Футуриф. Токсичная честность

— Знаете, Ларри, когда я встретил в отеле трех сотрудников-итальянцев подряд, то сразу заподозрил, что на этих переговорах не обойдется без человека вроде вас.

— Прошу прощения, — тут комесо Ларри сделал грустные глаза, — мне искренне жаль, что кристально честные люди наподобие вас, Джулиан, вынуждены вести свой безупречно чистый бизнес с такими сомнительными субъектами как я. Увы, мир погряз в пороках.

— Объективно, — заметил профессор Хофф, — среди нас только два без сомнения честных человека: это мисс Логбе и мистер Бенчли. Но, я надеюсь, это нам не помешает делать безупречно чистый бизнес, как элегантно выразился мистер Спарвиеро.

— Рори, я тебя обожаю, — проворковала Марти Логбе.

— Все это так мило, — сказал доктор Бенчли, — но, может, отбросим лишние завитушки, и перейдем к этому чистому бизнесу в неформальном стиле, для экономии времени?

Нью-йоркский медиа-магнат кивнул и лаконично буркнул:

— Принято.

— Тогда работаем, — деловитым тоном произнесла Марти Логбе, — сразу скажу: у наших ученых не возникло претензий к качеству, представленного псевдо-документального материала на флэш-карте. Так что «динозавровые прогнозы космических катастроф» принимаются без изменений.

— Превосходная работа, Джулиан, — подтвердил Бен-Бен.

— Присоединяюсь, — поддержал профессор Хофф.

— Иное дело — продолжила шеф контрразведки, — легенда обнаружения. Обсудив схему с коллегой Ларри, мы пришли к выводу: третий динозавровый диск, найденный опять на Маскаренском плато, это уже перебор. Так, Ларри?

— Да, Марти. Это ни к черту. Извини, Джулиан, но нужна другая легенда.

— Какая? — спросил Бронфогт.

— Лучше найти диск там, — и неаполитанец театральным жестом протянул ладонь вверх, указывая на яркую Луну, немного затененную с края.

— О, черт! Послушайте, леди и джентльмены, но экспедиция на Луну серьезно раздует бюджет нашего проекта, и, что главное, потребует значительного времени, а запускать медиа-движение надо быстро, желательно начать не позже середины февраля.

— Никаких проблем, Джулиан, — сказал комесо Ларри, — экспедиция уже проведена, диск доставлен на Землю, просто это не афишировалось.

— Интересно, — проворчал Бронфогт, — что за экспедиция, и когда она была?

— Экспедиция «Аполлон-15», вылет 26 июле 1971 года, возвращение 6 августа.

— Это что, Ларри, специальная шутка такая?

— Мне не верят, — грустно констатировал неаполитанец, и повернулся к Хоффу, — мне не пробить эту стену предубеждения. Попробуй ты, как ученый, хорошо?

Свазилендский профессор чуть заметно развел ладонями.

— Джулиан, доставка динозаврового диска с Луны экспедицией «Апорллон-15» вполне логична, и любые сомнения в этом абсолютно лишены фактической базы. Я напомню некоторые штрихи. Как известно, капитан Уорден работал на орбите, а Скотт и Ирвин выполнили эпическое трехдневное ралли на лунном вездеходе, собрали треть центнера лунных минералов, и установили маленький памятник всем погибшим астронавтам. В дополнение к этому, они взяли с собой неизвестное количество лунных сувениров, по поводу которых затем, уже на Земле, судебные разбирательства продолжались 40 лет. Джеймс Ирвин со скандалом покинул NASA через год после экспедиции, якобы из-за бизнеса с почтовыми марками, проштемпелеванными на Луне. Затем, Ирвин с женой основали религиозный «Фонд Высокого Полета». Кстати Джеймс и Мэри Ирвин, и их пятеро детей, были баптистами, но Джеймс Ирвин поддерживал хорошие контакты с мормонским колледжем в Солт-Лейк-Сити, а также был офицером масонской ложи в Колорадо-Спрингс. Еще, Джеймс Ирвин был известен как автор статей в поддержку креационизма, или, выражаясь официально «Intellectual Design Theory». Немало тайн осталось после смерти отставного полковника Ирвина в 1991 году.

