G.O.G.R.

– Каверна! – поправил Ежонков.

– Ну, ладно, «таверна» ваша, будь она неладна! – фыркнул Девятко. – Вот он, этот кабинет, с «таверной»… – эти слова он уже не выкрикнул, а прошептал, съёжившись, указал на дверь, на которую навесили целых четыре здоровенных амбарных замка.

– КАверна, первая буква – «К»! – вставил Ежонков. – Я вам уже это говорил!

– Ну, и как будем открывать эту красоту? – осведомился Недобежкин. – Тоже часика полтора?

– Нет, у меня ключи есть, – признался Девятко. – Это я замки навесил, чтобы «таверну» закрыть. Потому что там в ней манцы какие-то творятся.

– А? Как вы сказали? – изумился Недобежкин, постучав в эту задраенную на замки, но хлипкую дверь. – Манцы? Что ещё за манцы?

– Понимаете, – начал оправдываться Девятко.

– Открывайте! – потребовал Недобежкин. – Ну и рассказывайте, конечно!

– Так точно… – булькнул Девятко и завозился в первом замке – в самом верхнем. – Понимаете, когда я за шкаф заглянул, то в «таверне» этой вашей увидел: трактор какой-то стоит. Большущий такой, целый «панцер-хетцер»…

– Чего? – протянул Недобежкин, который никогда не видел этот самый «панцер-хетцер» и даже не знал, что это такое.

– Ой, ну, штуковина такая, почти что танк, – пояснил Девятко и продолжил «притчу о ТАверне». – Так вот, трактор этот стоит, а к нему мужик там, под землёй подходит и тут меня, кажись заметил. Я за шкаф юркнул, отсижусь, думаю. И пронесло – не заметил и съехал куда-то на тракторе! Уй и испугался я! Сколько в армии служу – а не видал, чтобы трактора под землёй в «ТАвернах» ездили…

Наконец, Девятко победил замки и впустил Недобежкина, Серёгина, Сидорова, и Ежонкова в тот кабинет, где был зловещий погреб. Кабинет был пуст – без мебели, и тёмен, потому что окна тоже заколотили. Стенки почему-то отсырели – так же как в особняке Гопникова, с потолка иногда срывались большие мутные капли.

– Брр, – съёжился Девятко, сделав шаг в этот достаточно неуютный и неудобный кабинет. – Вот она, «ТАверна»! – показал пальцем на пол, где различалась запертая на замок крышка погреба. – У меня ключ есть!

Девятко перехватил взгляд Недобежкина, говорящий: «Кто открывать будет?!» и нырнул вниз, чтобы отпереть погреб.

Пока Девятко возился с замком, Сидоров разглядывал всё вокруг себя. Ух, ну и страшно же здесь! Когда Сидоров сам в армии служил у них комендатура была более человеческая, что ли… А тут впору жить только чёрту. Вот он тут и живёт – а кем же ещё мог быть тот «мужик на тракторе»? Конечно, чёрт!

– Серёгин, пойдёмте вниз! – сказал Недобежкин, когда Девятко справился с поржавевшим за год замком. – Сидоров и Ежонков остаются наверху. Ежонков – на тебе спутник!

– А я? – поинтересовался Девятко судьбой своей персоны.

– Вы… – Недобежкин подумал и решил: – И вы с нами – покажете, где шкафчик-то.

– Ы… – пискнул было Девятко, желая отказаться, но Недобежкин не послушал писк и настоял: – Идёмте же, товарищ полковник!

Подвал комендатуры практически на отличался от подвала Гопникова – разве что поменьше да и полок с вареньем нету. У дальней стены торчал шкаф. Когда Недобежкин и Серёгин осветили его своими фонарями – они поняли, что шкаф отсырел, прогнил и готов развалиться от малейшего толчка. Они приблизились и увидели, что шкаф и правда – чуть отодвинут от стенки, а за ним начинается некий коридор.

– Пётр Иванович, двигаем! – Недобежкин взялся руками за шкаф с одной стороны.

– Ага, – Серёгин взялся с другой. – Раз, два, взяли!

Потревоженный шкаф оказался тяжёл. Отодвигаться он не стал, а вместо этого – завалился вперёд, обрушился на каменный пол и разбился в гнилые щепки. Девятко едва успел отпрыгнуть в сторону, иначе его бы накрыло.

– Чёрт! – буркнул Недобежкин.

