Гардемарин

На борт мне удалось попасть с трудом. В отличии от галеона, тут по бортам ничего не свисало, пираты обдирали корабль с толком, с расстановкой и никуда не торопясь. С третьей попытки, воспользовавшись проломами от ядер, я как дикий обезьян поднялся на верх, ободрав голый живот о щербатый борт и засадив себе кучу заноз в руки, ноги и даже в очень интимные места. Жутко матерясь, я обессилено упал на палубу корабля и тут же принялся выдёргивать из тела деревянные щепки.

Жалкое и страшное зрелище. Вздувшиеся трупы вповалку лежали на палубе. Не все эти люде умерли во время боя. Одно из тел было приковано к обгоревшей мачте цепями, некоторые моряки перед тем как погибли, были крепко связаны. Пираты избавились от пленников. Тут было шаром покати, ничего ценного на шлюпе не осталось, просто голый каркас. Спустившись в трюм, я увидел только каменный балласт, который был затоплен грязной водой на поверхности которой плавал различный мусор. Но всё же это был корабль, который ещё можно было починить. Настил палубы хоть и обгорел, но был ещё крепкий, даже мачты, у самого основания и до первой марсовой площадки, выглядели не так уж плохо, как казалось на первый взгляд. Бугели сгорели, и реи, как и стеньги на мачтах не было, однако сами они от огня пострадали не сильно.

— Господин Виктор! Вы на шлюпе?! — вдруг со стороны лагуны раздался голос Дайона.

— Да — прокричал я, перебираясь на правый борт шлюпа.

Плот с тремя матросами и квартирмейстером подходил к границе рифа. Плот шёл тяжело, на нём были загружены обвязанные канатами валуны, и он проседал в воду так, что у стоящих по его краям людей ступни босых ног были в воде.

— Примите конец! — прокричал Дайон.

Вот проказник, этот Дайон! Конец у него прими… Настроение моё стремительно улучшалось, несмотря на те ужасы, которые я перед собой видел. Один из канониров размахнулся и с большой силой швырнул в мою сторону бухту тонкого каната. Едва не попав в меня, бухта упала на палубу корабля. Я тут же подхватил трос и закрепил его за пушечный порт, а затем обвязав его вокруг мачты, принялся подтягивать плот к борту шлюпа, используя мачту как блок. С горем пополам, перевалив через полосу прибоя и бурунов, и едва не утопив весь груз и людей, плот пристал к борту.

— Дева Мария! — перекрестился Дайон, когда поднялся на палубу шлюпа и увидел страшное зрелище — как же так, господин Виктор?!

— А чего ты у меня спрашиваешь? — удивился я, и ткнул пальцем в тела — ты вон пойди у них спроси, они точно знают ответ!

— Похоронить бы их надо, отвести на берег и закопать, пока ещё они не протухли окончательно — один из канониров переминался с ноги на ногу, не решаясь пройти дальше борта.

— Похороним обязательно, но позже! — категорически отверг я предложение подчинённого — сейчас пробуем снять шлюп с мели, и отбуксировать его в лагуну. Возле северного края рифа есть проход, и сделать это надо срочно и сегодня! Если испортиться погода, шлюп разобьёт, и мы останемся тут на долго! С каждым часом его всё сильнее засыпает песком и илом, и значить нужно действовать немедленно! Крепите камни, и заводите их на плоту на глубину. За работу!

Весь день мы как проклятые возили камни с берега, и сбрасывали их в той точке, к которой хотели отбуксировать шлюп. Каждый валун обвязывался тросом, и крепился к обломку реи, которая у нас выступала вместо буя. Параллельно из трюма поднимался балласт и сбрасывался на риф. Мы периодически, после добавления новых камней, проверяли наш якорь на прочность. Две попытки подтянуть корабль к импровизированному якорю провалились. И только после того, как на дно ушли около тридцати валунов, а из трюма выбрали практически весь балласт и откачали довольно много воды, шлюп сдвинулся с места. Кренясь на правый борт, где почти возле ватерлинии была большая пробоина, корабль легко передвинулся на несколько метров и встал возле импровизированного буя. Самое сложное было сделано, теперь оставались сущие пустяки, по одному поднять валуны на плот и повторить процедуру, а потом ещё и ещё, до тех пор, пока корпус не окажется в безопасном месте.