— Так-так, — сказал Бронфогт, — немало тайн, значит? Это намек, что среди наследства аэрокосмического полковника мог быть динозавровый диск с информацией?

— При чем тут намеки? — профессор Хофф артистично изобразил удивление, — я готов показать сценарий, по которому кто-то из детей Ирвина передал инфо-диск в главную организацию американского креационизма «Explanation in Genesis».

— Так-так. А артисты есть под этот сценарий?

— Я уверен, — ответил профессор Хофф, — что директор «Explanation in Genesis» найдет подходящих артистов, если немного поделиться с ним славой и деньгами.

— Джулиан в курсе, — проинформировал Ларри Спарвиеро, — поскольку имеет хорошие контакты в Университете Вест-Кетукки, сотрудничающем с «Explanation in Genesis».

Нью-йоркский медиа-магнат задумался на несколько секунд, а затем кивнул.

— Допустим, артисты не станут проблемой. Но как решить вопрос с материалом диска? Лунное происхождение обязывает, я полагаю.

— По логике, — ответил Рори Хофф, — разумные динозавры на Луне применяли местные материалы для изготовления долговечных носителей лазерной записи. Мое мнение: это простая лунная шпинель. Прозрачный цветной камень, по химическому составу — оксид магния и алюминия. Лунная шпинель отличается от земной шпинели лишь повышенной радиоактивностью и примесью сверхлегких элементов: водорода и гелия.

— Лунную шпинель, — добавил Бен-Бен, — можно достоверно имитировать в лаборатории методом экспозиции земной шпинели в ядерном реакторе на определенном режиме.

— Как-то очень быстро вы все придумали, — проворчал Бронфогт.

— У нас хорошая сработавшаяся научная команда, — ответил профессор Хофф.

— Так-так. Интересно на чем сработавшаяся? Не на метановых алмазах ли?

— А если так, то что тогда, Джулиан?

— Ничего. Я высказал это предположение для театрально-драматического эффекта.

— Театр это прекрасно, — сказала Марти, — но я не поняла: схема принимается, или как?

— Принимается, — твердо произнес медиа-магнат, — начинаем работать.

* * *

Тем временем, Эрл и Кэтти устроились в банкетном зале в углу стойки бара.

— Эрл, — спросила она, — ты уверен, что можно оставлять Джулиана с теми ребятами? Я ничего не хочу сказать плохого, но мало ли что? Какой-никакой, а все же дедушка.

— Я уверен. Видишь ли, мой дедушка захотел для разнообразия пообщаться с ними без посредника, в смысле, без меня. Пусть так. Не съедят же они его. Вообще-то, Джулиан общался со многими опасными людьми, и чувствует, когда не надо лезть на рожон.

— Это хорошо, — Кэтти улыбнулась, — знаешь, я понимаю, что Джулиан — сволочь, но он обаятельный. Мне бы не хотелось, чтобы его постиг синдром съедения акулой.

— Мне тоже, — Эрл-Гарри подмигнул, — и ты права про Джулиана по всем пунктам.

— Наверное, — сказала она, — это потому, что я стала чуть-чуть понимать тебя. А тебе не кажется, что ты стал чуть-чуть понимать меня?

— Мне, разве что, кажется. Человек, тем более, мужчина, не способен понять кошку, тем более, женщину. Так что я не удивляюсь твоему вопросу. Ты — загадка, и твои вопросы загадочные, как у мифического сфинкса на дороге в Фивы.

Кэтти Бейкер легонько щелкнула ногтем по миниатюрному декоративному зонтику на стакане легкого коктейля.

— Знаешь, Эрл, в жизни все стало еще более странно, чем раньше. Сколько времени мы вместе? Я имею в виду, без перерывов.

— Дай подумать… — он пошевелил всеми пальцами, сосредоточиваясь, — …Если меня не обманывает память, и если не считать короткие перерывы на день-другой, то полгода.

— Вот, — сказала она, — я и говорю: все стало еще более странно, чем раньше. Мы делаем именно то, чего всегда боялись: рискуем превратиться друг для друга в обыденность.