, вот я и пригласил в команду «скоростников» Витю Сокола и Колю Сытика. Пригласил перспективных, на мой взгляд, Валеру Мельникова и Сережу Гоцманова и угадал, что они могут совершенствоваться. Потом они поехали со мной в Минск и помогли в становлении минского «Динамо».

На сборах мы обыграли всех соперников. Я был так воодушевлен этими победами, хорошей игрой, а еще тем, что мы начинали сезон играми в Бресте, что… допустил грубейшую ошибку. Моя самоуверенность сыграла со мной злую шутку, когда я подумал, что уже могу и умею все. Наращивая атакующий потенциал команды, я поручил обязанности заднего центрального защитника одному из центральных нападающих, правого полузащитника поставил правым защитником! И вот в стартовом домашнем матче с ивановским «Текстильщиком» мы проигрываем со счетом 0:3. Чего ж удивляться тому, что негативное отношение ко мне руководства местного «Динамо» проявилось со всей силой. Мне сказали: «А ты думал, что семи пядей во лбу! — Прямо так сказали, не в бровь, а в глаз. — Тебе еще посмотреть надо, как все это в футболе делается, прежде чем мнить себя великим специалистом. Набьешь ты еще себе шишек».

Мое тогдашнее состояние можно охарактеризовать одним словом — оно было «страшное». Я откровенно и очень-очень сильно переживал неудачу. Но помогли люди, окружавшие меня. Это, конечно, были и супруга, и второй тренер Иван Григорьевич Щекин, и Леонид Павлович Гарай, бывший директор местной футбольной школы, которого я пригласил на должность начальника команды. Они поддержали меня, помогли собраться с мыслями. Хотя и от них я принял солидную порцию критики.

Сначала на их упреки в том, что ломка хорошей, сбалансированной игры оказалась слишком резкой, я упрямо отвечал: «Надо наращивать атакующий потенциал, необходимо его наращивать». Однако потом вернулся к той расстановке сил на поле, какая у нас была в лучших предсезонных играх. После этого брестское «Динамо» выиграло подряд 13 (тринадцать!) матчей первенства, а к концу первого круга делило вершину турнирной таблицы с воронежским «Факелом», который тоже стремился прорваться из второй в первую лигу.

Между тем к середине сезона в минском «Динамо» увидели, что возвращение в высший дивизион оказывается под вопросом — команда шла на шестом месте. Тогда мне позвонили из столицы Белоруссии и предложили: «Эдуард Васильевич, мы предлагаем вам возглавить команду. Вы согласны?»

Здесь надо сказать, что я знал о том, что в минском «Динамо» меня считают человеком неуравновешенным, неуправляемым и взбалмошным. Я же считал, что являюсь темпераментным, экспансивным и неуступчивым. Чувствуете разницу?! Бывали у меня такие случаи, еще когда я работал с дублем, что приходилось это самое динамовское руководство с тренировки удалять. Чем-то это напоминало поведение Константина Ивановича Бескова в Лужниках — я рассказывал эту историю. Вот и мне пришлось сказать своему начальству на пороге тренировочного зала: «Здесь работаем мы, а вы в это время не имеете права сюда входить!»

Не любит начальство такие слова, оно любит, когда перед ним на цыпочках бегают, стул и то, чем на нем сидят, в зеркальный блеск приводят. Но мой успех в Бресте был налицо, ребята, которых я пригласил в команду, росли в мастерстве как на дрожжах, и, самое главное, был у команды результат. Моих подопечных уже пытались в Минск переманить, а я отвечал: «Подождите! Им еще надо обрести мастерство. Конечно, они будут играть в Минске, но пока им надо хорошо сработать в этом сезоне».

Как бы то ни было, в середине сезона-78 меня пригласили в минское «Динамо». Приезжаю, принимают радушно. Единственное, что мне не нравилось — постоянные напоминания о моей молодости, о том, что в одной ситуации лучше поступить так, а в другой — этак. Ты не делай, как делали твои предшественники. Этого не делай, этого и этого, как с ребенком, ей-богу, разговаривали!

Я окрысивался. Мне тогда говорили: «Ну что ты так сразу! Вот ты какой был, такой и остался. Ты лучше слушай, что тебе говорят». Надо было отвечать. Отвечал: «Я могу вас слушать, но вы же иногда такие бредовые идеи высказываете, ужас! Я профессионал, закончил Высшую школу тренеров, не надо мне мешать. Да вам это и не удастся, я вас к тренировочному процессу и подпускать-то не буду».

То есть работать вместе мы начали, но отношения с руководством первое время оставались холодными.

Команде надо было ставить игру. Мне не нравилась та структура игры, которую мне оставили предшественники. Это было, так сказать, «киевское направление», с четким распределением обязанностей и жестко ограниченной свободой футболистов на поле. Я в какой-то степени раскрепостил игроков. Да, от них по-прежнему требовалось выполнение обязательного, но обязательной стала и импровизация. Футболист сам должен домысливать игру в различных ситуациях, искать и находить смену позиций в соответствии с развитием каждого игрового эпизода. Так мы и попробовали играть. И в тот же год нам удалось выйти о высшую лигу. За полсезона удалось. Я не считал, что сделал почти необыкновенное, совершил подвиг. Ведь команда как таковая была и до меня, я говорил и буду говорить, что и минское «Динамо» пришел но на пустое место.