Гармония слов. Китайская лирика X–XIII веков

Лю Юн (984–1053)

На башню я взошел в томленье вешнем

Мелодия «Деляньхуа»

На башню я взошел в томленье вешнем, ласкаемый пассатом, тоска тянулась в край нездешний, и травы затуманились закатом, а некому открыть души мятежность. Я жаждал страсть топить в безумном зелье да песней заглушать, но пресно понуждение к веселью. Пусть я иссохну с утешеньем, что ради милой можно пострадать.

Студёна ночь, цикада стонет [8]

Мелодия «Юйлиньлин»

Студёна ночь, цикада стонет у путевого павильона [9] , внезапно ливень стих. В шатре у врат не до вина, нас ждет разлуки миг с движением челна. Рука в руке, в слезах глаза, и сил нет что-нибудь сказать. Уходит челн сквозь пену волн туда, где чуских туч ниспала пелена [10] . Для тонких душ разлука – вечной болью, тем боле в щемящий осени сезон. Где хмеля испарится сон? Под ивою прибрежной, луной щербатой, ветром свежим? За годом год пойдут года, когда и день погожий – пустота. И сердце, тысячи страстей полно, — кому тогда откроется оно?

8

С этого стихотворения в жанре цы начался особый поджанр «протяжных стансов» (маньцы), более длинных, чем предшествовавшие короткие «песни» (лин), и заключенных в определенную формальную структуру.

9

На основных трактах, сухопутных и речных, через каждые десять ли стояли павильоны для отдыха; ближайший к городу был местом прощального пира.

10

Южные земли древнего царства Чу.

Чжан Сянь (990–1078)

Как эта высь, как эта даль

Мелодия «Ицунхуа»

Как эта высь, как эта даль, тоска безмерно глубока, боль нескончаема, как нить клубка, как пух, летящий над тропой. Храп лошади затихнул в чаще, пыль заклубилась вяще… Где ж, милый, след найдется твой? Спит пара уточек на озерке, лодчонки чалят вдалеке. Ночь пала на цветистый теремок, в окне повис луны крючок. Так стало грустно мне! Ведь даже лепестку дано весной ласкаться к ветерку.

Прокуковала птица

Мелодия «Цяньцюсуй»

Прокуковала птица — пора с весной проститься [11] . Тем паче грустно, что цветов уже не будет. Под ветром буйным и дождем тоскливым зазеленеть подходит время сливам, лоянским ивам пушинки белые кидать в безлюдье. Забудь и думать о струне, она печалью веет мне. Как Небо не дряхлеет, так и любви – не умереть, опутала, что сеть со множеством ячеек. Ночь истекла, фитиль погас, но не пришел рассветный час.

11

Крик кукушки на исходе весны транскрибируется как зов «вернись!» (бу-жу-гуй).

Под песнь ручья я пил

Мелодия «Тяньсяньцзы»

Под песнь ручья [12] я пил, и пил немало, к полудню хмель исчез, тоска осталась. Весна-весна, вернешься ли, уйдя? Вечор я у зерцала узрел – бегут года. Ушедшее ушло. О чем мечтать? Во тьме у пруда дремлет пара птах, в луче луны цветок резвится с тенью, не светят окна, штор прикрыты чернью, народ затих, а ветер лих, и утром – тропы в алых лепестках.

12

Песнь ручья (букв. «мелодия воды») – это можно понять и как штрих ландшафта, и как название мелодии, которую исполняла певичка на пиру, где занедуживший поэт дремал с бокалом в руке.

Янь Шу (991–1055)

За каждый новый стих – хмельную чашу

Мелодия «Хуаньсиша»

За каждый новый стих – хмельную чашу в беседке той же, что в году угасшем. Взойдет ли день, померкнувший к закату? Цветы падут, и это неизбежно, как возвращение касаток прежних. А я один брожу по тропам сада.

Орхидеи в росе, на хрисанфах туман

Мелодия «Деляньхуа»

Орхидеи в росе, на хрисанфах туман, и под пологом ложе не грето, улетели касатки в заоблачность стран, а луна, не заметив разлуки зияющих ран, шлет лучи в мой притихший покой до рассвета. Я в ночи, когда ветер срывает с деревьев листы, выхожу на балкон – увидать эту тропку, ушедшую в глушь темноты. Так хотелось бы дальнему весточку сердца послать… Но в какой стороне обретаешься ты?

Сун Ци (998–1061)

Прелесть весны

Мелодия «Муланьхуа»

На озере милее и милее, челны гуляк ласкает рябь волны, в тумане раннем ива зеленеет, и рдеет абрикос в пылу весны. Скупа на радость жизнь и всё горчит. Неужто злато вам дороже чар девичих? Приветствуй чашей дневные лучи и проводи с цветами каждый вечер.

Оуян Сю (1007–1072)

Когда глаза над чашею скрестились

Мелодия «Дидицзинь»

Когда глаза над чашею скрестились, сердца рванулись дрожью. Шелка за ширмой в спальне были сброшены, затрепетал светильник. Краса моя насупилась устало, в хмельном дурмане отвратившись слов. Когда же к страсти нежной, одеяло, ты призовешь нас вновь?

Я вот что на прощание скажу

Мелодия «Юйлоучунь»

Я вот что на прощание скажу, тем омрачив прекрасной девы лик: страсть и разлука – нашей жизни миг, ни с ветром, ни с луной их не свяжу. Не напевай мне грустных песен оных, они прощальной боли не излечат. Ведь даже и лоянские пионы с весенней страстью расстаются легче [13] .

13

Стихотворение трактуется как прощание поэта, покидающего высокий пост в Лояне, с гетерой. Пионы Лояна известны своей особой прелестью.

Как необъятен непостижный двор

Мелодия «Деляньхуа»

Как необъятен непостижный двор! Густы в нем ив навесы, нет счета плотным занавескам. Но где же резвый конник мой гуляет? С балкона не узреть вертеп Чжантая [14] . Дожди, ветра в последнюю луну, под ночь замкну затвор, да тщетно удержать весну. Остановитесь, лепестки, – молю, рыдая… Они безмолвно на качель спадают.

14

Чжантай – название улицы в Чанъане, где жила известная гетера Лю (Ива); позже это стало метонимом квартала публичных домов.