Гамбит
Шрифт:
Алферов недовольно огрызнулся в телефонную трубку:
– Да! И я голосовал. Если решение принято единогласно, то значит и я голосовал. А что ты хочешь, чтобы я гордо встал и послал всех в жопу? Да? Вместе с ипотекой? Все, дома поговорим, это не телефонный разговор, да, а теперь особенно. Целую… Наливай, – он повернулся к Подгорному, бесцельно перебиравшему кнопки на пульте телевизора.
– Да, давай помянем.
– Кого? – недоуменно поднял брови Алферов.
– Нас помянем, как мы, пятьсот мудаков вместе собрались и Родину профукали, – Подгорный опрокинул в рот рюмку и шумно выдохнул. – Налей еще.
– Ты бы так сильно не заводился, Максим, – неодобрительно заметил Алферов., – Решение принято. Спор ты, кстати,
Рюмки звякнули. Выпив, Алферов довольно улыбнулся.
– Водка, Максимушка, она все смывает и радость, и печаль. Универсально решает все проблемы.
Подгорный угрюмо кивнул.
– Да, как автомат Калашникова.
– Нет, брат, автомат, это не то, – скривился Алферов. – Водка дешевле и не так радикально лечит, – он захихикал, так что затрясся второй подбородок. – Выпьем, Максимушка, выпьем! А завтра – будет день, будет похмелье.
Наутро похмелье действительно пришло вместе с необходимостью спешить в аэропорт. Всю дорогу до Шереметьево, сидя в такси, Подгорный боролся с накатывавшими приступами тошноты. Наконец, когда до аэропорта осталось совсем немного, он не выдержал.
– Останови, останови машину, – глухо сказал шоферу, сдерживаясь из последних сил.
– Здесь запрещена остановка, – ответил таксист и нажал на тормоз, лишь увидев, как побледневший пассажир на ходу пытается открыть дверь. Пока Подгорного рвало за отбойник, водитель, невысокий темноволосый крепыш, курил, поглядывая на содрогающуюся спину пассажира и в который раз философски размышлял о великом пьянстве великого народа, непобедимом и целеустремленном. «До последнего патрона пить будут, – почему-то подумал он, – до последнего».
Под утро столицу накрыл снег, он шел, не переставая до самого позднего декабрьского рассвета и сейчас еще не успел почернеть и впитать в себя городскую грязь даже вдоль оживленной трассы. Максим перелез через отбойник. Испачкав пальто, сделал пару шагов в сторону от магистрали и, наклонившись, набрал полную пригоршню снега. Обтер лицо, стало легче. Максим наклонился еще раз, зачерпнул немного снега в ладонь и положил его в рот, затем через пару секунд проглотил холодную воду. «Хорошо-то как!»
– Мы едем, командир? Под знаком ведь встали, – таксист недовольно развел руками. Подгорный ничего не ответил и пошел к машине, чувствуя, что набрал полные ботинки снега, и что простуды не миновать. Сев в машину, он буркнул, не глядя на таксиста:
– Ну выпил лишка, у тебя не бывает?
– Нет, не бывает, я не пью, – также не глядя на него ответил таксист и провел рукой по болтавшимся на зеркале заднего вида четкам. – У нас не принято.
– Не принято у них… – Подгорный заметил характерный акцент таксиста. «У нас, кажется, скоро тоже это не будет принято,» – промелькнула мысль. Но вслух говорить этого он не стал.
В аэропорт еле живой Подгорный добрался незадолго до окончания регистрации. В зале вылета бизнес класса было на удивление многолюдно. Сказывалось приближение нового года. Макс едва успел выпить бокал холодного пива и почувствовать небольшое облегчение, как объявили посадку. В самолете, укрывшись полученным от стюардессы пледом, Максим проспал все два часа полета. В родном городе его встречали мороз, пронизывающий насквозь холодный ветер и Настя. Подгоняемые ледяными порывами они добежали до ее миникупера, припаркованного в дальнем углу стоянки. Настя завела машину, включила обогрев на полную мощность и со счастливой улыбкой
повернулась к Максу. На морозе щеки ее покраснели. В вязаной красной шапочке, светловолосая, с огромными голубыми глазами она напоминала сейчас Снегурочку. Макс потянулся к девушке и крепко поцеловал. Почувствовал, как раскрылись ее губы в ответ и впился в них еще сильнее, сильным страстным поцелуем, которым и встречают друг друга влюбленные после нескольких дней вынужденной разлуки. Одной рукой он обхватил Настю за шею, другая же пыталась расстегнуть молнию на ее куртке.– Макс, ну не здесь же! – Настя с трудом освободилась из его объятий, – кругом люди ходят и тесно в машине, все равно не получится. Потерпи до дома.
