Гарнитур из электрических стульев

— Пойду я, — прервал ее безрадостные мысли участковый, — дел еще много. Если что... — он нацарапал на клочке бумаги телефон, — звоните, обращайтесь.

Напоследок он еще раз внимательно осмотрел замок на входной двери.

— Хороший у вас замочек, дорогой, — произнес он задумчиво, — жалко менять...

— Придется, — вздохнула Даша, — раз открыть его так просто...

Инспектор быстро глянул на нее цепкими серыми глазками, хотел что-то сказать, но передумал, вежливо попрощался и удалился. Не успела она закрыть за ним дверь, как Белла Леонидовна возникла на пороге своей квартиры. Кокер Гоша был предусмотрительно заперт, и его обиженный лай несся из глубины квартиры.

— Ушли? — осведомилась соседка. — Что сказали-то?

— А что они могут сказать? — Даша пожала плечами. — Будут искать... А найдут ли...

— Не найдут, — категорически заявила Белла Леонидовна, — и не надейся! С шубой простись навеки.

— Да бог с ней, с шубой! — Даша махнула рукой. — Летом я еще буду о шубе думать...

— И правильно, не расстраивайся из-за барахла. Вы молодые, еще наживете.

— А что, Белла Леонидовна, вы что-нибудь знаете про кражи в нашем подъезде? — спросила Даша просто так, на всякий случай, у нее еще не было никаких планов.

— А как же! — оживилась соседка. — В октябре у Красноперовых с шестого этажа квартиру вскрыли, они на выходные всей семьей на дачу уехали, под Новый год — у Брониславы Генриховны с седьмого... Она на праздники к сестре в Москву решила прокатиться...

— И небось всем соседям рассказала, что уезжает...

— Ты что это, Даша, на своих, что ли, думаешь? — вскинулась соседка.

И, поскольку та молчала, Белла Леонидовна пробормотала:

— А в марте Николай Иваныч — знаешь, инвалид, что на третьем этаже живет, лег в госпиталь. Так жена к нему ездила каждый день как на работу. Да еще подолгу там находилась. Их тоже обокрали, да взяли-то всего ничего: денег немножко да коврик со стены, больше у стариков и брать было нечего. Опять-таки на майские праздники молодая пара с ребенком, что на первый этаж недавно въехали, на дачу подались. Их тоже обчистили.

— Точно знают, когда в квартире никого не бывает, вот и лезут наверняка, — твердо сказала Даша.

— А ты милиции-то про это говорила? — полюбопытствовала соседка.

— Станут они меня слушать, — фыркнула Даша, — участковый и то посмеялся.

— Как он тебе показался?

— Да никак. Все ходил по квартире, по всем углам глазами шарил... А отчего вы спрашиваете?

— Новый он у нас человек, — пояснила соседка. — Прежнего-то перевели, потому что пил очень. А этот с виду приличный, вежливый. Вдовец.

— Ну? — Дашу вообще-то семейное положение участкового нисколько не интересовало, она поддерживала разговор просто из вежливости и еще из боязни, что Белла начнет расспрашивать про мужа.

— Жена умерла год назад, остались два мальчика — десяти и двенадцати лет, — дала Белла полный отчет. — Говорят, что он и в участковые-то перевелся, чтобы побольше дома бывать, за мальчишками присматривать.

— Ой, Белла Леонидовна, а откуда вы все знаете?

— Ну, Даша, погуляешь с собачкой во дворе, все будешь знать! — рассмеялась соседка.

День тянулся невыносимо медленно. Даша убрала квартиру, так что ничто не напоминало об ограблении, только замок на внутренней двери был раскурочен да еще зияла дыра в стенном шкафу. Даша не стала выходить из квартиры, потому что не было сил. Она потушила овощи — нашла в морозилке полный набор, очевидно, Игорь их не трогал, хотела было разогреть в микроволновке куриную котлету, но, понюхав, поняла, что не хочет ничего мясного. Выпила чаю и со вздохом приступила к сумке с абрикосами. Мама навязала их с собой буквально силой — сваришь, мол, варенье.

«Да я купить могу, чем тащить на себе такой вес», — слабо отбивалась Даша.