Только на второй день, обессиленные и измотанные, мы наконец-то смело могли сказать, что шлюп спасён. Сейчас корабль стоял, упёршись носом в пляж, возле северной оконечности лагуны. Этой ночью, в самый пик прилива, мы с помощью самодельных блоков и такой-то матери, смогли подтянуть его на максимально возможное для нас расстояние на берег. Невыносимый запах гниющей плоти, который стал для нас уже привычным, разносился над когда-то райским уголком. Французские моряки пока так и оставались на шлюпе. На канониров было уже жалко смотреть, тяжёлая работа и два бессонных дня вытянули из них все жилы, и похороны я отложил на утро. Временно перенеся лагерь на южную часть лагуны, мы повалились спать.

Следующий день начался с рытья братской могилы. Терпеть и нам, и нашим не погребённым товарищам уже было нельзя. Прямо на песчаном берегу, подальше от берега, силами канониров была вырыта яма, куда мы и снесли останки французов. Простой католический крест, встал над большим бугром земли, извещая всех и каждого о том, что тут покоятся сорок семь погибших моряков. Ив снова читал молитвы, только в этот раз он уже не выглядел подавленным, хотя и был мрачен.

Всё время пока шли работы и похороны, я ловил на себе взгляды моряков. Во взглядах этих читалось удивление и надежда. Я бы честно говоря сам удивился, если бы четырнадцати летний пацан, со знанием дела при мне руководил снятием с мели большого, двадцатиметрового судна, чётко отдавая распоряжения, зная все тонкости и нюансы этой работы, и абсолютно не сомневаясь в результате. Если бы они только знали, сколько я в своё время всяких разных корыт с камней и мелей снял… И с этой деревяшкой справился подручными средствами! Теперь же предстояла самая ответственная часть — ремонт корпуса, рангоута и такелажа! Но начать я решил с чистки и демонтажа. Нужно было выяснить, в каком состоянии обгоревшие части рангоута и настила, и можно ли их использовать.

— Значит так — собрал я всё свою команду — шлюп переделаем под две мачты. Главной будет бизань с гафелем, он у нас большой, а бизань сохранилась лучше всех мачт шлюпа. Если гафелю не будут мешать другие паруса, то даже на нём одном мы пойдём ходко, кроме того нас мало, а с гафелем проще управиться, а ещё он лучше идёт на острых углах. Пойдем мы вдоль берега, так как скорее всего нормально отремонтировать корпус не сможем, и возможно придётся повторить ремонт. Кроме того, припасов, особенно питьевой воды, много на борт поднять не получиться, просто из-за того, что у нас мало бочек. А это значить, что попутного ветра можно не ждать, придётся лавировать и менять галсы. Гафель плох при попутном ветре, но в тех условиях, что мы будем иметь, это лучший выход. На случай попутного ветра, у нас будет марсель на гроте, ну и надо будет из оставшихся частей гафеля изготовить пару кливеров, на случай свежего ветра и не дай бог шторма. Изготовлением парусов и такелажа займутся Ив и Дайон. Дайон же оборудует нормальный лагерь и займётся припасами. Остальные чинят корпус и рангоут! Но вначале нужно снять со шлюпа всё, что возможно, выгрести остатки балласта, откачать воду и затащить его так, чтобы можно было добраться до пробоин и днища, заодно проведём килёванее. Вот такой план и работы тут не на один день, только от вас зависит как скоро мы управимся, и качество ремонта. За дело!

Я не стал изображать из себя большого начальника, и сразу после поминального обеда, показывая пример подчинённым полез на шлюп. Работы предстояло много.