– Так даже лучше, – сказал Пётр Иванович. – Открылась наша каверна. Идёмте, Василий Николаевич, – и привязал к одной доске от бывшего шкафа свою излюбленную «нить Тесея».

– А я? – Девятко вспомнил о своей персоне.

– И вы! – распорядился Недобежкин, и Девятко, хотел он того, или нет, потопал вслед за «агентами СБУ» в «ТАверну».

Это была не обычная пещера, а действительно, какая-то «ТАверна» – её пол был покрыт асфальтом, а стены – обшиты металлическими пластинами. Пещера оказалась широка – да, в ней мог бы проехать танк, или трактор, или этот «панцер-хетцер».

Необычная «благоустроенная» пещера уводила, наверное, в центр земли – пологой горкой она скатывалась вниз. Металлические пластины на стенах блестели, как новенькие и отражали лучи фонарей, от чего в пещере становилось светло. Наверное, это было не железо, раз не заржавело. Девятко плёлся в арьергарде, хватался руками за голову и всё пищал, что ему «всучили кота в мешке, и надо было его не брать».

Коридор был длинен – Пётр Иванович, Недобежкин и Девятко прошли, наверное, не меньше километра. По пути они встретили дверь – но эта дверь была вся разворочена, будто бы взорвана, или выбита чем-то очень тяжёлым. «Панцер-хетцер», наверное, носом долбанул – не иначе.

– Может, я назад пойду? – плаксиво осведомился Девятко, узрев эту разрушенную дверь.

– Заблудитесь, – предостерёг Серёгин. – Да и небезопасно одному тут разгуливать. Раз пошли с нами – то и идите дальше.

Девятко тащился за милиционерами с большой неохотой и отставал всё больше – наверное, хотел ускользнуть незаметно обратно, в свой погреб. Но от Недобежкина так просто не ускользнёшь – он видел, что Девятко отстаёт и то и дело кричал ему:

– Идите быстрее, товарищ полковник!

А потом коридор кончился. Он должен был закончиться дверью – такой же, высокой, металлической и неоткрываемой. Но и эта дверь была снесена и валялась грудой искорёженного металла. Пётр Иванович первым сделал шаг за эту дверь и попал в просторное тёмное помещение. Чем-то оно напоминало покинутый цех засыпанного «Хозтехника» – такой же высокий потолок, стенки теряются в непроглядном мраке. Наверху, кажется, есть галерейный балкон. Луч фонарика выхватил из темноты какой-то странный железный прибор размером с книжный шкаф…

– Ё-моё! – выдохнул за спиной Серёгина Недобежкин. – «Наташенька»! Мы с тобой, Пётр Иванович, «Наташеньку» нашли…

– Что? Какая Наташенька? – это наконец-то приполз Девятко. – Это ваша знакомая? Или кто? Она тоже потерялась, как Объегоркин?

– Товарищ полковник, – обратился к нему Недобежкин. – Идите обратно, по ниточке.

– Можно, да? – обрадовался Девятко.

– Можно, – согласился Недобежкин, и довольный Девятко как и хотел – пополз назад, в комендатуру.

Когда Девятко испарился – Пётр Иванович и Недобежкин двинулись дальше, освещая фонариком свой необыкновенный путь. Кажется, они обнаружили подземную лабораторию, которой никто не пользовался, наверное, годов с семидесятых – прибор, похожий на шкаф был одной из первых вычислительных машин под названием «ЭВМ ЕС».

– Эта штука не работает, – сделал авторитетный вывод Недобежкин. – Пойдём дальше.

Пётр Иванович потянулся за начальником туда, вглубь покинутой базы, туда, где во мраке скрываются её тёмные тайны, туда, где возможно, родился верхнелягушинский чёрт – результат эксперимента «Густые облака».

Электричества тут, конечно же, не было, и единственным источником света у Серёгина и Недобежкина были их карманные фонари. Их лучи плохо рассеивали вечный мрак, в который погрузились эти коридоры, лаборатории с какими-то огромными колбами – расколоченными и целыми. Недобежкин поднял кусочек одной такой колбы, завернул в носовой платок и положил к себе в карман. Во мрак погрузилась и та небольшая комнатушка, в которую попали сейчас Серёгин и Недобежкин. Посередине комнатушки одиноко торчал увесистый письменный стол, а под бок к нему присоседился пыльный стульчик без сиденья.