Гадюка в сиропе

Но что-то мешало мне полностью согласиться с этим, мне все больше казалось, что она ни при чем. У меня не было никаких доказательств ее невиновности, скорей наоборот, улики свидетельствовали против Лены, но в моей душе зрело убеждение – она невиновна.

Я встала, подошла к окну и стала курить сигарету у открытой форточки. Какой холодный март в этом году, зима не собирается уходить из города, опять пошел крупный снег. Он тихо падал хлопьями на землю, моментально превращаясь в грязь. Может, Лена тоже не спит и любуется снегопадом… Я вышвырнула сигарету на улицу. Нет, моя бывшая хозяйка не видит ни снега, ни машин, ни прохожих. Окна в тюрьме забраны специальными решетками-щитами, сквозь которые невозможно выглянуть наружу. И если я не постараюсь, Лена еще долго просидит в камере, лет десять навесят, как пить дать! А я даже не знаю, куда бросаться. Может, Юра прав и Степан Разин вымышленная фигура? Однако других версий все равно нет. И где искать мужика, тоже неизвестно, ладно, поеду завтра к алкоголичке Рите, может, найду бабу слегка трезвой…

Но утром пришлось отложить это дело. Веселый Рамик заскучал, забился под стол и не вышел из укрытия, даже когда я стала резать колбасу. Удивившись такому странному поведению, я вытащила его на середину кухни и вздохнула. Щенок явно заболел. Нос горячий и сухой, аппетита никакого, весь животик был усыпан непонятными прыщами. Больше всего это было похоже на ветрянку, но, насколько я знаю, собаки не подвержены этой болезни.

Завернув песика в байковое одеяло, я поехала к ветеринару. Лиза была в школе, а Андрея, скорей всего, нет дома, потому что «Линкольн Навигатор» у подъезда отсутствовал.

На этот раз прием вел не угрюмый врач, а женщина в ярком темно-голубом халате, на лацкане которого болталась табличка «Доктор Светлана Павловна Разина». Что-то в облике тетки показалось мне знакомым. Ветеринар ловкими, уверенными пальцами ощупала апатично сидящего Рамика и констатировала:

– Аллергия.

– На что? – изумилась я. – Разве у собак она бывает?

– Почему нет? – ответила Светлана Павловна. – Сколько угодно. Кормят животных чем попало, а потом удивляются!

– Мы давали ему только качественные продукты!

– Зато обсыпали дурацкими блестками, – сердито возразила врач, – он их слизал, и вот результат!

– Но как же так? – возмутилась я. – Мы купили пудру в специализированном магазине…

– Надо внимательно читать инструкцию, а там написано, что эта присыпка может быть нанесена на шерсть только на короткое время, допустим, для выставки. Животному ни в коем случае нельзя давать вылизываться, а потом следует выкупать собаку.

Я горестно вздохнула, мы оставили блестящего Рамика в таком виде на ночь, и он теперь страдает исключительно из-за нашей глупости.

– Не покупайте всякую дрянь, – отрезала Разина, повернулась, подошла к шкафчику с лекарствами, потом глянула на меня, и в ту же секунду я вспомнила, где ее встречала.

– Вы живете в 4-м Эльдорадовском? – невольно вырвалось у меня.

– Да, – подтвердила она и спросила неуверенно: – Вроде мы встречались. Вы тоже там живете?

– Нет, – быстро ответила я. – Скажите только, вы знаете, где Степан?

Светлана Павловна изменилась в лице, но недрогнувшим голосом ответила:

– Знать не знаю никакого Степана!

– Но фамилия-то у вас Разина, – настаивала я.

– Подумаешь, – фыркнула она, – мало ли на свете Разиных, а уж Степанов небось сотни!

– С чего вы подумали, что у Степана фамилия Разин? – тихо спросила я.

Светлана Павловна прикусила нижнюю губу и перевела разговор на другую тему:

– Давайте собаке два раза в день по пять капель, вымойте пса, к вечеру, думаю, он будет здоров. А сейчас, извините, у меня очередь.

– В коридоре никого нет, – успокоила я ее.

Светлана Павловна покраснела:

– Незнакома я со Степаном, Разин был мой отец, отсюда и фамилия.

Я пошла к двери, но на пороге обернулась:

– Одна молодая женщина, кстати, имеющая четырехлетнего ребенка, сейчас сидит в тюрьме по ложному обвинению в убийстве. Мне кажется, что свет на запутанное дело может пролить Степан, вот я и ищу его, правда, пока безрезультатно. Может, если вам станет жаль невинно пострадавшую и вы припомните, где Степан, вот, возьмите, это номер моего телефона…

– Погодите, – тихо сказала Светлана Павловна. – И что грозит той женщине?

Я пожала плечами:

– Лет десять вкатят как минимум.

– А в чем ее обвиняют?

– В убийстве своего мужа.

– Пройдемте, – пробормотала она.

Мы вышли в коридоре, ветеринар повесила на двери табличку: «Перерыв. Работает 12-й кабинет».

В маленькой комнате, где с трудом уместились стол и четыре стула, она включила чайник, вытащила кофе, две кружки и пачку печенья. Я терпеливо ждала развития событий. Наконец докторша наполнила чашки и с чувством произнесла:

– Бабы дуры. А пока есть такие идиотки, как я и ваша подруга, то мужики, подобные Степке, будут процветать. Любитель чужими руками жар загребать! Я ведь из-за него три года в лагере провела, а он…

И она махнула рукой.

– Как же вы туда попали? – изумилась я. – Сделали-то что?

– В том-то и дело, что ничего! – выкрикнула Светлана Павловна. – Подставил меня Степка, как последнюю лохушку.

– Вы были его женой?

– Нет, – покачала головой она, – никогда. Просто по странному совпадению мы однофамильцы. Но какое-то время я считала себя его супругой.

– Где же вы познакомились?

– Дома, моя мама – соседка тети Тани. Двое Разиных в одной коммунальной квартире. Нас постоянно путали врачи и в РЭУ тоже. Тетя Таня не заплатит за квартиру, а на маму ругаются.

– Но Степан же не жил с родителями.

– Правильно, – подтвердила Светлана Павловна, – его воспитывала Раиса Андреевна, жена брата его покойного отца. Только он иногда все-таки приходил к матери, раз в год, не чаще. Всегда такой аккуратный, причесанный, одеколоном пахнет. Вы знаете, что там все алкоголики запойные были?

Я кивнула.

– Так Степка от них резко отличался, словно и неродной. В школе отлично учился, потом в институт поступил.

– В какой?

– Стали и сплавов, математику отлично знал, впрочем, и писал хорошо, все в КВНе выступал. Я приходила к ним на вечера и очень смеялась, просто до колик.

Степан начал ухаживать за Светой неожиданно. Один раз приехал к родителям, а тех нет, отправились в деревню к бабке. Внезапно парень предложил открывшей ему дверь Свете:

– Пошли в кино.

– В кино?

Девушка удивилась, но приглашение приняла. Кавалер выглядел очень эффектно – высокий, хорошо одетый, трезвый и, судя по всему, при деньгах. Во всяком случае, он купил билеты, угостил ее лимонадом и пирожными, а назад привез на такси. Завязался роман. Светлана стала ходить в гости к Раисе Андреевне, и та часто говорила, что всегда мечтала о такой невестке. Словом, дело катилось к свадьбе, хотя главные слова еще не были произнесены. Летом они поехали вместе в Сочи, наврав квартирной хозяйке, что состоят в браке. Та, мельком глянув в паспорта и увидев, что фамилия у постояльцев одна, не стала дальше листать документы.