Глава 15

Нам надо молится на Дайона и в волосатую задницу его целовать. Рискуя своей жизнью, квартирмейстер обеспечил нас самым главным, без чего бы у нас ничего не получилось, он спас плотницкие инструменты. Не будь у нас с собой самого необходимого и ремонт можно было даже не начинать. Пилы и коловороты по дереву, вот без чего бы мы не обошлись при починке шлюпа. Три недели работ подходят к завершению, и за это время мы напилили и насверлили столько всего, что в голове не укладывается. Я работал наравне со всеми, попутно осваивая работу плотника и изучая конструкцию судна. Ну а чего такого? Сам царь Пётр, не считал зазорным на голландских верфях плотником работать! А я всего лишь адмирал, хотя какие мои годы, всё у меня впереди…

В прошлой жизни мне частенько приходилось ремонтировать свои корабли, в этом деле я дока. После тяжёлого сезона, когда работаешь во льдах, судно всегда получает повреждения, я уже не говорю про войну, когда мой «Шторм» разве что из пепла не восстанавливали. Но те корабли были из стали, и двигали их моторы, а ремонты проходили на судоремонтных заводах, где были высококлассные мастера и горы оборудования. Судоремонтники делали всегда основное, однако и команда без работы не оставалась. Что бы увеличить скорость ремонта, экипаж впрягался в лямку сам и тащил её совместно с мастерами, иногда даже превосходя их в качестве и скорости производства работ. Ничего удивительного, экипажу на корабле жить и идти в бой, он нам как родной был, как член семьи. Так что себя я смело могу считать профессионалом, однако впервые мне пришлось ремонтировать деревянный корабль, на необорудованном пляже и примитивными инструментами. Осваиваться и разбираться приходилось по ходу дела.

Ремонт мы начали шустро. Ну а чего там начинать? Ломать не строить, а вначале мы только ломали. Разобран был сгоревший бак, повреждённая румпельная, вскрыт квартердек. Всё что можно было отвязать и снять, было снесено на берег, где стараниями Дайона, всё складировалось в шалаши и навесы, для просушки и последующего ремонта.

Разгрузка балласта, была, пожалуй, самой тяжёлой и грязной подготовительной работой к ремонту. Большую часть камней, что лежала сверху мы уже выкинули на риф, однако на дне трюма оставались самые тяжёлые валуны и грязь! Матерясь и ругаясь, мы чистили трюм, сбрасывая камни на отмель. Там, возле рифа, у нас не было другого выхода, кроме как избавится от камней радикальным способом, а теперь мы старались сохранить каждый камушек. Балласт нам ещё пригодиться. Как только волны отмоют его от грязи и нечистот в лагуне, так сразу его вытащат на берег, сушиться и проветриваться.

Относительно быстро управились мы и с демонтажем рангоута, остатков стоячего и бегучего такелажа. Аккуратно сложили дерево на берегу, веревки забухтовали, рассортировали и уложили под навесами. На шлюпе остались только сами мачты, но их я трогать не решился, снять может мы их и снимем, а вот поставить обратно…

Собрав козла вокруг корпуса и оставшегося рангоута, приступили к дефектовке и определению объема работ. Для ремонта нужен чёткий план и график, иначе он превратиться в хаос. На обороте одной из бумаг, кипу которой я так и таскал за пазухой, с помощью кусочка свинца, я сделал таблицу с перечислением дефектных деталей и степени их изношенности. В дефектной ведомости мы отмечали детали, которые требуют незамедлительного ремонта, и те, что еще могут подождать. Исходя из этого, и составлялся план ремонтных работ. Я точно знал, что всего учесть невозможно, при проведении ремонта обязательно вскроются новые дефекты, их я выделю в отдельную таблицу и по возможности включу в план ремонта, но основное мы выяснили и определились с очередностью устранения повреждений. Ну а основное, это была обшивка судна.