Гарем в наследство

Из спальни отдельная дверь ведет в купальню – самую настоящую! С глубоким прохладным бассейном и широкой массажной скамьей. А за кроватью прячется дверь в гардеробную. Точнее – в маленькую сокровищницу.

– Госпожа Лавсикая распорядилась устроить все тут именно так, – сказал Мендес, – но если вам не нравится, легко можно переделать.

– Мне все нравится, – заверила его Индира, оглядывая просторную комнату, устроенную по принципу военного склада.

Справа – сразу под руку – стойка для оружия. Там кое-что было, но «кошка» понимала, что вот как раз сюда удобно ляжет ее проверенный меч, копье, чехол с дротиками и ножи. Слева – одежда. Тоже удобно, по воинской привычке – головные уборы высоко, потом комплекты – нижнее белье, шаровары, жилет, внизу обувь. Нарядные джеллабы, халаты, вошедшие в моду разрезные юбки – все отдельно и по желанию. А в глубине комнаты – сокровищница. Сундучок с серебром – запечатанный личной печатью тетушки. Шкатулка с драгоценностями, приличными воину – боевые браслеты, шейные кольца, перстни, при желании заменяющие кастет. И отдельная коробочка с «мужскими радостями» – бусиками, серьгами, ножными браслетами с бубенчиками и прочей звенящей мелочью.

– Госпожа готовила подарки на день совершеннолетия некоторым мальчикам из гарема, – вздохнул Мендес, пока Индира скрупулезно вносила все найденное в свиток.

– Она планировала женить их? – «кошка» насторожилась. Она уже поняла, что в гареме сильна конкуренция за внимание хозяйки. И пусть тетушка была уже слишком больна и стара, чтобы приглашать мужчин на ложе, но даже наложники старались добиться ее внимания и ласки.

– Вообще, мальчиков учили работать в мастерской. Они отлично шьют по коже, вышивают узоры, некоторые рисуют. Вы же знаете, госпожа, украшенное оружие стоит дороже. Если госпожа Лавсикая и хотела найти для своих подопечных жен, мне об этом ничего неизвестно. Однако она оставила для вас послание. В книге.

Индира дернула плечом, не зря ей хотелось открыть книгу! И лишь мельком оценила остальные запасы в сокровищнице – бруски соли, железа, мешки с кофе и пряностями, несколько бутылей вина и масла, рулоны ткани и корзинки с финиками. Кажется, эта комната могла стать центром обороны или убежищем для обитателей дома. Если воительница не ошиблась в своей родственнице, в гареме и на кухне должны быть подобные помещения!

Глава 5

Осмотр дома продолжился. Кроме комнат хозяйки нашлось целое крыло для гостей. Тут, правда, все было очень традиционно и функционально – возвышение для сна, стопка одеял, столик для завтрака или письма, небольшой плетеный короб для одежды и парочка деталей, отличающих одну комнату от другой. Где-то все подушки на возвышении были винного цвета. Где-то пол покрывала красивая зеленая плитка – особо дорогая и потому ценная. Где-то с потолка свисали светильники молочного цвета, украшенные алыми рыбками. Потому комнаты так и назывались – «винные подушки, зеленая плитка, алые рыбки».

Индира придирчиво обошла все помещения, убедилась, что их поддерживают в чистоте, а одеяла и подушки регулярно сушат на солнце и выбивают из них пыль. Заглянула в короба и ожидаемо нашла там смену женской одежды и просторные «ночные одеяния», в которых женщины предпочитали посещать свои гаремы.

– Госпожа Лавсикая часто принимала гостей? – спросила она у Мендеса.

– Соратницы собирались в доме госпожи раз в месяц, – сказал управляющий, – госпожа любила проводить с ними время, чтобы узнавать новости. Ее сестры по оружию достигли больших высот и ценили ту, что сохранила им жизнь.

Индира покивала. Значит, наложники в гареме поселились не просто так. Судя по припасенным нарядам, мальчики развлекали гостий и, может быть, проводили с ними время ночью. Что ж, такова судьба наложника. Ему не дано узнать, с кем он проведет ночь. Этим они отличались от мужей – делить супруга воительница не имела права. А вот «сладкие мальчики для удовольствий» – другое дело.

Еще в доме обнаружилось несколько аккуратных кладовых с предметами общего пользования, комнаты для служащих женщин и… детское крыло.

