Гадюка в сиропе

– Что-то я плохо понимаю, – пробормотала я.

– Когда Степан сидел в тюрьме в ожидании суда, – сказала Раиса Андреевна, – я познакомилась с одной женщиной, у нее сын обвинялся в краже. Так вот эта мать мне рассказывала, что в три года мальчик заразился менингитом, и врачи сказали – никакой надежды.

В полном отчаянии несчастная женщина кинулась в церковь, упала на колени перед иконой Казанской Божьей Матери и стала молиться, истово, со слезами отбивая земные поклоны. Постепенно бедолага впала в странное состояние, что-то типа транса, стены церкви расступились, Богородица ласково взглянула на мать, и в мозгу молящейся прозвучал голос:

– Будь по-твоему. Но только не жалей потом о содеянном.

Наутро ребенок неожиданно пошел на поправку, врачи лишь качали головами – чудо, да и только. Счастливая мать бросилась ставить свечи в церковь. Но, наверное, это были ее последние радостные минуты, потому что выздоровевший мальчик начал вести себя отвратительно. Про таких в народе говорят: «Черт в душу вселился». От мелких детских шалостей он перешел к открытому непослушанию, потом к пакостям. К семнадцати годам он превратился в рослого, здорового парня, колотившего мать, когда та не давала ему денег на выпивку. В конце концов он связался с дурной компанией и оказался замешанным в краже.

Больше всего удрученная женщина боялась теперь, что сына отпустят на свободу и он примется за старое. А следователь, как назло, успокаивал ее, приговаривая:

– Ну вашему скорей всего удастся условным сроком отделаться. Главное, следите, чтобы опять в дурную компанию не попал.

Накануне суда мать вновь отправилась в церковь. И снова упала на колени перед Казанской Божьей Матерью. Опять расступились стены, и Богородица печально сказала:

– Будет по-твоему, но помни, что никогда нельзя идти против воли господа. Судьба твоего ребенка была стать ангелом у его престола, но ты вымолила ему жизнь. Теперь он уйдет на небо с грехом на душе. Но хорошо, что ты одумалась и не дала ему совершить худшего.

Наутро женщина узнала, что сын, абсолютно здоровый юноша, умер во сне. У парня просто остановилась сердце.

Прикрывая лицо рукой от колючего, противного снега, несущегося вдоль набережной, я побрела к «Киевской». К сожалению, я атеистка. Верующему человеку жить легче. Но мне всегда казалось, что, если бы тот свет существовал, люди могли изыскать способ сообщить своим близким о том, как хорошо в раю. Мой папа уж обязательно. Еще меньше я верю в гадания, экстрасенсов, колдунов и магов, более чем скептически отношусь к медиумам и спиритам. И уж совершенно точно не стала бы просить о смерти своего ребенка, даже преступника.

Снег забивался за шиворот, валился комьями на шапочку и воротник. Зайдя в вестибюль метро, я отряхнулась, словно мокрая собака. Все. Поиски завершены, лопнула такая отличная версия.

ГЛАВА 27

Домой я вползла, устав, словно верблюд, весь день таскавший мешки с цементом. Хотя, наверное, это милое животное в основном носит соль. Лизы не было. На столе лежала записка: «Уехала гулять в парк с Рамиком». Я глянула в окно. Редкие хлопья снега превратились в метель, на улице начинался буран. Небось хорошо в такую погоду на природе! Рамик, вероятно, «в восторге». Больше всего щенок любит спать на диване, укутавшись с головой в плед. Представляю его «радость». Выволокли из теплой норки на ледяную улицу и начали швырять грязные палки с криком: «Рамик, апорт!»

Нет, не зря у англичан существует мудрая пословица: «Если бы собаки заговорили, люди потеряли бы последних друзей».

Ну представьте картину. Тащите к двери свою болонку, а та заходится в крике: «Эй, хозяин, сдурел? Сам босыми ногами по лужам шлепай!»

