Гадания

В свое время В. М. Бехтерев заметил: «Секрет целительного внушения был известен многим лицам из простого народа, в среде которого он передавался из уст в уста в течение веков, под видом знахарства, колдовства, заговоров и т. д. Самовнушением объясняется, например, действие многих так называемых симпатических средств, оказывающих нередко то или другое целительное действие. Ферраус излечивал лихорадку с помощью бумажки, на которой были начертаны два слова: «Против лихорадки». Больной должен был каждый день отрывать по одной букве. Известны случаи целебного действия «хлебных пилюль», «невской воды», простого «наложения рук» и т. д.». Матье, парижский врач, излечил несколько человек от туберкулеза с помощью обычной воды, выдав ее за новейшее лекарство. Причем, произошло это в то время, когда туберкулез был практически неизлечим.

Наряду с гипнозом и внушением широко известны также возможности самовнушения. Обрывая почти все связи с внешним миром, строго ограничивая себя в пище, воде, даже воздухе, йоги изолируют себя от динамичных и потому всегда противоречивых внешних воздействий, стабилизируют внутреннее состояние. Далее йогу достаточно сосредоточиться на какой-либо простой мысли, чаще всего выражаемой единственным многократно повторяемым словом, и эта мысль, это равновесное состояние овладевают им полностью и безоговорочно.

Полному отторжению от внешних факторов способствует также принятие особой необычной позы, при которой внутренние рецепторы, дающие человеку информацию о состоянии и положении его органов, а также закрытые миру глаза и уши йога перестают посылать в мозг, как это предначертано им филогенетически, новую прогностическую информацию об изменяющемся соотношении человека и окружающего мира.

В романе «На горах» П. И. Мельников-Печерский дал впечатляющее описание религиозных ритуалов секты хлыстов. Она известна в России с XVII в.: «Живее и живее напев, быстрее и быстрее вертятся в кругах. Не различить лица кружащихся. Радельные рубахи с широкими подолами раздуваются и кажутся белыми колоколами… Быстрее и быстрее кружатся. Дикие крики, резкий визг, неистовые вопли и стенания, топот ногами, хлопанье руками, шум подолов радельных рубах, нестройные песни сливаются в один потрясающий зычный рев… Все дрожат, у всех глаза блестят, лица горят, у иных волосы становятся дыбом. То один, то другой восклицают:

– Ай, дух! Ай, дух! Царь дух! Бог дух!

– Накати, накати! – визгливо вопят другие.

– Ой, ева! Ой, ева! – хриплыми голосами и задыхаясь, исступленно в диком порыве восклицают третьи.

– Благодать! Благодать! – Одни с рыданьем и стопами, другие с безумным хохотом, голосят на всю мочь вертящиеся женщины. Со всех пот льет ручьями, на всех взмокли радельные рубахи, а «божьи люди» все радеют, лишь изредка отирая лицо полотенцем. Это духовная баня. Вот истинная настоящая баня паки бытия, вот истинное крещение водою и духом, – говорит Дуне Марья Ивановна, показывая на обливающихся потом «божьих людей».

Нередко к концу этой «плясовой молитвы» у более впечатлительных и нервных людей начинаются корчи и судороги, все мутится в их глазах, они чувствуют себя как бы не в себе. Тогда-то им начинают чудиться «небесные голоса» и «призрачные видения». В этом состоянии омраченного сознания, срываясь с голоса и часто запинаясь, как будто против своей воли (хлысты считают, что делают они это «по наитию свыше», по воле «духа святого») произносят полубессознательные слова и фразы, которые молящиеся принимают за пророчества, за живое слово бога. Это дошедшее до крайнего предела безумное исступление радеющие не только не стараются ничем успокоить и облегчить, а наоборот, считают проявлением «божественной благодати», называют восторженно «ухождением в слове», и, заслышав в общем шуме радения сбивчивую и темную речь того, кто прежде других впал в «умственное беспамятство», остальные в восхищении восклицают: «Эка милость благодать; стали духом обладать!» – «Дух, святой дух накатил!» – в исступленном самозабвении вопят они…

Хлысты зовут радения «пивом духовным» и ласково приговаривают: «То-то пивушко-то: человек плотскими устами не пьет, а пьян живет».

Трудно сказать, насколько объективен автор в описании религиозного действа хлыстов, которых по-настоящему прославил все-таки Распутин.

Прямого отношения к теме данной книги Григорий Распутин не имеет, поскольку он получил заслуженную известность, прежде всего, как целитель, а не прорицатель. Но его личность, талант полностью вписываются в русло этой главы, рассматривающей предсказание как предопределение или внушение.

