G.O.G.R.

Кругом клубилась кромешная тьма, и прямоугольные бандиты ощупывали путь лучами фонарей, чтобы не споткнуться и не загреметь с крутой лестницы кубарем. Потом лестнице пришёл конец, и один бандит отвалил тяжёлую металлическую дверь. Какой, однако, огромный тут подвал! Смирнянский даже удивился, несмотря на побои и на то, что его жизнь подходит к страшному мучительному концу. Он ожидал, что подвал будет похож на куцый вонючий карцер, но ошибся: подвал тянулся чёрной пещерой куда-то в необъятную даль. Бандиты пошли как-то медленно и опасливо, словно бы там, в невидимом конце, их поджидал крокодил или терминатор.

– Э, Грозный, волыну достань! – приказал Птичка одному из прямоугольных бандитов, и сам выцарапал пистолет из наплечной кобуры.

Да, происходит что-то странное: эти страховитые отморозки сами дрожат, как шавкин хвост, и озираются по сторонам, точно ждут нападения чудовищ. А потом – случилась и вовсе странная вещь: Птичка залепил Смирнянскому зуботычину, поверг его на сырой земляной пол, и, пока Смирнянский приходил в себя – все бандюги задали стремительного стрекача, словно мыши – от хищной кошки. Смирнянский поднялся на ноги и ничего вокруг себя не увидел, потому что тьма вокруг него была непроницаема. Откуда-то тянуло промозглым сквозняком, и Смирнянский решил идти в ту сторону, откуда дует – авось, там какой-то выход? Неудобно только, что руки скованы – равновесие в темноте теряется, и нельзя за стенку уцепиться. Да и если кто-то нагрянет – драться невозможно… А потом – вдруг появился свет. Нет, не дневной – да и не мог быть дневным, потому что была ночь. Кто-то идёт ему на встречу и светит фонарём. Неужели – то чудовище, которого испугались бандиты Короткого? Смирнянский застопорил ход – если помирать, то какая разница, идёт он, или стоит? Свет приближался: да, у них яркий фонарь… Нет, не фонарь – фары! Они не идут, а едут на какой-то машине… Вот и рокот мотора уже слышен…

И тут кто-то схватил Смирнянского за рукав и потащил куда-то в сторону, в темноту. Там оказался боковой ход, в который Смирнянский едва протиснулся. Потом ход расширился, и оказалось, что Смирнянский топает за неким невысоким человеком, который светит неярким фонариком и со всех ног мчится куда-то.

– Быстрее! – отдуваясь, фыркал этот человек. – Шевели батонами, если хочешь выжить в катаклизме!

Да, Смирнянский хотел «выжить в катаклизме», и поэтому – не отставал от незнакомца, несмотря на закованные в неудобные наручники руки. Вскоре он почувствовал, что их путь уходит в гору, а потом – глотнул свежего воздуха. Они выбрались из подземелья где-то на свалке, среди возвышающихся Эверестами и Монбланами мусорных куч. Смирнянский огляделся и заметил невдалеке неуклюжий силуэт отечественной машины.

– Вы кто? – ошарашено осведомился Смирнянский у незнакомца, который копался с его наручниками.

Тот не ответил, а только раскурочил наручники, отбросил их в сторону и растворился в мириадах отходов, всунув Смирнянскому в кулак некую бумажку. Смирнянский остался стоять под дождём в гордом одиночестве и развернул подаренную незнакомцем бумажку. Это была странная записка, и выглядела она вот, как:

Погоняло у меня – Мурзик 95-44-44. Не боись, все чистенько, как в Интерполе. $ – и все в твоих руках.

Смирнянский пожал плечами и решил отправиться домой, но тут с грозных фиолетово-чёрных небес громыхнул гром:

– Проснись! – Смирнянский даже с ног свалился – так сильно громыхнуло.

Когда он открыл глаза – не было ни свалки, ни дождя, ни грязи, ни грома, ни записки – он сидел на полу кабинета Недобежкина, и на него сверху вниз взирал толстощёкий Ежонков.

– Васёк! – гаркнул Ежонков Недобежкину, который тоже навис над Смирнянским. – Ты понял?

– Понял, – пробормотал Недобежкин. – А ты понял? Короткий тот был завязан с проклятыми «Облаками» и «чертями»! Они нашего Смирнянского в катакомбы забили!

– И там его на «Панцер-хетцер» чуть не заграбастали! – подхватил Ежонков и тут же насел на Смирнянского:

– Так не честно, Игорёша! Чего раньше нам не рассказывал?

Смирнянский сидел на полу и не мог переварить того, что с ним случилось. Какое странное путешествие: тут тебе – ночь, дождь, бандиты и подвалы, а тут – сразу на тебе – тёплый, уютный кабинет и день!

