Г.Р.О.М.

— Убери, тут карманников много, — шепнул я.

— А, ну да, — он убрал лопатник. — А то рот раззявил, стою…

Говорок у него простой, своеобразный, такой деревенский.

— Ты не верь им, — продолжал я. — Никакая это не Швейцария, настоящие швейцарские котлы стоят, как машина твоего бати, или даже дороже.

— У него так-то «Нива», — насупился парень, а потом по-свойски протянул мне руку. — Толян!

— Лёха. Пошли, а то вернётся, ещё чё-нибудь впарит. Знаю я их. Ты смотри, тут обманывать любят, приезжих особенно.

— Ну, мне мать говорила, — Толя хмыкнул. — А я-то в крупных городах не был ни разу. Вот только, Бекетовск. И в Ростове ещё был, но нас из части не выпускали. И в этом был, во Владикавказе. И в Грозном, но там по улице гулять нельзя было. Стреляли.

Это Толя Ершов, простоватый и доверчивый, но надёжный, как автомат Калашникова, храбрый, а ещё отзывчивый и очень компанейский мужик. Как я помнил, он живёт в деревне в соседней области, где сидит без работы, так что точно ничем особо не занят.

Мы пересекались с ним в мою первую жизнь, когда я был в командировке на Северном Кавказе, ну и сдружились там, выпивали. Он прошёл обе Чеченские, а потом поучаствует вообще во всех вооружённых конфликтах, какие только были у нас в стране. Воевал вплоть до того самого дня, когда я пошёл на суд Басмача с пониманием, что домой не вернусь.

А знакомство мы с ним поддерживали все эти годы, созванивались, виделись, выпивали. Если что-то придумывать, то его буду звать обязательно.

— Комнату надо мне, общагу, — рассказывал он с таким жаром, будто знал меня всю жизнь, — может, подскажешь, где поискать? К другу приехал погостить, а тот где-то пропал. На работе, видать. Вот, на рынок пришёл, кроссы себе взял басявые. — он поднял обе ноги по очереди, хвастаясь покупкой. — Дорого, но пришлось брать, а то у нас хороших нет. А то к брату недавно ходил на свадьбу, вообще кирзачи одел… ну, надел, а то мать поправляет вечно. Он женился, кстати, недавно, на…

— Здесь надо внимательнее, а то быстро обуют.

— Так я уже обулся, — Толян снова показал кроссовки.

— Имею в виду — обманут. Кстати, знаю одно место, где можно остановиться. Недорого, только далековато от центра.

— А мне-то чё? Пусть далековато. По городу пошляюсь. Всё одно — делать не***й, — он хмыкнул. — А мы чё, Лёха, пересекались где-то? Обычно даже дорогу никто не подскажет, все от меня шарахаются, как от чумного, а ты меня будто с детства знаешь.

— Увидел, думаю, надо помочь хорошему человеку.

Я даже довёз его на такси до хорошей недорогой гостиницы и дал свои координаты, чтобы заходил в гости. Учитывая его общительность, он даже не особо удивился новому знакомству, он со всеми может так легко знакомиться и находить общий язык.

А мне напоминание — смотреть по сторонам. Вокруг много потенциальных друзей и союзников, впрочем, как и врагов. Но их я знаю заранее, а кое-кого можно будет даже переманить на свою сторону.

В общем, устроил его, вернулся на рынок, вспомнил, что хотел повидать Димку, и вскоре на него наткнулся. Надеюсь, в этот раз примета сработает, и он будет жить долго.

Парень, одетый в выглаженные брюки со стрелочкой и белую рубашку, торчал у музыкального киоска. На спине уже темнело пятно от пота. Жарко, киоск стоял на самом солнцепёке, и Димка на самой жаре торчал, но не уходил.

— Включи ещё эту, вдруг опять не то, — упрашивал он и вытирал пот со лба. — Ф-ф-ф, а я тебе, Галя, — он начал шарить по карманам. — Вот, блокнотик подарю, — он достал смятую записную книжку.