Или еще лучше. Подносите ко рту кусочек сочного бифштекса, а сидящий рядом кот страдальческим тоном ноет: «Лучше меня угости, ну зачем тебе ужин? И так сто кило набрал! Дай, дай, дай…»

Интересно, сколько бы людей тогда держало домашних животных? И вообще, что думал обо мне Пингва, когда я вчера мыла его в ванной? Наш котенок привык к водным процедурам и спокойно сидит в тазу. Но после того как вытрем его полотенцем, он устраивается на табуретке и минут пять мяукает во весь голос. Мы-то с Лизой наивно считаем, будто Пингва нас благодарит, и ласково улыбаемся. А вдруг дело обстоит по-другому? Вдруг наш кот, то есть кошка, ругается: «С ума сошли, сколько раз объяснять – ненавижу шампунь!»

Я со вздохом поставила на плиту чайник и тут заметила возле тостера три ключа с брелочком в виде черепа. Андрей забыл свою связку. Минуту я смотрела на ключики, потом решительно взяла их и вышла на лестничную клетку.

Милый сосед с каждым днем нравится мне все меньше и меньше. Никаких сведений о нем я не имела. Он ловко уходит от ответов на вопросы: кто его родители, где он жил раньше, есть ли родственники… Конечно, нехорошо входить в квартиру в отсутствие хозяина. Уголовные кодексы всех стран мира не поощряют подобные действия и трактуют их однозначно – взлом. Но я не собираюсь ломать дверь. Просто открою ее забытыми ключами, найду паспорт и посмотрю, где парень проживал ранее. Ну а дальше элементарно. Небольшая коробочка конфет или бутылка, и домоуправ расскажет подноготную бывшего жильца.

Дверь распахнулась без скрипа, изнутри пахнуло сигаретами и ароматом дорогого коньяка. Когда сосед болел свинкой, мы с Лизой постоянно бегали к нему, подавая суп, чай и соки. Пару раз из поликлиники приходил врач. В свой первый визит доктор потребовал полис, и Андрей ткнул пальцем в секретер:

– Возьмите, Лампа Андреевна, в синей коробочке.

Наверное, и паспорт лежит там же. Андрюша аккуратный юноша, просто молодец. Ну скажите, много найдется молодых людей, живущих в одиночестве и убирающих утром постель? И грязной посуды не видно, даже пепельницы вытряхнуты. Может, к нему ходит домработница?

Расчет меня не подвел. Паспорт лежал в той же коробочке из-под датского печенья. Я открыла первую страничку и ахнула.

Казин Андрей Константинович. На следующей странице – дата и место рождения. 29 сентября 1976 года, Москва. Ничего не понимая, я вертела в руках документ. Константинович!

А почему мы тогда зовем его Петровичем? Решив подумать об этом у себя дома, я быстро перелистала паспорт и нашла старый штамп прописки – «Новохерсонская улица, девятнадцать, квартира семь».

Пораскинуть мозгами на предмет странной истории с отчеством мне не удалось. Не успела я вернуться назад, как следом влетели радостные Андрей и Лиза. Рамик не выражал никакого счастья, но покорно побрел в ванную мыть лапы и живот.

Смеясь и перебивая друг друга, ребята рассказали, как песик решил поиграть с дворовой кошкой.

– Улет, – тарахтела Лиза. – Она вызверилась, шерсть по всей спине пыром встала, пасть разинула и ну материться по-кошачьи.

– А потом, – добавил Андрей, – грабку протянула и как влепит Рамику промеж фонарей, полный прикол!

– Он бежать, – влезла Лиза, – котяра за ним и давай поджопники раздавать – бац, бац!

Я пропустила мимо ушей очаровательное слово «поджопники» и вкрадчиво спросила:

– Андрей, как твое отчество?

– А чего? – удивился парень, – зачем вам?

– Тут приходил курьер из «Билайн», – ловко выкрутилась я, – искал Казина Андрея Константиновича, наверное, ошибся адресом.

– Да я это, – засмеялся наш легальный бизнесмен, – я – Казин Андрей Константирович, небось счет приносил, бедолага.

– Зачем же ты нам Петровичем представился?

Андрей засмеялся:

– Вы сами мне кликуху дали, когда пришли в первый раз, чтоб Пингву из-под холодильника вытащил. Ну а я смущать не стал. Мне без разницы – Петрович, Константинович, хоть горшком назовите, только в печь не садите.