Гадёныш

Хоть и сам понимал - ничего хорошего.

Не доезжая метров тридцать до дома, Тоха остановился, добыл из-под сиденья длинный свёрток и вытащил из него "Сайгу". Женщины разинули рты.

– Ты что, Тоша?

– Калитка открыта. Я её запирал. Точно помню.

Передёрнул затвор.

– Тани, к нам никто сегодня в гости не обещался?

Обе отрицательно помотали головами.

– Так... Одна за руль, вторая рядом. Если начнётся пальба... или что ещё... Сразу по газам, через Кузьмин лес, и к тёще. Оттуда позвоните Денису, чтобы он вас вытащил.

Та Татьяна, что из малинника, всхлипывая и, жалобно поглядывая на Антона, вышла и пересела за руль.

Вторая тоже пересела вперёд и побелевшими губами попросила - Тошенька, давай сразу уедем к моей маме. А?

– Ещё чего. Может быть, кто из соседей зашел. А мы сразу - в бега.

Тоха перехватил карабин стволом вверх и, неспеша, пошёл к дому.

Осторожно приоткрыв калитку, заглянул в ограду. Посреди двора стоял Денискин Мицубиси Паджеро.

В застеклённой веранде раздался радостный визг, и на крылечко вылетела Юлечка. Куколка, в нарядном платье и с двумя огромными белыми бантами в косичках.

– Дедуля!...

Антон одной рукой подхватил верещащее и чмокающее его в щёку существо. Вышел за калитку и махнул женщинам, - подъезжайте, мол.

Внучка спросила - Деда, а это у тебя что - ружьё?

– Да солнышко моё. Не ружьё, а так... ружьецо.

Следом из дома вышел Денис. Удивился - Батя, ты что, на охоту ходил?

Сияющий Антон потянул ему "Сайгу" - Разряди-ка.

В калитку ворвались две женщины. Юлечка завизжала пуще прежнего и, выкручиваясь из дедовых рук, потянулась к бабушкам. Охи, ахи, восторги, слёзы, поцелуи.

Потом ребёнок спросил - А вы что - обе мои бабушки?

– Да, внученька, мы обе...

Внучка радостно повернулась к отцу - Папа! У меня сегодня бабушек немеряно!

Антон стоял столбом с разинутым ртом.

Тани намеревались и с Дениской пообниматься, но "дед" остановил - Подождите, девочки. Не ошарашивайте мужика.

Дети - счастливые существа. Они не задумываются об основных принципах жития. Одна бабушка - хорошо. Две бабушки - ещё лучше. Три - совсем небывалое счастье.

А вот нам, взрослым людям, как быть?

Антон забрал у Дениски карабин - Пойдём-ка, поговорим, - и пошёл в дом.

Тоха думал, что разговор будет нелёгкий. Но нет. Он просто описал по порядку произошедшие события. Поставил так сказать в известность.

После рассказа Денис долго молчал. Переваривал.

– Папа, так они что - совершенно одинаковые?

– Да, сынок, думаю, что - совершенно.

– А какая из них моя мать?

– Видимо обе, сынок. Видимо, обе.

– И что делать? Как я их стану различать?

– А зачем тебе их различать?

– Да. Действительно...
– Денис почесал переносицу, подумал.
– Так ты, пап, говоришь - сначала взрыв был?

– Да, Денис, сначала в лесу что-то рвануло. И тут же... Ну... Это вот...

– Так ты это связываешь? И взрыв, и это... раздвоение? А может, сходим, посмотрим - что там за фигня?

– Ну, уж нет, сынок. Я не сапёр. Да и ты - не супермен. Ну его к чёрту. Уж больно странные дела творятся.

Дениска согласился с отцом. Оно, конечно - любопытно. Но зачем зря рисковать.

Антон встал, - Ты, сынок, иди, обними мать. Она... Они сейчас там трясутся от неизвестности.

Отец открыл сундук и начал упрятывать оружие, а сын пошел на кухню. Через пару секунд оттуда так счастливо заплакали в два голоса, с причитаниями, что Тоха понял - всё нормально. Пошёл глянуть.

Денис сидел на диванчике, держал дочь на коленях, а обе Тани прижались к нему с двух сторон, улыбались и размазывали слёзы.

– Ну, вот и ладненько. А ты чего, сынок, в пятницу приехал? Случилось что?

Денис усмехнулся - Вот этот энерджайзер, - кивнул на Юлечку, - у меня случился. Они же вчера с Лизой из Анапы приехали. Ну и всё! Хочу к бабушке, хочу к дедушке! Хоть ты тресни. Оставил на хозяйстве заместителя, а сам - к вам.

Выходные пролетели, как час. Внучка, переодетая в джинсовый костюмчик, носилась по двору и огороду. Вытаскивала из куриных гнёзд яйца, тискала кошку, осторожно, с опаской кормила кусочками хлебца свиней. На грядках нашла здоровенный помидор и на кухне, жмурясь, откусывала посыпанную сахаром мякоть, подставляя бабушкам личико - вытирать салфетками от сока.

А бабули носились следом и молодели прямо на глазах.

Денис ходил с удочками на озеро. "Медитировал". Так он это называет.

Вечером баня, как положено.

После баньки по пятьдесят граммов водочки, жареные карасики. И в процессе закусывания обсудили общие дела. Денис-то каждый месяц забирал Антохин сыр и сдавал его одному своему другу в розничную торговлю. Обратно привозил деньги. Получалось неплохо. Да что там стесняться, - хорошо получалось. Бедствовать Антон не собирался.

Потом, скрепя сердцем перешли на сегодняшние странности. Обсудили, куда в случае возникновения неприятностей будут прятать мать... то есть, матерей. И как это всё объяснить родственникам. И вообще - как быть, если что... Обмусолили версию с родной сестрой-близнецом из Сургута.

Пропланировали стратегию до полуночи.

А так - хорошие выходные получились. Ребёнок доволен, просто сияет от счастья.

Денис вечером в воскресенье собрался уезжать. Да куда там! Юлечка аж со слезами - Папа, давай ещё одну ночку поночуем.

Уезжали в понедельник рано утром, по сумеркам.

Бабушки уложили закутанную в одеяло внучку на заднее сиденье, пристегнули ремнями. Та даже не проснулась.

Тоха отъехал с сыном за околицу, попрощался и пошёл домой.

Только взялся за ручку калитки, как в доме вскрикнули сильно и страшно.

– Началось, - кольнуло мужика, и он рванул со всех ног.

Антон залетел в дом и чуть не споткнулся о шевелящийся на полу наглухо запечатанный белый мешок. Он сразу понял, что там внутри его жена. Кинулся на кухню, схватил с подставки нож и, присев перед коконом, осторожно взрезал его, начиная с головы.