Зайдя туда, Индира сглотнула. То ли госпожа Лавсикая надеялась родить дочерей и заранее готовилась к этому, то ли тетушка решила возложить на племянницу миссию по возрождению рода. Три прекрасные просторные комнаты, наполненные всем, что нужно младенцу. Стопки пеленок, корзины игрушек, кроватки, учебное оружие, маленькие седла и сбруя, нарядные шароварчики и крохотные серебряные браслеты…

– Госпожа, – в голосе Мендеса слышались слезы, – очень хотела родить. Потом, когда лекари сказали ей, что это невозможно, планировала удочерить вас, но ваша мать и сестры этого не позволили. Тогда госпожа распорядилась устроить эти комнаты и лично проследила за их наполнением. Она очень надеялась, что вы используете хотя бы одну.

Индира шумно выдохнула. Ладно. Она может с этим справиться. Ей не обязательно бежать беременеть прямо сейчас. Но Духи Пустыни! Почему же мать и сестры не отдали ее тетушке? Так больно смотреть на эти комнаты, приготовленные с тщанием и любовью.

– А… в гареме тоже есть детская?

– Конечно, госпожа, там ведь живут много мальчиков. Некоторых принесли младенцами. Одного госпожа принесла с помойки. Его родительницу так и не нашли. Выкормили козьим молоком и научили шить. Лавис лучше всех шьет одежду! Все, что приготовлено в вашей комнате – дело его рук!

– Отлично! Дом я осмотрела, теперь прикажи подать в мою комнату кофе и легкий перекус, я хочу прочитать письмо тетушки.

– Слушаюсь, госпожа!

Управляющий ушел, и вскоре в комнату новой хозяйки дома просочилась тонкая длиннокосая девчонка с подносом в руках. Индира обратила на нее внимание – девочки редко служили вне дома. Если не шли служить в армию или в стражу, значит, занимались наследственным ремеслом. В услужение шли сироты либо те, кого отправляли опекуны, желающие получить доход. Или отцы-одиночки, не имеющие возможности прокормить и дать образование девочке. Судя по опрятному внешнему виду и румяным щекам, служанке в доме жилось неплохо.

– Стой! Как тебя зовут?

– Рантира, госпожа.

– Давно тут служишь?

– Пять лет. Мой отец вдовец, служил у госпожи Лавсикаи конюхом, и она взяла меня в дом, чтобы учить.

– И чему учила? – полюбопытствовала Индира, представляя эту тонкую шуструю девчонку на стрельбище или скорее в зале с мишенями для метания ножей и стрелок.

– Грамоте, законам, управлению. Господин Мендес занимается со мной три раза в неделю, показывая, как нужно вести хозяйство и управлять большим домом.

Воительница поставила чашечку с кофе, не сделав и глотка. А тетушка умеет преподносить сюрпризы! Значит, собственная экономка, верная дому? Интересно-интересно!

– А твой отец жив?

– Жив, но уже немолод. Он все так же служит на конюшне.

– А защищать себя тебя учили?

– Немного. Госпожа Лавсикая всех заставляла по утрам бегать вокруг сада, кидать ножи и стрелки в мишени, а тех, кто покрепче, – махать мечами и кнутами.

– Отлично! Завтра утром я хочу лично на все это посмотреть! – сказала Индира и тайно вздохнула. Еще и конюшня! И тренировочная площадка! Как тетушка умудрилась все это разместить внутри Белого города? У нее же просто дом, а не королевский дворец! Ладно, с утра все увидит, а пока надо все же прочитать письмо.

Отпустив девчонку и все же выпив кофе, воительница взяла хитро сложенный лист бумаги, запечатанный личной печаткой тетушки, сломала печать и углубилась в чтение. Впрочем, послание было коротким. Госпожа Лавсикая, не тратя слов, излагала племяннице причины такой щедрости: «Возьми все и продли наш род. Только тебя я считаю достойной». Припиской шла просьба позаботиться о гареме, даже если самой Индире он не нужен.

Воительница вздохнула и отложила послание. Ничего нового. Ей уже сообщили условия завещания – забота о гареме, принятие рода и продолжение его по возможности. Причем очень серьезно объяснили, что если сама она не сумеет родить девочку, должна так же, как тетка, найти подходящую кандидатуру и завещать все ей на тех же условиях.