Надо признать, что до последнего времени о личности Распутина у нас было принято говорить исключительно в черных красках. Реальные факты биографии интерпретировались как кому было угодно, вообще поливать покойников грязью было правилом даже на государственном уровне.

Вот как рассказывалось, например, о том, как Распутин прибился к хлыстам. После неудач на поприще конокрадства потащился Гришка по России, держась поближе к церквям да скитам. Слушал странников и странниц. Многое открывал для себя и многому удивлялся, кое-что не понимал, но главное для себя понял. А главным, с точки зрения идеологии, для Гришки было не церковное православие с его заповедью «не прелюбодействуй!». Изображается Гришка циничным, мол, нет вовсе греха прелюбодейного, а есть то, что все люди братья и сестры. И какой между ними грех может быть, если они вместе Богу служат. Другими словами, все, что с ними при этом не сделается, то Богу угодно, от него идет, им подсказано, его радует. С такими мыслями была у Гришки только одна дорога – к хлыстам, «Божьим людям».

У хлыстов начались его скитания уже не в одиночестве, а со странницами. В Покровское (Тюменского уезда Тобольской губернии) вернулся новым человеком, бросил пить, курить, мясо есть – юродствовал, святого из себя ставил. Вокруг Гришки уже в то время кружок собрался: три парня, две странницы и сестры Печеркины – Дуня с Катей. Стали они все вместе молиться в подполье распутинского дома, а перед тем мыли Гришку в бане и пили грязную воду после того мытья. Так к святости Гришкиной приобщались. Печеркины на руках его из бани выносили и ноги ему с молитвами целовали, Христом он у них стал. Далее судьба Гришки изменилась, потому что, как сообщает рассказчик, пугнули его со всем обществом за такое безобразие. Ушел Гришка в новые скитания, странницы его за ним потащились. Через много лет опять объявился, уже сильным человеком стал: у господ и царей был принят. Звали его не Гришкой, а Григорием Ефимовичем величали. Ну, а на самом деле как был Гришка вор и мошенник, распутник проклятый, так им и остался, только что шелковые рубахи носить стал, а от шелков праведность известно какая: чем богатее, тем и плутовее…

Принято считать, что целью собраний мистических сект, отколовшихся от официального православия, было и остается стремление достичь осязаемого общения с Богом, с духовным началом. Наиболее ясно эта цель выражена в секте хлыстов, некоторых других.

В России хлысты создали секту в конце XVII – начале XVIII в. Первая секта появилась в среде крестьян, а потом и среди городских жителей. Возникновение секты, ее вероучения и культа объясняется стихийным протестом крестьянских масс против крепостнического строя и его духовной опоры – православной церкви. Хлысты не признавали священников: по мнению хлыстов, духовные лица – это «черные враны, кровожадные звери, волки злые, безбожные иудеи, фарисеи и сопатые ослы». Хлысты отвергли православные обряды и таинства. Новая секта состоит из отдельных религиозных общин, называемых «кораблями». Название «хлыст» сектанты считали обидным, оскорбительным и именовали себя людьми божьими, так как основным в их учении была вера в то, что если с усердием послужить («порадеть») богу, то можно добиться сошествия святого духа и почувствовать в себе живого бога.

Согласно учению хлыстов в особо праведного человека может вселиться Иисус Христос. Этим положением некоторые специалисты склонны объяснять происхождение и самого названия секты, являющегося измененным словом «христы». По мнению других, название секты идет от хлыстов, которыми якобы «божьи люди» стегают себя в наивысшем исступлении во время своих радений.

Молитвенные собрания хлыстов, их радения рассматривались с точки зрения психопатологии.

Зародившись как протест против бесправия и произвола мирской и церковной власти, хлыстовские общины объявили весь окружающий мир погибшим во грехе. Неприятие хлыстами окружающего мира отразилось в проповеди сурового аскетизма, включая отказ от деторождения и половых связей, в практике молитвенных собраний (радений), доводивших верующих до ощущения «духовной радости» – состояния, когда им начинало казаться, что в них вошел сам Господь Бог.

Надо отметить, что в дореволюционной церковной и светской прессе мистико-экстатический культ хлыстовских общин изображался как религиозно освящаемый половой разврат. Указанное обвинение имело вполне определенную цель: морально дискредитировать сектантские общины, враждебные в отношении господствующей православной церкви. Пресса эпохи строительства коммунизма приняла этот подход, хотя и с сомнительной оговоркой: мол, нет дыма без огня. Из этого следовало, что среди большого количества сект со своими «христами», которые по своему усмотрению (в меру собственной испорченности) задавали тон деятельности, встречались и такие, где проповедовалось спасение через грехопадение. Конечно, Гришка попал в одну из разновидностей подобного направления.