– Игорёша, ты заснул? – Ежонков пихнул Смирнянского в бок.

– Ты меня заморишь своим гипнозом! – огрызнулся Смирнянский, разобравшись, наконец, что благодаря гипнозу возвратился к приключению пятнадцатилетней давности, и неуклюже переместился с пола на стул. – Не рассказывал, потому что Мурзика не хотел светить – неужели, не понятно! Он мне жизнь спас и информацией снабжает до сих пор. А я – тебе скажи! Ещё чего, я не предатель!

– Ты помнишь, где этот дом? – надвинулся на Смирнянского Недобежкин.

– А зачем тебе? – вопросил Смирнянский, не желая распространять свои страшные тайны.

– Я подумал вот, о чём, – начал Недобежкин. – Все донецкие подземелья, куда мы лазали, они засыпали. Но должны же они оставить и для себя лазейку, о которой мы не знаем? Должны. И она, наверное, там, в твоём домишке, Игорь. Так ты помнишь, где он?

– Как я могу помнить, когда я в багажнике ехал и ночью?? – взвился Смирнянский. – Я пока что сквозь стены не вижу! Да и когда то было – в лихих девяностых!

– Ничего! – Ежонков совсем не огорчился, а даже натянул улыбку. – Я загипнотизирую тебя, и ты приведёшь нас туда под гипнозом!

Недобежкин постоял, поразмышлял, поскрипел начальственными извилинами, а потом выдал авторитетное заключение:

– Давай, Ежонков, действуй!

– Ну, вот ещё! – горестно вздохнул Смирнянский, который не терпел никакие вмешательства в свой мозг.

====== Глава 126. Дом Смирнянского. ======

Пётр Иванович оставался прагматиком и не особо-то верил в затею Недобежкина с «призрачным» домом Смирнянского. А в идею Ежонкова насчёт того, что Смирнянский сможет привести их туда под гипнозом – не верил вообще. Но раз начальник приказал – Серёгин выполнил приказ и теперь сидел в салоне микроавтобуса и ждал, пока Недобежкин уломает самого Смирнянского на участие в своей затее. Рядом Серёгиным сидел Сидоров. Сержант без колебаний согласился ехать, потому что для него эта «экскурсия» была шансом побороть мистический страх перед Горящими Глазами. Сидоров смотрел в окно, но ничего не видел: он обещал себе, что когда увидит эти чёртовы Глаза – обязательно схватит и арестует их владельца, чего бы ему это не стоило. А то даже стыдно: мент, и суеверно боится каких-то призраков, или гномиков, или чёртиков. Ладно, толстый Ежонков боится. Он гипнотизёр, витает постоянно в этих своих «тонких» и «толстых» мирах, ему можно быть суеверным. А вот, оперу Сидорову – нельзя!

А потом – возник «толстый Ежонков». С запасом булочек и пирожков в левой руке, он втиснул в салон свои обременённые жирком габариты и сейчас же набросился на Петра Ивановича:

– Серёгин! – крикнул он и дёрнул Серёгина за рукав. – Когда приедем назад – я тебя подпушу и узнаю, кто тебя уделал, ферштейн?

– Ферштейн, – Серёгин охотно согласился, потому что уже давно хотел избавиться от «порчи» и поведать о «запечном сверчке» плотника Потапова.

– Молодец! – обрадовался Ежонков и достал булочку. – Надо закусить перед дорожкой, а то сейчас Васёк придвинется – и начнётся Всемирный строгач.

– Не завтракал? – осведомился Серёгин, наблюдая в окно за Недобежкиным, который силой стаскивал Смирнянского со ступенек райотдела.

– Завтракал, – возразил Ежонков. – Как же я на такой вредной работе и без завтрака?! Я же усохну! Переварилось уже всё, пока Смирнянского пушил!

Пётр Иванович пожал плечами: может быть, гипнотизировать, правда, так трудно? Хотя Ежонков совсем не выглядит заморышем…

Недобежкин подтащил Смирнянского к микроавтобусу за шиворот и пихнул его на пассажирское сиденье впереди.

– Садись! – громыхнул он, а сам полез за руль.

– Нет, нет! – не позволил Ежонков, выбираясь из салона на улицу. – Васёк, ты сядешь в салон, я сяду впереди, а поведёт – Смирнянский!

Недобежкин замер и отвалил челюсть.

– Стоп, Ежонков! – выдавил он, отцепив от Смирнянского свои пальцы. – Ты хочешь сказать, что Смирнянский поведёт машину… под гипнозом???

– Ну, да! – весело кивнул Ежонков и вскарабкался в кабину на кресло рядом с водителем. – А то, как же он бы привёл нас туда, куда надо? Он тебе не будет говорить: «Поверни туда, затормози вот здесь!». Под гипнозом он будет сам вертеть баранку и бессознательно ехать туда, куда надо!