Гаптика. Побочный эффект

"Авиатор" в его руках ожил. Колыхнулся на мощных лапах. Ощутимо отдал в плечо, из-за чего длинными лентами работать с собой не позволил. Тяжёлый, больно, для ручной стрельбы. И вдоволь свинцом накашлявшись, вновь обездвижено застыл на месте. Выпустил напоследок из ствольной муфты сизое колечко дыма — "хорошо поработал"

Солдат у грузовика больше не было. Не то чтобы те местами попрятались, скорее уж от слова совсем. Убойный калибр, покрошив на куски, отбросил их тела к придорожной канаве. А вот капитан возле "Мана" имелся. Точнее теперь уже пол капитана.

Отделив плечи, очередь попросту разрезала офицера напополам.

— Привет от Тимы, ублюдки, — Маротов оценил результаты стрельбы, бережно погладил трехпалого своего "зверя", а затем раздражённо сплюнул ещё раз, — так-то лучше.

Поднялся и подошёл ко мне.

— Давай, Ван, перенесём девчонку. Тут внутри комнатка одна есть. Странная, правда, замкнутая со всех сторон. Окошко только под потолком маленькое. Счетовод, может какой сидел. Амбар всё-таки. Хотя не факт. Мыслю, лучше ей всё-таки там побыть. Спокойнее выйдет. И Дашка опять же за ней присмотрит.

Известие о беглянке заставило сердце радостно ёкнуть.

— Она здесь?

— Угу.

— Не ранена?

— Цела. Сам проверял. Ни царапины. Пацанёнка в отряд снарядил. Справный парень. Добраться должен. Велел Ромашину передать, что сделали мы работу. Пусть нашим там сообщит.

— Наполовину, выходит, сделали. Один "Шёпот" у нас, — напомнил я.

— Надо бы и его уничтожить. Походу надолго мы тут. — Жан кивнул в сторону примыкающей к площади дороги, — раньше, чем я думал, припёрлись.

Вырулив на ровный участок, в начале улицы показались немецкие грузовики. Скрипя разбитой подвеской, к нам пока двигались трое из них. Остальные проследовали мимо.

Тентованные. Как и положено, рядом с водителем, в каждом по офицеру. Под брезентом значит люди. Учитывая длину кузова, общее их количество подсчитать не трудно. Человек сорок, если ящики с боеприпасами под ногами. Около шестидесяти, если без. Наиболее вероятен первый вариант. Дорога длинная, судя по состоянию транспорта. Порожняком в таких случаях не ездят. Оружие и боекомплекты с собой. Только нам с Маротовым от этого особо не легче. Как ни крути, дело к финалу. Даже с таким "зверем", как MG-131, вдвоем не справиться. Из города теперь хода нет.

Я поправил Лизе повязку и ещё раз осмотрел 131-ый. Новый практически. Вороненый металл от перегрева не выцвел. Рукоять не затёрта. Подвижные механизмы в масле. Ухоженная машинка.

— Где взял то?

— Да здесь же. В амбаре. В комнате той, где Дашка сидит. Хрен знает, кто его сюда приволок. Может немцы что планировали? Редкий монстр.

Жан уважительно поджал губы. Разложил перед пулемётом запасные ленты, подправил прицел и снова бережно потрепал оружие по кожуху.

— Теплый уже, тигр. Хорошо, сейчас «гостей» встречать станем.

Он как-то загадочно на меня посмотрел.

— Машина там ещё, снаружи. Можно и её использовать. До "Manna" нашего теперь всё равно не добраться. Хлипковата, правда.

— Что за машина?

— Фифа штабная. Opel-Admiral, вроде.

— С хрена ли?

— Ага. Сам удивился. Как новая. В багажнике чего только нет. Даже ревун флотский.

— Да ну?!

— Точно. Из первых. Ручной. Рукоять короткая, с изломом. Помнишь, как на сторожевике была? У Аджалыкского лимана, когда мы немцев-то ряженых брали.

Я кивнул.

Одесса.

Август 41-го.

Забыть те дни трудно. Начало войны. Сумбур вокруг. Отсутствие должной координации армий. Много солдат тогда полегло. Из-за бездарных решений командования. Как известно, приказы не обсуждаются, но мы ощущали это лучше других.

В тот раз вражеский десант был. Рота переодетых в форму солдат Красной Армии немецких парашютистов. Жестокий бой. Кровавый, порой на ножах. И наша победа.

Мы поучаствовали лишь косвенно, потому как свои планы имелись. Однако бойцам флотским здорово тогда помогли. Задача стояла офицера взять. 72-ой пехотной дивизии Вермахта. Затем командованию нашему его доставить. Пришлось повозиться.

С заданием справились, однако "медведя" одного в тот раз потеряли. Саню Топылина. Сибиряка. Хороший был парень.

— Помню. Там ещё "фиксы" не было. Смеялись с тобой, что, от ветру тревогу подымет.

Маротов согласился.

— Было дело. Сашку до сих пор жалко. По глупости тогда подставился.

Большегрузы свернули к площади, и, соблюдая дистанцию, остановились невдалеке от подготовленного к сожжению сарая.

— Быстро учатся, — усмехнулся Жан, — ближе сунуться, теперь не пробуют.

Пользуясь минутной заминкой, мы подхватили Воложину на руки, отнесли её к Даше.

— Побудь пока с ней, командир. В сознание, может, придёт. Сказать что захочет. Ну, сам знаешь. Легче, если кто рядом.

Он потрепал меня по плечу.

— А я «гостей» пока постерегу. Поляна, в принципе, готова. Можно и накрывать.

Ушёл, а мы с Даринэ остались.

Комната, как Жан и сказал, небольшой оказалась. Один вход. Узкое, перехваченное решёткой, окно под самым потолком. Источающие прохладу стены. Мешок каменный, из которого выхода нет. Но и добраться сюда в случае чего не просто. Проём входной если пулемётом забаррикадировать.

Едва взглянув на неподвижно лежавшую у ног подругу, беглянка опустилась перед ней на колени и стала снимать скрывающую рану повязку.

— Эй-эй-эй! — я схватил девчонку за руку, — нельзя убирать, пуля там!

"Сообразит ли? Может просто в угол её оттащить?"

Даринэ вдруг подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. Взгляд такой, что стало понятно, она знает, как поступить.

"Не мешай, — коснулось сознания, — помогу. Уйдёт боль".

Я почему-то послушно отступил назад и стал зачарованно наблюдать за её действиями. Бинты к этому времени пропитались кровью насквозь. Стоило снять повязку, как та хлынула наружу с новой силой. Не помогла даже стянувшая края раны леса. Однако Дашу это ничуть не смутило. Ловко избавившись от остатков марли, она взялась снимать с раненой швы. Один, за одним. Пока вся, перепачканная кровью, снасть не оказалась на полу.

Ужасное месиво вместо груди. Закатившиеся вверх зрачки, сжатые в тонкую линию губы и безвольно выгнутое тело. Не взирая, на все наши усилия, Оса медленно отходила.

За годы войны сталкиваться с подобным приходилось не раз. Наблюдать за последними глотками жизни человека особенно тяжело. Вдвойне, когда он тебе настолько дорог. Будет лучше, если у Даринэ получится и Воложина умрёт без боли. Пускай хоть в этом ей повезёт.

Отвернулся, украдкой смахнув с лица скупую слезу. Нет у мужчин для них места. По рангу вроде как не положено. Только они почему-то об этом совершенно не ведают. Мочат исподтишка веки, предательски наворачиваясь на глаза. Не понимают, что я командир. Раскис — сдался, значит. А это делу конец.