Настя озорно улыбнулась ему, изобразила губами воздушный поцелуй и, опустив козырек на ветровом стекле, стала быстро стирать остатки наполовину съеденной Максом алой губной помады. До города они добрались быстро, всю дорогу болтая о разных пустяках, перескакивая с одной темы на другую. Подгорный только начал рассказывать подробности своей столичной командировки, когда их оранжевый автомобильчик замер у подъезда типовой девятиэтажки, построенной еще в начале восьмидесятых. Ветер не стихал, и они все так же бегом бросились в подъезд. Макс начал раздевать Настю еще в лифте. Войдя в квартиру и скинув обувь, он повлек ее в спальню. По случаю необыкновенно холодной погоды, девушка как следует утеплилась и чем-то напоминала шерстяную капусту, и теперь Макс с азартом стягивал с нее один предмет гардероба за другим. С таким же нетерпеливым азартом помогала ему раздеться и Настя. Добравшись наконец до белья, Макс рывком повернул Настю спиной к себе и изо всех сил прижался к ней всем телом. Она чувствовала его возбуждение, чувствовала его руки, скользящие по ее телу и ласкающие грудь, живот, бедра… В ее ягодицы все сильнее упиралась вздыбленная мужская плоть, настойчиво требующая плоти женской. Настя завела руку за спину и взяла в ладонь эту страстную, горячую плоть. Уже и так достаточно возбужденная, она больше была не в силах терпеть и потянувшись вперед увлекла за собой Макса на не заправленную кровать.
Насытившись друг другом, они оба почувствовали явную потребность просто насытиться. Накинув легкий халат, Настя убежала сначала в ванную, а потом на кухню, откуда вскоре донеслись манящие запахи свежесваренного кофе и немного подгоревшей яичницы. Выйдя из душа, Макс вспомнил, что уже несколько раз обещал купить новую сковороду, вновь сам себе пообещал это сделать непременно до нового года, вздохнул и как был, в одном полотенце на бедрах отправился на кухню, на встречу чудесным запахам.
Насытившийся и напившийся кофе организм недвусмысленно намекал на то, что можно вновь вернуться в спальню и еще раз заняться сексом, может быть уже не таким страстным, но зато более неторопливым и обстоятельным. Уверенная рука скользнула под халат, начала ласкать грудь, мгновенно откликнувшуюся на прикосновения. Макс почувствовал, как от касаний его пальцев твердеют соски, как Настя вздрогнула и подалась всем телом к нему.
В это мгновение заголосил телефон. Судя по мелодии, звонок был важный. Макс тихо чертыхнулся. Отвечать не хотелось, Подгорный посмотрел на экран, увидел имя звонящего ему человека и, чертыхнувшись еще раз, поднес телефон к уху. Несколько раз угукнув в трубку, Подгорный быстро завершил разговор коротким обещанием: «Скоро буду,» – и расстроенно посмотрел на Настю. Та, уже поняв, что Максу нужно уехать, тоже расстроилась и теперь, плотно запахнув халат и поджав красивые губки, все видом демонстрировала свое недовольство.
– Ну не дуйся, малыш, – Макс наклонился и поцеловал Настю в щеку, – делать нечего, мне ведь надо отчитаться о своей поездке, в администрации ждут.
Настя разочарованно вздохнула и, схватив со стола свой мобильник, стала вызывать ему такси.
Макс не покривил душой, ему действительно звонили из областной администрации, и там его действительно ждали. Вот только его еще очень ждали дома. Ждала Марина, его жена и дети, уже наверно вернувшиеся из школы. Но этого он Насте говорить не стал. Настя это и так знала.