Галерея «Максим»

– Да какая разница, большой срок или маленький! – закричала вдруг Алла. – Я вообще не хочу, чтобы мой сын сидел в тюрьме! Неважно сколько, неважно в какой! Он вообще не должен сидеть! Вообще, понимаете?! Ради этого я на что угодно пойду!

У нее началась истерика, и Якову Марковичу пришлось похлопотать, чтобы привести ее в чувство. Впрочем, ему к таким вещам было не привыкать. Наконец где-то через четверть часа его клиентка немного успокоилась. Она больше не кричала, не давилась рыданиями, только, спрятав лицо в ладонях, качала головой и бормотала:

– Боже мой, боже мой…

– Единственное, чем я могу вас утешить, – сочувственно произнес адвокат, – это то, что вскоре вы сможете забрать сына домой.

– Как это? – встрепенулась Алла. – Он ведь арестован!

– Пока не арестован, а задержан, это несколько разные вещи. Обвинение еще не предъявлено, так что по закону его и его приятелей могут отпустить.

– Под залог? Сколько нужно денег?

– Алла Анатольевна, мы с вами не в Соединенных Штатах. В нашей стране отпускают под подписку о невыезде.

– И когда же? Когда его выпустят?

– Пока не знаю и даже не уверен, что это обязательно произойдет. Но я похлопочу.

– Спасибо! Спасибо вам! – Она открыла сумочку и протянула ему конверт: – Надеюсь, этого пока хватит…

Пошатываясь, Алла спустилась вниз и села в свою машину. В горле опять появился слезный ком, мешающий дышать. Она чувствовала себя ничтожной, будто в несколько часов превратилась в маленькое незаметное существо, которому надо сдвинуть с места огромную глыбу. Что теперь делать? В который уж раз она набрала номер Влада, чтобы снова услышать, что абонент недоступен. Знать бы его служебный телефон! Но он ей его не давал…

Вернувшись домой, она застала мужа в ужаснейшем состоянии. Нервно ходя взад-вперед, он мерил квартиру шагами. Верхняя губа яростно оттопырена, словно он хочет что-то сказать, глаза бешеные. Только сейчас Алла вспомнила, что забыла позвонить ему от адвоката.

– Ты у следователя был? – спросила она.

– Был! – со злобой ответил он.

– Ну и?.. – Алла замерла.

– Что «и»? Подонка мы вырастили, вот тебе и «и»! Ублюдок он, тварь последняя! – выругался Илья.

– Вот только не надо его во всем винить! – заступилась за сына Алла. – Мальчик попал под чужое влияние, ты же знаешь, он на такое не способен…

– Не способен? – заорал Илья. – А девушка отчего, по-твоему, умерла? Оттого, что он не способен? Ты представляешь, что сейчас ее родители переживают? Ты представляешь, какими словами они нас вспоминают? А если бы, наоборот, кто-то Максима до смерти довел, как бы ты заговорила?

– Не кричи на меня! – процедила сквозь зубы Алла.

Он остановился и облокотился спиной о стену. Несколько раз нервно тряхнул руками, а потом вцепился обеими пятернями в свою шевелюру.

– Надо съездить к ее матери. Денег предложить, что ли… Не знаю, как в глаза смотреть… – еле слышно пробормотал Илья.

– Еще чего не хватало! Ты лучше о нем подумай, как ему помочь! Ты дозвонился до Буковского?

– Что? А, нет, я не стал.

– То есть как это не стал? – Она даже задохнулась от возмущения. – Твой сын в тюрьме, а ты…

– В том, что он в тюрьме, виноват он сам, – тихо и весомо проговорил Илья. – И мы с тобой – ничуть не меньше. За то, что воспитали его таким.

– Да пошел ты, – устало выругалась Алла.

Илья ошарашенно уставился на нее. Еще ни разу в жизни он не слышал от своей жены таких слов, да еще в свой адрес. Он хотел что-то сказать, но передумал. Просто развернулся и вышел вон.

Максима выпустили на следующий день. Алла встретила его у ворот и поразилась, как ужасно он выглядит – похудевший, сгорбленный, с синяками под глазами. Будто постарел на десять лет.

– Сынок… – Отчаяние и жалость к сыну спровоцировали слезы, они хлынули потоком, и Алла никак не могла справиться с собой. – Как же ты так?.. Зачем же ты это сделал?

– Ты мне морали будешь читать? – холодно спросил он, садясь в машину. – Не утруждайся. Я их уже наслушался. Поехали лучше. Я жрать хочу, как сволочь. И душ принять.

Дор'oгой Алла расспрашивала Максима об условиях содержания, он скупо отвечал. У матери несколько отлегло от сердца – все эти ужасы тюрьмы, которые она себе смутно представляла по кино, пока ее мальчика миновали. Максима не били, не унижали, не сажали в камеру к уголовникам.

– Мне и без этого хреново – хуже некуда, – сказал он.

Они решили не ехать сразу домой, где был Илья, а зарулить сначала в какое-нибудь кафе, пообедать и спокойно обо всем поговорить. Глядя, с какой жадностью Макс набросился на еду, Алла причитала:

– Но как же тебя угораздило? Вляпался по самое не могу…

– Что, все так плохо? – мрачно спросил он.

– Да хуже некуда. – Алла нервно закурила сигарету и стала быстро затягиваться. – Я, конечно, наняла лучшего адвоката. Но, сам понимаешь, адвокат не всесилен. Тебе все равно назначат большой срок, что бы он ни делал. Нужно решать вопрос как-то иначе.

– Как? – усмехнулся Максим с набитым ртом.

– Я поговорила с дядей Владом… Он обещал подумать. Еще кое с кем из своих знакомых поговорила… Дед твой тоже все свои связи задействовал. Вот если бы еще отец…

– А что – отец? – не понял он.

– Если бы Илья помог… У него ведь много влиятельных знакомых. Его последний покупатель – депутат Госдумы. Среди бывших одноклассников, опять же, много больших людей.

– Так попроси его помочь мне! – Макс вымазывал хлебным мякишем опустевшую тарелку.

Алла опустила глаза:

– Меня он не послушается. Мы с ним поругались… Придется тебе самому.

На шум открывшейся входной двери Илья даже не вышел.

– Может, его дома нет? – предположил Максим.

Алла покачала головой:

– Он дома. Вон куртка висит, вон ботинки стоят… В мастерской торчит, не иначе. Иди к нему.

– Сейчас? Прям так сразу? Дай сначала хоть переодеться и душ принять.

– Душ еще успеется. А времени у нас в обрез, счет идет на часы.

Макс тяжело вздохнул и потащился на второй этаж, в студию. Робко постучался, отчего дверь подалась вперед. В нос сразу ударил странный запах – пахло алкоголем и лекарствами.

Отец сидел у окна, глядя куда-то вдаль.