Галактический орден доблести

— Я все еще не вижу, в чем…

— Матерс, — раздраженно перебил Ростофф, — кавалер Галактического ордена Почета стоит выше закона. Его авторитет столь высок, что… Ладно, возьмем такой пример. Предположим, что кавалер Ордена создал акционерную корпорацию для эксплуатации месторождений уранита на Каллисто. Будут ли у него трудности в операциях с капиталом? Сможет ли он получить концессию у правительства?

Демминг издал звук наподобие рычания и, не отрывая глаз, проговорил:

— Или трудности в управлении делами корпорации? — Он глубоко вздохнул: — Поверьте мне, Матерс, на протяжении веков появилось огромное количество законов, препятствующих бизнесу. Их преодоление — это тяжелая и продолжительная борьба. Возможность преодолеть юридические рогатки может оказаться бесценной для освоения Каллисто.

Он снова издал глубокий вздох, и его жирная оболочка задрожала, как студень.

— Бесценной! — повторил он.

— Мы предлагаем вам партнерство, — развивал радужные перспективы Ростофф. — Вы с вашим орденом станете в этой игре центральной фигурой. Мы с мистером Деммингом возьмем на себя начальный капитал, будем все обдумывать и улаживать все тонкости. Мы завоюем Каллисто и другие спутники-колонии. Вспомните историю Америки — как Грант завоевал Ричмонд.

Дон Матерс повертел пустым бокалом и, глядя на него, медленно проговорил:

— Послушайте, мы ведем с краденами войну не на жизнь, а на смерть. Или мы, или они. И в такое время вы предлагаете устроить весь этот спектакль, чтобы заграбастать миллиарды на новых спутниках?.

Демминг промычал что-то неопределенное.

— Ведь считается, что все люди, — продолжал Дон, — включая нас, должны отдавать борьбе с краденами все свои силы. Но мне сдается, что с этой затеей мы будем только вставлять палки в колеса.

Демминг продолжал сидеть с закрытыми глазами. Ростофф достал бутылку вина из ведерка со льдом, что стояло возле него, и наполнил свой бокал.

— Лейтенант, наше общество живет по закону «человек человеку — волк». Если мы и способны защитить себя от краденов, то, помимо прочего, благодаря и этому принципу тоже. Каждый за себя, и к черту неудачников! Наши моралисты выдумывают красивые и длинные фразы, называя наше общество обществом частного предпринимательства, но на самом деле здесь просто господствует закон джунглей. Однако система работает, по крайней мере, пока. Жизнь идет, и все лишнее отмирает. Сейчас человечеству необходимы запасы уранита на спутниках Юпитера. Осваивая их, кто-то сделает очень большие деньги. Почему бы нам не быть этими людьми?

— Почему бы вам или нам не сделать их честным способом? — упрямо возразил Дон Матерс.

— Не будьте наивным, лейтенант, — вздохнул Ростофф. — Слишком много честности только вредит. Играя честно в нечестной игре, вы ничего не выиграете. Выиграет самый отъявленный шулер. Мы же просто подберем козырную карту, которую кто-то уронил. И останемся в дураках, если этого не сделаем. Демминг наконец открыл глаза:

— Все это только теории. Прежде, чем выйти на вас, Матерс, мы хорошенько изучили всю вашу подноготную и знаем, что вы из себя представляли еще до поступления на службу. Мы знаем за вами самые мелкие грешки. Признайтесь, ведь вы не против уйти в запас? В наших вооруженных силах целый миллион мужчин и женщин, там обойдутся и без вас. Так что считайте, что вы уже сделали свое дело. Или вы не видите в этом ничего привлекательного — прожить остаток своей жизни кавалером Галактического ордена Почета?

— Если это обнаружится, — тяжело вздохнул Дон, — то всем нам расстрела не миновать.

— Как это может обнаружиться? — рассуждал толстяк. — В курсе дела только мы трое, и вовсе не в наших интересах посвящать в это еще кого-нибудь.

