Гарольд Дурсль

– Конечно, Драко, - оскорбился незаслуженным выговором Гарри, - просто здесь достаточно сыро, а у тебя склонность к бронхитам и…

Первым рассмеялся Сайф. Хихикая, он потянулся к Невиллу и что-то прошептал в самое ухо. Лонгботом ответил таким же мерзким хихиканьем. Блейз едва не выпрыгнул из наручников, стремясь услышать, о чем шепчутся братья. Зато Малфой, кажется, предполагал тему обсуждения. Он оскалился, еще раз изогнулся и пнул Невилла. Тот даже не обиделся. Продолжая смеяться, отодвинулся дальше от Драко и уже вслух повторил:

– На свадьбу-то хоть пригласите? Драко, когда будешь швыряться букетом, то целься не в меня.

Гарри всегда гордился своей способностью мгновенно распознавать опасность и реагировать. Пока больше импульсивно, чем правильно, но ведь это дело опыта? Вот и сейчас, Невилл еще не успел произнести следующую за «Х» «И», как в голове у Гарри щелкнуло, и он быстро сказал.

– А чего сразу Драко? Букетом буду кидаться я.

Хоть как-то ответил на это заявление только сам Драко. Он издал звук средний между чиханием и икотой и тоже затих. Невилл благоразумно поспешил изменить тему.

– А мне Дамблдора не жалко.

Гарри вздохнул.

– Знаете, в первый день занятий я выкинул в окно крысу Уизли. Я злился, потому что Шляпа отказалась послать меня в Слизерин. Теперь-то понимаю, что вышвырнул не то животное, но тогда этот несчастный комочек снился мне с полгода. Так вот, Дамблдор мне сниться не будет. Это точно.

– Садист, - коротко охарактеризовал его Забини.
– Как можно просто так взять и обречь на смерть беззащитное животное? Дал бы тебе по шее, если бы не кандалы. Козел.

– От козла слышу, - огрызнулся Гарри.
– Сказал же, что совесть мучила, мало, что ли? Как думаете, сколько нам тут торчать?

– Пока авроры оббегают весь замок, - задумчиво начал Сайф, - найдут тело Дамблдора, пересчитают всех обитателей, перероют всю школу… У-у-у-у… до утра точно.

Так и вышло. Они стояли, всем видом изображая попранную невинность, а Филч негодующе пояснял, что нашел их в заброшенном коридоре, явно затевающих нечто ужасно недозволенное, и принял волевое решение раз и навсегда наказать хулиганье.

Потом все начали рыдать и причитать, некоторые даже падали в истерических припадках. За всей этой суетой никто не заметил пропажи Нотта. Драко грустно заявил, что на войне как на войне, и что ему действительно жаль парня.

Погоревав, Макгоногалл ринулась устраивать шикарные похороны, и это ей удалось. Зрителей ожидало великолепнейшее зрелище: беломраморная гробница, прочувственные речи, торжественное пение феникса, сводный хор русалок и приличествующие случаю мелкие детали.

– Исторически, - восхищенно заметил Драко.
– но слишком по-варварски. Как у русских прямо. Папу никто не видит?

– Вон он, - ответил Невилл.
– Надо незаметно проталкиваться в задние ряды.

Сразу уйти не удалось, пришлось остаться и прослушать все речи. Сириус тоже присутствовал и даже преподнес венок белых лилий. А вот пара воронов продемонстрировали свое отношение к смерти великого мага своеобразно, но вполне предсказуемо. Потряся хвостами, издевательски каркнули и дружно удалились.

Уже в Малфой-мэноре они клятвенно пообещали принести посильную жертву повелителю дорог на ту сторону, искупая вину перед мертвым. Гарри опять пришлось сливать воспоминания о гроте и медленно, запинаясь, рассказывать о прошлогодней попытке вызвать зомби и договоре с кем-то, называющим себя Великий.

Люциус опять изображал сердечный приступ и грозился поркой, Сириус раздавал затрещины и потрясал руками в воздухе, Снейп впервые молчал, как рыба, остальные реагировали восхитительно разнообразно, но одинаково неодобрительно.

Люпин долго прокручивал в думосборе один и тот же момент, а потом елейным голосом уточнил у Гарри часть рассказа о неопознанных детках и Трелони в трансе.

Гарри принялся повторять, тщательно вспоминая малейшие детали и медленно, но верно понимая.

– Мистер Люпин… скажите, что это был не смерть?

– Скажу, - покладисто согласился Люпин.
– Просто один из четырех великих. Мало ли как он себя называет? Покажи лучше, что ты забрал у Дамблдора.

Гарри торопливо выложил на стол палочку и кольцо. Ремус потянулся к палочке, но был остановлен паническим воплем Рабастана:

– Лапы прочь!
– Он рухнул на колени и подполз к столу.
– Мерлин, впору орать: сподобился. Старшая палочка, главный из Даров.

Рудольф опустился на корточки и присмотрелся к палочке,

– Ты не прав. К колечку присмотрись. Воскрешающий камень. Вот какой дар главный.

– Мантия-невидимка главнее, - встрял Блейз, - хотя бы потому, что она у Гарри.

Люциус изобразил надгробье в виде ангела потрясения. Рядом застыли остальные статуи. Пришлось лезть в сундук и извлекать привычно невесомый сверток. Сириус пощупал мантию, рассмотрел перстень и кольцо и отвесил Гарри почтительный поклон.

– Чего ты это?
– Гарри попятился от свихнувшегося Блэка. Чтобы немедленно натолкнуться на понурившегося Малфоя.

– Ничего, - достаточно резко ответил именно он.
– Значит, на нашей стороне имеется небольшая армия зомби. Хоть это радует. Идите отдыхайте, - он неожиданно повернулся и заторопился к двери, на пороге задержался и нехотя процедил: - На днях заглянем в Гринготс, выясним, сколько на дарственном счету.

– Оу!
– Сириус схватил Гарри и подбросил его, - я и забыл. Там же должны быть уже миллионы. Люц, мог бы и поздравить моего крестника.

– Поздравляю, - неохотно процедил Малфой и вышел. Драко немедленно кинулся следом. Гарри был слишком занят, выдираясь из медвежьих объятий Лестрейнджей. Оказавшись на полу, он прежде всего пощупал ребра, а потом схватил Блэка за воротник.

– А теперь по порядку. Что за миллионы? Почему мистер Малфой такой странный? С чем вы меня поздравляете?

Сириус притянул его к себе и еще раз потискал.

– Миллионы? И что это я ляпнул? Миллиарды.

Гарри по очереди посмотрел на всех оставшихся и сжал кулаки. Сириус понял его абсолютно правильно и заторопился.

– Жил однажды волшебник с крайне оригинальным чувством юмора. Например, я совершенно не разобрался, где смеяться в рассказе о предложении разрубить спорного младенца пополам. Но некоторые понимают, в чем соль. Волшебник был любвеобильный и прославился наличием гарема из сотен женщин. Детей у него оказалось мерлинова куча. И он решил провернуть свою очередную тупую шуточку. Взял да и сгрузил все состояние гоблинам. Условием получения наследства было предъявление уже тогда легендарных даров смерти. Всех трех. У юмориста нашлись последователи, которые подбрасывали на тот же счет свои сбережения. Это если не вспоминать о традиции кидать в эту золотую яму свой первый заработанный галеон. Понятно?