"гамма-3"

Около получаса дрезина ползла к командному бункеру. Вода немного сошла - теперь в том месте, где раньше было по грудь, глубина достигала максимум по пояс. Плавающие тела никуда не делись – кому их здесь убирать? И куда?

Начал появляться характерный запах разложения. Пару раз транспорт останавливался, подбирая ожидавших транспорт разведчиков. Эти бродяги уже вторые сутки добровольно ходили по туннелям, ища путь на поверхность – по приказу Доронина. Майор, по-видимому, решил вывести людей тем же путем, каким мы спустились сюда. А заодно диггеры проверяли и другие безопасные маршруты.

Иногда попадались крысы. Они, страдая от голода, плавали по туннелям ища, чего бы сожрать. Не брезговали и мертвечиной.

– Командный бункер! – объявил машинист, дав знак Семёну.
– Приехали!

– Приехали, – повторил тот, обращаясь ко мне, а заодно включая налобный фонарь, ремнём закреплённый на каске. Я последовал его примеру.

– Мы будем проезжать здесь часа через два. Успеете – подберём! – крикнул вдогонку машинист.

– Хорошо, спасибо!

Дрезина поползла дальше.

Прямо перед нами были видны частично затопленные укрепления бункера. Дзоты, блиндажи, столбы со спутанной колючей проволокой. Всё это выглядело мрачно. Уныло.

– Идём? – спросил Семён, снимая с плеча "Калашников".

Я, кивнув, молча двинулся следом за ним.

Мой проводник принялся зигзагами петлять между столбами, на первый взгляд, совершая совершенно ненужные перемещения. Когда же я высказал предположение о том, что это бесполезная трата времени, тот ответил:

– Вот на мине подорвёшься, будет тебе время подумать, как так получилось!

– Мины? – я замолчал, но ненадолго. – Да разве их такой волной не смыло?

– Эти не смыло. Это специальные мины, приваренные к железобетонным укреплениям.

Для меня это прозвучало как набор бессвязной чепухи. Мины – приварены?

– Чего?!

Семён уловил мое недоумение.

– Приварены лишь корпуса, – добавил он. – Мины состоят из двух частей. Другая часть, там, где сама начинка – съёмная. Они маломощные, но конечность оторвать без проблем смогут. Тут таких десятка три наберётся.

– А ты откуда знаешь, где они тут расположены?

– Забыл, что ли? Я проводник. Всю жизнь тут прожил. Да и вообще... Все, кто из этого бункера, знали, где можно ходить, а куда лучше не соваться. И хватит уже вопросов. Мне сконцентрироваться нужно, тогда пройдём без проблем!

Минут через десять мы, порядком побродив туда-сюда, всё-таки прошли через укрепления. Честно говоря, я даже ужаснулся. Что произошло бы, если мы, ещё тогда, с наёмниками Антонова, вздумали бы посетить резервацию полковника? Поотрывало бы ноги к чертям - вот и все дела.

Входные двери, больше напоминающие своеобразный шлюз, были частично открыты. У самих дверей плавал вздувшийся труп. Женщины, судя по всему.

Осторожно отпихнув его в сторону прикладом, Семён, поколебавшись, шагнул внутрь.

Внутри темно – хоть глаз выколи – света-то больше нет. Включив ещё по одному фонарю, мы медленно двинулись дальше.

Луч света то и дело выхватывал из темноты какой-нибудь новый фрагмент. То серая бетонная стена, то остатки мебели, то электро щиток. Повсюду плавал мусор. Какие-то тряпки, коробки, раскисшая бумага. Всё, что было легче воды, плавало на поверхности. Уровень достигал пояса, но под водой то и дело попадались небольшие ступеньки, то положительно, то отрицательно меняющие уровень воды.

Мы миновали КПП, где в застекленном помещении с решётками, словно в аквариуме, безмятежно плавал распухший солдат в бронежилете. Он даже не успел оттуда выбраться – входную дверь прижало большим металлическим сейфом, рухнувшим от гидроудара. Человек внутри просто задохнулся.

Ещё несколько тел попадались тут и там, в самых разных помещениях. Ходить по этим коммуникациям, насквозь пропитанных смертью было очень тяжело и страшно. И хотя мы прекрасно понимали – уж мертвецы-то нам теперь ничего не сделают. Но всё равно, даже осознавая это, было не по себе.

Через двадцать минут таких блужданий, мы, обойдя с десяток помещений и коридоров, вышли к складам. Здесь, как сказал проводник, хранился инструмент, части двигателей, трубы, огромные деревянные ящики.

– Ну и где тут могут быть акваланги?

– Там! – ткнул рукой куда-то вперёд Семён.

– На кой чёрт вам тут вообще сдались акваланги? Где тут нырять?

– Тут, неподалеку от бункера, подземное озеро есть.

– Озеро? Это, случайно не то, где осьминог обитает?

Семён неожиданно резко остановился и обернувшись, с ужасом на меня посмотрел.

– Осьминог?

– Ну да!

– Ты его видел?

– А ты что знаешь, о чём я говорю? – ответил я вопросом на вопрос.

– Знаю. Только там не совсем осьминог.

– А кто?

– Ну! Сложно сказать. Это был биологический эксперимент. Над зародышем обыкновенного осьминога провели ряд сложных генетических вмешательств. В результате удалось добиться феноменальной регенерации. Эту способность использовали в медицине, создав специальные медицинские препараты.

– Да, знаю. Я уже опробовал на себе эти препараты. Но, наверное, были и другие способности? И кстати, откуда ты столько знаешь об этом?

– Об этом все знают. – Семён произнес это так, словно мы говорили не о выдающихся прорывах в генетике и медицине, а о, скажем, простой селекции двух видов репчатого лука.
– Когда над животным закончили опыты, его решили выпустить в подземное озеро.

– Видели бы вы, во что эта тварь превратилась! – фыркнул я.

– И во что же?

– Да эта головоногая тварь вымахала размером с... э-э-э. – я попытался найти подходящее слово, но каждый раз сомневался в том, знакомо ли оно моему проводнику. – С дом! С двухэтажный дом! И щупалец у неё теперь явно не восемь, а, как бы, не все двадцать восемь!

– Серьёзно? Ого!

– Угу! – я вдруг подумал о том, что Костолом, просто так, впустую перевёл кучу боеприпасов на существо, которое обладает замечательной способностью к скоростной регенерации.

– А когда над ним ставили опыты?

– В конце семидесятых. А ты в курсе, что этот осьминог ещё и съедобен? – невозмутимо продолжил Семён.

– Чего? В смысле?

– Ну, в том смысле, что его мясо содержит огромное количество чистого белка. А этот белок очень питателен. В его ДНК содержаться элементы... Тьфу! Не так... Короче, осьминог – это, по сути - еда. Если будет голод, то...