«Что ты там у себя в Петербурге купишь! — сердилась мать. — Что у вас там в таком климате может вырасти...»

Мама родилась в южном городе, после смерти мужа вернулась туда и очень не уважала Петербург за холодную зиму и слякотную дождливую осень.

Что ж, варенье так варенье. Сегодня можно закипятить, а завтра она сходит в магазин за песком.

Разделить каждый абрикос на две половинки, вытащить косточку. Половинки в одну миску, косточки — в другую. Потом нужно расколоть их и вытащить ядрышки, которые тоже пойдут в варенье. Работа несложная, но отнимает много времени. Но времени у Даши много, торопиться некуда. Интуиция подсказывала ей, что муж придет сегодня домой поздно. Она уже перестала удивляться своей прозорливости, просто принимала все как есть.

Руки двигались механически, и в голову полезли тревожные мысли. Значит, муж ей изменил. Только так можно объяснить его нервное поведение, злые слова, сказанные сгоряча. Но при чем здесь она, Даша? Она ни в чем не виновата...

Да, конечно, но мужчины, сердясь на себя, всегда обвиняют самого близкого человека, того, кто рядом. Чаще всего это оказывается жена. Что же теперь делать? Что предпринять в этой, в общем-то весьма тривиальной ситуации?

Многие женщины, особенно те, с кем такое случилось впервые, бегут за советом к матери. Для Даши такой метод не подходит — мама далеко. Можно, конечно, бросить все и уехать к маме с Митькой на все лето. И пусть муж тут сам с милицией разбирается. Но ведь рано или поздно все равно придется что-то решать. Даша хочет жить в Петербурге, и Митьке лучше учиться здесь.

Даша уколола руку косточкой и очнулась. Что это она выдумала? Из-за какой-то ерунды она уже собирается переделывать свою жизнь. Случайно в разговоре обмолвился какой-то мент, совершенно не внушающий ей доверия! Да они что угодно выдумают, только чтобы похищенное не искать!

Если она с такими подозрениями обратится к Игорю, ничего, кроме скандала, не получится. Утром они и так расстались не лучшим образом, зачем же усугублять ситуацию. И потом, даже если Игорь не ночевал дома, может, у него были какие-то дела? И он не хотел говорить о них при милиции. Те начнут спрашивать, потребуют свидетелей... как будто Игорь не потерпевший, а подозреваемый. Правильно муж говорил — не вызывай милицию, толку все равно не будет. Вот ведь было четыре кражи, а ни одной не раскрыли. И не раскроют, потому что не хотят. Это только по телевизору показывают, как милиция успешно раскрывает самые сложные убийства. Громкие дела, может, они и раскрывают, а вот мелкие кражи — извини-подвинься!

Ладно, утащили у молодых телевизор да видик, те еще заработают! А у стариков с третьего этажа небось последние деньги уперли, которые на похороны приготовлены были! И никому нет дела... Потому и не помогают люди милиции, что не верят.

«Да провались они все! — в сердцах подумала Даша. — Из-за денег да шубы я буду слезы лить! А больше ничего и не жалко...»

Но тут же Даша осознала, что жалко. Как ни странно, но ужасно жалко было бабушкиного ящичка с безделушками. Потому что можно купить новый видеомагнитофон и шубу, но никогда она уже не сядет в тишине и не возьмет в руки маленький хрустальный шарик, внутри которого на крошечной кровати под золотым балдахином спала принцесса. Спящая красавица была размером с лепесток ромашки, но сделана так тщательно, что видны были опущенные ресницы и полуоткрытый ротик.

Маленькая Даша все глядела и глядела в шарик и мечтала, как когда-нибудь появится такой же крошечный фарфоровый принц, разобьет хрустальную оболочку, поцелует принцессу и она оживет.

Даша подумала, что если бы кто-то узнал про ее сожаления, то без колебаний назвал бы ее полной дурой. Жалеть о какой-то ерунде, детских игрушках! Тем более что, когда они еще были в квартире, Даша за четыре года ни разу не удосужилась открыть ящик!

Она внезапно поняла, что плачет. Слезы текли по щекам и падали на абрикосы. Будет соленое варенье...