Гамбит Тэкеши-Они
Шрифт:
– Надеюсь, Хизеши его не покалечит, – заметила ведьма. – Не хватало ещё с ним возиться.
– Да, боюсь, если что, ставить Кенту на ноги придётся именно тебе, – кивнул Канэко.
– Вот спасибочки! – недовольно отозвалась Аяко. – На фига я вообще сюда потащилась?
Вопрос остался без ответа, потому что как раз в этот момент Хизеши смачно съездил Кенте по челюсти, а потом, нырнув под его руку, двинул кулаком в рёбра. Молодой человек пошатнулся, но не упал. Правда, ему это не очень помогло, потому что Хизеши тут же резко ударил его ногой под левое колено. Едва удержав равновесие,
– Стойкий малый, – прокомментировал Канэко.
– Надеюсь, контролёры не спят, – проговорила Аяко. – Если этот парнишка выйдет из себя, то, несмотря на предупреждение, наверняка полезет в Кава-Мидзу.
– Ему же хуже, – спокойно ответил кэндзя.
– Надо было его не пускать, – сказала Аяко.
– Я попытался.
Ведьма усмехнулась.
– Если бы вы, сэнсэй, действительно хотели…
– Путь Хизеши преподаст ему урок, – перебил девушку Старейшина. – Кенте он пойдёт только на пользу.
– Не уверена. Если он станет калекой, то какую пользу извлечёт?
– Не станет. Тем более, с нами доктор.
– Вы и это предусмотрели, сэнсэй? – подозрительно спросила ведьма.
– Ну, что ты. Простое совпадение.
Тем временем, Хизеши и Кента сошлись, чтобы обменяться ударами. Оба хорошо владели защитой, так что лишь некоторые из атак достигли цели. Наёмник был бугристой горой, гладкой и белой. Сын Фурукавы – жилистым и поджарым, но при этом довольно мускулистым. Его немного смуглую кожу украшала цветная татуировка: большая золотистая рыба в волнах.
– Что означает наколка Кенты? – спросил Руслан Старейшину.
– Это карп «кои». Символизирует счастье, удачу и силу духа. Пока что его наличие на теле сына Акайо кажется вполне оправданным. Не знаю насчёт выдержки, а воли у него хватает.
– Такая татуировка подошла бы тебе, – сказала Аяко.
– Мне? – удивился Руслан.
– Ага. Ты же Навигатор.
– И что?
– Если верить китайской легенде, карп «кои» может подняться по Жёлтой реке и стать драконом. А японцы считают, что эта рыба способна подняться по водопаду.
– Водопад означает большие трудности?
– Да. Но и силу духа.
– Стоит ли верить легендам?
– Легенды отражают суть вещей.
– Я не стремлюсь стать драконом.
– Каждый ямабуси стремится к этому. Дракон – символ высшего духовного развития личности. Он парит над облаками, далеко от земных оков.
– Но я не ямабуси. Даже не член вашего клана. У меня и имени нет японского, как у всех в Ки-Тора.
– Будет, – пообещал Канэко. – Позже. Имя не главное, знаешь ли. И вообще, названия часто лишь мешают познанию сути предмета. Они накладывают ограничения. Слова – оковы смысла. А ты разве уже познал себя?
– Ну, не знаю, – отозвался Руслан. – Не уверен.
– Это хорошо, – кивнул Канэко. – Очень правильный ответ. Но давайте посмотрим бой. Кажется, парнишка совсем не плох. Один раз всё-таки достал нашего громилу.
– Хизеши поддался, – сказала Аяко. – И вы это отлично знаете.
Старейшина рассмеялся.
– Конечно. Теперь Кента полезет в драку, гораздо меньше думая о защите. Крошечный успех непременно вскружит
ему голову. Я же сказал, что Хизеши раскусил его.– Да тут и раскусывать нечего! – фыркнула Аяко. – Парень весь как на ладони.
– Смотри! – воскликнул Руслан, привлекая её внимание к рингу, где Хизеши и Кента вдруг сцепились и, опрокинувшись, покатились к канатам.
Парень схватил противника за руку и пытался её выкрутить, но сил ему не хватало. В результате Хизеши ухитрился извернуться так, что оказался сбоку он соперника, и тут же нанёс тому два мощных удара в живот. Кента успел напрячь пресс, но всё равно скорчился от боли. Воспользовавшись этим, Хизеши ловко вывернулся из захвата и вскочил на ноги. На его губах появилась едва заметная улыбка. Кента попытался поддеть противника за лодыжки, но не успел: амбал подпрыгнул и отступил назад.
Позволив сопернику подняться, Хизеши обошёл ринг, не сводя с Кенты взгляда. Парень оставался на месте, разворачиваясь вслед за ним. Сцена напоминала охоту хищника, кружащего рядом с намеченной жертвой. Но жертвой, вооружённой зубами, клыками, рогами и копытами.
– Почему у Кенты такая странная аура? – спросил Руслан, на мгновение войдя в Кава-Мидзу. – Что это за чёрные прожилки?
Канэко взглянул на него с недовольством.
– Тебе не следует пользоваться рекой слишком часто, – сказал он. – А что касается ауры Кенты, то это его отличительный признак.
– Аура с таким рисунком бывает у некромантов, – пояснила Аяко, и в её голосе Руслан услышал отвращение. – Должно быть, он стажировался у Таро Мацуды.
– Некроманты? Это которые… воскрешают мёртвых? – недоверчиво спросил Руслан.
– Случается и такое, – сказал Канэко. – Клан Сансё практикует подобную магию. Очень сложное и опасное волшебство.
– Зачем это нужно?
– Есть много древних тайн, канувших в прошлое. Как их извлечь из небытия? Некроманты возвращают к жизни тех, кто ими владел, и заставляют раскрывать секреты, – Канэко с явным осуждением покачал головой. – Я никогда не был сторонником подобных вещей. Тревожить души умерших – кощунство. Нужно знать меру.
– К счастью, они не могут оживлять магов, – сказала Аяко. – Во всяком случае, пока.
– Да, души наших собратьев им не доступны, – согласился кэндзя.
– Не хотела бы я однажды оказаться вызванной к жизни каким-нибудь некромантом, – мрачно проговорила Аяко.
– Это не совсем жизнь, – поправил её Старейшина. – Всего лишь кратковременное существование в нашей реальности – пока потревоженная душа не вернётся в иной мир. Жуткое зрелище, должен вам сказать.
– Вы участвовали в оживлении? – спросил Руслан.
– Пару раз, – ответил Канэко. – В качестве наблюдателя. Мне вполне хватило.
– Некроманты не только тревожат души, – сказала Аяко. – Они ещё делают зомби. Вот это уже и вовсе гнусно.
– К счастью, такое случается редко, – проговорил Канэко. – Иногда подобным образом клан Сансё наказывает тех, кто встал ему поперёк дороги.
– Так это тоже правда? – поразился Руслан. – Я считал, что зомби – выдумка.
– Ты и про ведьм так думал, верно?
– Ну, да. Господи, и зомби что, ходят по улицам?!