— Всё же написано на обложке, какие там песни, — отвечала усталая продавщица, полная женщина лет сорока пяти, обмахиваясь свёрнутой газеткой.

Но всё же сдалась и уступила, сняла плёнку с кассеты и вставила её в магнитофон.

— Во, Лёха, долго жить будешь, хах! — Димка меня заметил. — Только что тебя вспоминал, братан. А я тут репертуар на вечер изучаю. Ну чё там? — он посмотрел внутрь киоска. — Скоро ещё? Пу-пу-пу…

Из колонки, выставленной из киоска на улицу, раздался треск, шум, а потом Михаил Круг запел:

— Что ж ты фраер сдал назад? Не по масти я тебе…

— Это искал? — продавщица вырубила звук.

— Возьму! — воскликнул Димка. — И кассету возьму, и тебя в жёны возьму, красавица!

— Не надо мне такого счастья, — пробурчала продавщица и подала ему кассету с шансоном.

Он протянул ей десять тысяч старыми одной смятой купюрой и добавил горсточку новой мелочи, а потом с торжествующим видом посмотрел на меня.

— Будет, что исполнять в концерте по заявкам! — объявил Димка и вытер шею. — Пф-ф, ну и жарко тут.

— Пошли пообедаем, — позвал я. — Сегодня угощаю. Вечером сегодня в кафе играть будешь?

— Угу! В центре, братву веселить буду. Шансон петь, но платят хоть неплохо, — он отряхнул рубашку. — Правда, уже вспотел весь, рано так вырядился. Жарко, ух!

Димку я тоже буду звать к себе, когда будет, куда именно. Но его надо подключать к внешней стороне деятельности, к самой фирме, о которой будут знать все. Думаю, для него там найдётся какая-нибудь работа, парень неглупый и старательный, хотя любит подурачиться и пошутить.

— Даже не знал, что тут шашлыки есть, — удивился он, когда мы дошли до нужного места. — Я теперь сюда всех буду звать на обед. Как заработаю, конечно, хы!

Хозяин меня узнал, поприветствовал кивком, сразу наложил две порции мяса в разные тарелки. Сегодня здесь мало посетителей, только мы и какой-то браток в тёмных очках и чёрной майке, с мощными татуированными плеча, и золотой цепью на бычьей шее. Перед ним на тарелке высилась целая гора шашлыка, а рядом стояла целая упаковка пивных банок. Половину он уже выдул. А туалет-то далеко, замучается бегать.

— Значит, хату ты для себя искал? — спросил Димка с набитым ртом. — А я вот всё на первом курсе мечтал, что будет отдельное жильё, буду туда всяких девок звать развратных. Теперь-то никак не выходит. Я уж забыл, когда в последний раз с кем-то мутил.

— Сходи в общагу, где я жил, — в шутку предложил я. — С тушёнкой, макаронами и пивом, тебя в любую комнату зазывать будут. И до утра не выпустят. И Машке ещё хлеб должны, помнишь?

— О, в натуре! Предложение века! В тот раз у тебя были с Юлькой, когда ты с лестницы свалился, и я слышал, как там в соседней комнатке кто-то билеты учил! Пф-ф, аж кровать чуть не развалилась, скрипела, об стенку билась. Во все лопатки учились, хе!

— Не выдумывай, днём уж точно такого не бывает. А то вся общага прибежит, советами замучают.

— Ха-ха! Точняк! — он захохотал и закашлялся от смеха.

Я доел свою порцию и оглянулся в поисках хозяина, чтобы заказать ещё порцию, но увидел cреди идущих к шашлычной пацанов знакомое лицо.

— Это брат твой? — я кивнул в ту сторону.

— О, Олежа, — Димка повернулся. — Вот это он у меня сигаретки приватизировал! А я их всё утро искал. Вот и расплата пришла.

Идущий в шашлычную прямо с сигаретой во рту подросток сначала выглядел уверенно, будто бывал тут каждый день, но увидев старшего брата, растерялся и замер на месте.