— А он? — Дон кивнул на секретаря. — Вы не скрыли от него ничего, и он теперь знает все.

— Дирк искренне предан мне. Это мой человек, — ответил Демминг.

— Я подумаю, — проговорил Дон.

— Только не надо долго тянуть с решением, — посоветовал Ростофф. — Каждый день промедления грозит тем, что кто-нибудь еще обнаружит этот беспризорный крейсер.

Он взглянул на свои часы и встал.

— У меня назначена встреча в правлении корпорации. Демминг, я надеюсь, вы договоритесь с лейтенантом о деталях; как ему выйти с нами на связь, точные координаты корабля и так далее.

Максимилиан Ростофф достал из кармана передатчик, включил его и сказал несколько слов. Не прошло и минуты, как подлетел роскошный гелио-ховеркарт, и шофер в форме распахнул дверцу.

— Не тяните, лейтенант, — повторил Ростофф и, повернувшись, пошел к ховеркарту.

— Который час, Дирк? — спросил Демминг.

— Без десяти два, сэр, — быстро ответил тот, даже не посмотрев на часы.

Демминг поднялся с кресла.

— Почему бы вам не остаться пообедать? Думаю, вам будет небезынтересно вкусить немного того образа жизни, который вас ожидает, если вы получите Галактический орден Почета, — пропыхтел он.

— Ну что ж… Спасибо, — поблагодарил Матерс, тоже поднимаясь.

В перевалку Лоуренс Демминг направился в дом, а за ним Дон. Как только они ушли, появились двое слуг в ливреях и начали наводить порядок, убирая кресла и посуду. Дирк Босх тоже пошел в сторону дома, но, будучи секретарем, а значит, лицом подчиненным, он не обедал вместе со своим шефом.

— Мне все же не очень-то нравится эта затея, — обратился Дон к хозяину дома. — Одна оплошность, и мы пропали, если нас не выдадут.

— Дирк у меня в руках, и я знаю, что делать, если он вдруг захочет нас выдать. Я распоряжаюсь и его душой, и телом.

— Если слишком нажимать, то терпению может прийти конец.

— Это не тот случай, — сказал Демминг, входя в дом.

Дону Матерсу предстояло почувствовать себя в необычной для него обстановке. Как и все, он уже пресытился обилием фильмов, где роскошь стала неотъемлемым фоном сюжета. Девять десятых всех картин показывали жизнь героев, утопающих в роскоши, в то время как девяносто девять процентов населения видели ее только в фильмах. Она стала предметом вожделения обыкновенного человека, миром мечты и сказки.

Но такого Дон Матерс не видел даже в голографических фильмах. Все было, как в музее. Вероятно, даже сам неотесанный хозяин вряд ли мог сказать что-нибудь путное об окружавшем его великолепии. Создатель такого интерьера был, несомненно, талантлив, и денег на шедевры искусства здесь никто не жалел. Матерс не считал себя знатоком искусства, но и он понял, что находившиеся здесь полотна собраны из разных музеев мира. Как они смогли оказаться у этого межпланетного дельца?

Возможно, предположил Матерс, он просто покупал музеи.

Предполагая, что его проведут в столовую, он, к своему удивлению, обнаружил, что его ведут к лифту.

— В этой лачуге мы бываем только ради свежего воздуха и солнца, но живем обычно на нижних ярусах, — промямлил Демминг.

«Если это они называют лачугой, — подумал Матерс, — то уровень жизни Нефертити, Клеопатры или мадам Дюбарри можно счесть достойными лишь самой дешевой шлюхи. Персидские ковры, по которым они шли, казались ему произведениями древнего искусства, хотя он ничего не понимал в них. Точно так же он ничего не смыслил в мебели, которой, несомненно, не меньше нескольких веков, и место ей явно было в музее. Однако, такой комфорт вряд ли по его деньгам.