Гамак из паутины

— Николай Григорьевич, вы к нам? — разулыбался Петр.

— Нет, он просто перепутал кабинеты, — хмыкнул Вязьмикин, открывая дверь. — Проходи, Николай.

Не успел я опуститься на стул, как он округлил глаза и неожиданно жалобным голосом пропел:

— И никто не узнает, где могилка моя.

Я улыбнулся:

— Что это у тебя такое упадническое настроение?

— Он, когда голодный, всегда такой, — пояснил Свиркин и принялся греметь ящиками стола.

Роман сложил руки на груди, развалился на стуле и уставился в потолок.

— Вот черт! — воскликнул Свиркин, окончив свои поиски. — Ничего не осталось, когда это мы успели все съесть? — Он подозрительно покосился на старшего лейтенанта, но тот, словно не замечая красноречивого взгляда, продолжал смотреть в потолок.

— Вы что, не обедали? — удивился я.

— Когда?! — трагически воздел руки Роман. — Носишься тут…

Надо было выручать ребят, и я направился в свой кабинет, где-то в шкафу у меня была начатая пачка сухарей. Когда я вернулся, Роман заглянул в коробку и разочарованно пробасил:

— Это все?

Я развел руками.

Пока оперативники хрустели сухарями, я передал им содержание допроса Дмитрия Мишина и изложил свой план действий.

— Разумно, — согласился Вязьмикин, засунув руку в коробку в поисках сухаря. — Только как мы всех задержим? Я же не осьминог, — он оценивающе взглянул на Свиркина, — да и Петя на него не похож.

Петр оживленно вскочил:

— Надо спасать ребят! Уверен, что они еще способны свернуть с этой скользкой дорожки!

— Ой, — приложил Роман к щеке большую ладонь, — я тебе сколько раз говорил: не делай поспешных выводов, не кандидатскую пишешь.

— Ничего не поспешные! — горячо возразил тот. — Ведь они не какие-то матерые спекулянты, а мелкие сбытчики, и занимаются этим, скорее всего, ради форса. Подумай, сколько хороших и порядочных парней вокруг них. В том же институте есть отличный оперативный комсомольский отряд дружинников! Они мне столько раз помогали! — Петр замер и хлопнул себя рукою по лбу. — Николай Григорьевич, давайте их привлечем, я сейчас сбегаю, договорюсь!

Я замешкался, обдумывая предложение Свиркина, и Роман опередил меня.

— Николай пусть сбегает, он шустрый, — пробасил он.

— Хорошо, Петр, — сказал я. — Не забудь, ровно в двадцать один ноль-ноль.

15 часов 31 минута. Снегирев

Захлопнув дверцу «Жигулей», Баталин протянул Семену пачку сигарет и задумчиво проговорил:

— А следователь дельную мысль подкинул. Я после твоего рассказа тоже об этом подумал, ведь на базу джинсы поступают часто, в том числе и «Монтана». — Он повернул ключ зажигания, вырулил на оживленную магистраль и, ловко вклинившись в плотный поток автомашин, пристроился за большим рефрижератором.

Снегирев с интересом озирался по сторонам, прислушиваясь к рассказу Баталина о достопримечательностях города на Неве. Постепенно начинала сказываться разбитая переездами и перелетом ночь, угнетали смерть Клюева, отсутствие доказательств, путающийся под ногами Лыков. Семен откинулся в кресле и незаметно для себя задремал. Его ленинградский коллега еще несколько минут продолжал вдохновенный рассказ, но, услышав легкое посапывание, улыбнулся и чуть прибавил скорость.

Семен почувствовал что-то неладное. Было тихо и не трясло. Он открыл глаза и прямо перед капотом «Жигулей» увидел сглаженную временем кирпичную стену, уходящую ввысь.

— Где это мы? — разминая затекшую спину, спросил он.

— База «Росторгодежда», — усмехнулся Баталин.

— Надо же, заснул, — смущенно проговорил Семен. — И ты тоже хорош, человек первый раз в Ленинграде, а ты его спящим через весь город провез… Вот так и бывает в командировках. Другие по музеям да картинным галереям бегают… А я о чем детям рассказывать буду? В райотделе был, в прокуратуре был, на базе был — вот и все красоты. А чем райотдел милиции в Киеве отличается от райотдела в Минске? Только надписью: в Киеве — на украинском, в Минске — на белорусском, в Ленинграде — на ленинградском…

Баталин взглянул на его помятую физиономию и рассмеялся:

— Жалко было будить, больно сладко ты спал. В отпуск с семьей приезжай, весь город покажу, все музеи, дворцы и — никаких райотделов!

— Договорились, — вздохнул Семен и открыл дверцу.

В проходной Баталин переговорил с вахтершей и через минуту они бодро вышагивали по просторной территории базы к складу номер четыре. Подойдя к гигантским железным воротам, Баталин потянул на себя узкую дверь. Уныло проскрипели дверные петли, и оперуполномоченные оказались в сумрачном помещении с огромными стеллажами со всевозможными тюками и ящиками. На таких больших складах Семену прежде не доводилось бывать, и он, задрав голову вверх, прошептал:

— Масштабы… Даже «ау» крикнуть хочется.

— Да, нелегко будет отыскать здесь хозяйку…

Им еще долго пришлось бы решать эту задачу, если бы не молодой розовощекий парень, выехавший на электрокаре из широкого прохода между стеллажами.

— Завскладом ищите? — спросил он, притормозив возле них.

Семен кивнул.

— Вдоль этого ряда и направо, — махнул парень рукой, и электрокар бесшумно скрылся за поворотом.

Оперуполномоченные прошли метров сто, повернули направо, уперлись в тупик, развернулись назад, еще несколько раз поворачивали направо. Возникли ассоциации с мрачной таинственностью египетских пирамид и с судьбами грабителей сокровищниц фараонов. Становилось грустно. Наконец, они услышали человеческий голос:

«Уж от тебя я такого не ожидала!» — и обрадовались, как путники, утратившие надежду выйти к жилью, при виде далекого огонька.

— Я уж думал, мы достанемся на ужин какому-нибудь складскому Минотавру, — облегченно вздохнул Снегирев.

— Жуткое место, — поддакнул Баталин.

В ярко освещенном закутке сидящая за столом полная женщина распекала широкоплечего верзилу в черном халате, расползшемся на спине по шву. Большеносое и большегубое лицо верзилы выражало беспредельную тоску, и он еле слышно бубнил: «Галинаананьевна, я обещаю, Галинаананьевна, я больше не буду…» Заведующая складом довольно образно высказывала свои сомнения по поводу обещаний верзилы не злоупотреблять спиртными напитками в рабочее время, и в ее словах: «Слышала я твои обещания…» — звучала неподдельная горечь.

— Иди домой, чтобы духу твоего здесь не было, сегодня же докладную напишу! — увидев Снегирева и Баталина, замахала она руками.

Верзила обрадовался неожиданным спасителям и, буркнув: «Пиши, пиши, все равно работать некому», — лениво зашагал между стеллажами.

— Вот и надейся на них, — обратилась Галина Ананьевна к Снегиреву, рассчитывая на поддержку.

— Да-а, — сочувственно протянул Семен. — Клюев тоже такой?

— Нет, что вы, — ответила женщина и, внезапно насторожившись, зорко оглядела оперативников. — А вы кто?