Гароэ

Даже игруны дельфины и неторопливые царственные киты уплыли подальше от острова, потому что всякий раз, когда они поднимались на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, вместо мягкого морского бриза им приходилось вдыхать пыль и жар.

Утром четвертого дня появился передовой отряд саранчи, однако сообразительные насекомые, должно быть, пришли к выводу, что этот небольшой остров из черного вулканического камня может превратиться в кладбище для миллионов их сородичей, поэтому, передохнув пару часов, вновь отправились в полет – ведь есть же где-то менее суровая земля.

Вероятно, они смекнули, что жить в пустыне, где яйца можно отложить в песок, это одно дело, а пытаться зарыть их в непроницаемую лаву – совсем другое.

– Если так будет продолжаться, тогда даже Гароэ не сможет нас спасти… – сказала Гарса однажды ночью, когда они не могли заснуть из-за невыносимой жары. – Старики говорят, что подобное стечение неблагоприятных обстоятельств бывало редко.

– Но что это за Гароэ такой?

– Я не могу тебе сказать, пока не родится ребенок: тогда ты будешь признан одним из наших. А в данной ситуации если бы я это сделала, то поплатилась бы жизнью. – Гарса ласково погладила его по щеке и добавила: – Тот корабль привез мне тебя, но одновременно принес острову все мыслимые и немыслимые несчастья: нас преследует злой рок.

– Я не верю в злой рок… – заметил ее муж, впрочем, без особой убежденности. – В невезение – да, но полоса невезения рано или поздно заканчивается.

– Если нынешняя полоса не поспешит завершиться, невезению больше нечем будет поживиться, разве что кучей трупов.

Достаточно было оглядеться вокруг: свет полной луны никак не мог пробиться сквозь густую завесу рассеянного в воздухе мелкого песка, – чтобы признать, что опасения островитянки имеют все шансы превратиться в реальность.

За тысячелетия человек доказал, что он способен справиться с любыми трудностями и выйти победителем, только если не борется с силами природы. И на этот раз природа не стала демонстрировать свою силу посредством разрушительного землетрясения, ужасного извержения или яростного урагана, а избрала иной, более спокойный, но все равно убийственный способ: абсолютный и безмолвный покой смерти.

Духота не давала передышки, жажда изводила, бездействие изнуряло. Казалось, нервы выступили на поверхность высохшей и потрескавшейся кожи, и лейтенанту Баэсе пришлось приложить немало усилий, чтобы держать в кулаке своих подчиненных, не знавших, куда себя деть.

Когда он решил обсудить с ними, как построить такой корабль, чтобы он был достаточно надежен и мог без риска одолеть расстояние в несколько лиг, отделявшее их от Гомеры, один только долговязый и прыщавый уроженец Кадиса, пользовавшийся вполне заслуженной репутацией вшивца и несусветного лентяя, хотя и отзывавшийся на звучное имя Курро Карро, осмелился поднять руку.

– Я никогда не строил кораблей, но видел, как это делается… – неохотно признался он; следовало отдать должное его честности. – Мальчишкой я часами сидел с удочкой на пирсе и наблюдал за стариком плотником на берегу; его мастерская находилась в метрах двадцати.

– То есть ты не подходил к верфи ближе чем на расстояние в двадцать метров? – осведомился Бруно Сёднигусто; в его тоне явно слышалось характерное для него ехидство. – Ей-богу, опыта тебе не занимать!

– Что есть, то есть… – нимало не смутившись, парировал уроженец Кадиса. – Хотя мне случалось и подзаработать – когда я помогал ему переносить доски или держал шпангоуты, в то время как он прилаживал их к килю.

– Что такое «шпангоуты»? – поинтересовался антекерец.

– Ну, вы даете, мой лейтенант! – невольно вырвалось у того, к кому он обращался. – Это такие искривленные деревяшки, которые придают форму судну; к ним еще крепится обшивка.

– А!

Для наглядности Курро Карро растопырил указательный палец и мизинец на той и другой руке, будто собрался делать «козу», и несколько раз ударил ими по коленям. Этим жестом он словно хотел снять с себя всякую ответственность.

– Не подумайте, – заметил он, – что я строю из себя умника, но, судя по тому, что я слышал от старика, шпангоуты – это самое главное, и, если их плохо положить, вся обшивка будет ни к черту.

– Что значит «вся обшивка будет ни к черту»? – заволновался Амансио Арес.

– А то, что, как только спустишь судно на воду, оно перевернется. Однажды так и получилось, и, клянусь матерью, в тот день я услышал столько крепких словечек, сколько не доводилось за всю мою жизнь. Старик метался, как в клетке, и рвал на себе волосы, и надо сказать, было из-за чего: все-таки три месяца работы – что коту под хвост.

– А еще чему ты научился?

– Конопатить.

– Это как?

– Впихивать паклю в стыки досок и промазывать корпус дегтем или смолой, чтобы не проникала вода, – снова вмешался в разговор галисиец Арес, явно гордясь собой. – Вот это у меня очень хорошо получается, потому что в фелюгу с тех пор не просочилось ни капли.

– Хвала святому Петру, хранителю ключей от рая, но в первую очередь моряку и рыбарю! – неожиданно воскликнул Бруно Сёднигусто, воздев руки, словно на него только что нашло озарение. – У нас уже есть конопатчик, или как там его называют, и вшивец, который жил неподалеку от верфи. Когда приступаем к строительству?

– Как только спадет жара… – совершенно серьезно ответил Гонсало Баэса, показывая на скелет козы, высушенный солнцем. – Тут ведь такое дело: либо мы построим корабль, либо нас ожидает тот же конец, что и ее.

– Ничего себе выбор!..

Другого выхода действительно не было. Поэтому, как только ветер переменился и духота спала, лейтенант Баэса приказал перенести «ставку» в маленькую бухту, усеянную валунами, в которую течения год за годом приносили большую часть приплывающих деревьев.

Для начала надо было выяснить, какого рода древесина больше всего подходит для строительства корабля, на котором им предстояло выбраться отсюда.

– Не имею ни малейшего понятия!.. – поспешно заявил уроженец Кадиса со свойственным ему прямодушием. – То были доски, а это бревна.

– А как мы превратим огромные бревна в маленькие доски? – поинтересовался растерянный брат Бернардино де Ансуага. – Тут нужна большая пила.

– Об этом вам следовало бы спросить у Ноя, святой отец, – заметил Сёднигусто. – В конце концов, на этом корабле поплывут, считай, одни ослы.

– Перестань молоть чепуху и давай ближе к делу, время же уходит! – одернул его антекерец. – Думаю, сначала следовало бы отобрать образцы каждого из этих бревен, бросить в воду и посмотреть, какой из них лучше плавает. Как ты думаешь?