Гарри Поттер для взрослых или КАК ОНО БЫЛО
Шрифт:
— Бросьте! Я слишком близко от Вас стоял в очереди на контроле, Северус, — так же, шёпотом, сказал Ростислав Апполинарьевич. — Отчего бы Вам не признаться, что Вы это Вы?
— Да. В этом я готов признаться: я — это я, — хмыкнул в ответ Снегг.
— Взгляните: ребята в совершенном восторге. Они первый раз совершают полёт авиалайнером. Им не до нас, если Вы ЭТОГО боитесь, — продолжал Будогорский.
— Я не боюсь. Я просто Вас не понимаю, — холодно сказал Северус, косясь на пассажиров в соседних креслах.
Будогорский махнул рукой — тут же соседка справа пролила кофе на юбку и понеслась в туалет замывать пятно, сосед слева склонил голову на плечо и мгновенно уснул.
— Отчего Вы отвергаете союзничество? — настаивал Барин.
— Какого рода? — осторожно спросил Снегг.
— Пока
— И Вы тот самый человек? — вопросительно посмотрел на него Северус.
— Тот самый. Можете на меня положиться, — с готовностью отозвался хогвартский профессор.
Снегг знком попросил подойти стюардессу.
— Пожалуйста, будьте так любезны, посмотрите, нет ли свободного места в бизнесклассе. Я доплачу, — попросил он.
— Пройдите за мной, — сказала бортпроводница. — Бизнескласс почти пуст.
— По-крайней мере, дайте мне знать, когда потребуется помощь! — крикнул ему вслед Барин.
Северус ничего не ответил и не обернулся.
При таможенном досмотре он вновь встретил делегацию от Хогвартса. Будогорский пытался поймать взгляд Снегга — Северус старательно прятал глаза. Эта встреча взволновала его. Конечно, союзник был нужен. И Будогорский ему, в общем-то, симпатичен. Но Северус слишком хорошо знал его историю, чтобы поддаться самообольщению. Молоденькая беременная жена Ростислава была убита Пожирателями. Будогорский что-то раскопал, что было не по нутру Тёмному Лорду. Сначала ему пригрозили — тот оставил угрозу без внимания. Тогда-то всё и случилось… Произошло несчастье незадолго до падения Волан-де-Морта. Зная подоплёку этого дела, трудно поверить в отсутствие западни со стороны Будогорского — как пить дать, он осведомлён о прошлом Снегга. И, как следствие, причастности (пусть косвенной!) к смерти его жены. Северус вышел из здания аэропорта и поймал такси. Из окна машины он видел, как Будогорского окружили его ученики. „Его любят, — глядя на лица подростков, с грустью подумал Северус. — Не то, что меня. Если у Юлии, как говорил Дамблдор, ‚дар внушать любовь‘, то у меня, наверно, обратный дар — внушать НЕлюбовь“.
— Куда едем, Командир? — спросил его таксист.
— Не могли бы Вы показать мне город? — неожиданно для себя попросил Снегг.
— Нет проблем. Часа за три осмотрим все достопримечательности, — трогаясь с места, заверил его водитель.
— Я бы не стал так торопиться. Сколько стоит Ваш рабочий день?
— Тыщу баксов, — хитро сощурившись, солгал шофёр.
— Идёт, — не стал с ним торговаться Северус.
Выехав на шоссе, они с ветерком понеслись по асфальтированной трассе с односторонним движением. Через тополиную аллею была встречная полоса. Северус отметил разнообразие моделей автомобилей — большинство немецкого производства. Когда-то, ещё в доме родителей, он собирал вырезки из старых журналов и знал отличительные признаки той или иной модели. Надо сказать, что с тех пор автомобилестроение шагнуло далеко вперёд.
— Домой или в гости? — прервал его наблюдения водила.
Северус посмотрел на него в зеркальце — взгляды их встретились. Они оба усмехнулись.
— В гости, — ответил Снегг.
— В Питере никогда не был?
— Был. Проездом.
— Ты тогда говори, где понравится — будем тормозить.
— При въезде в город остановишь.
— Это правильно. Там у нас мемориал Героическим защитникам Ленинграда. Установлен в одну из годовщин победы над фашистской Германией. А сейчас налево посмотри. Здесь Пулковская обсерватория. Целый учёный городок.
Будучи неуверенным в том, что такое „обсерватория“, Северус не стал переспрашивать.
— Подъезжаем, — проинформировал его водитель такси.
Ещё издали он заметил гранитную стелу, на которой значились цифры 1941 — 1945. Таксист припарковал машину и обернулся к элитному пассажиру.
— Мне с тобой пойти? — спросил он.
— Да. Если Вас не затруднит.
— Не затруднит, — заверил его тот.
Спустившись в подземный переход, водитель купил в цветочном киоске пару гвоздик.
— Я оплачу, — предложил ему Северус.
— Не надо, — строго посмотрел
на него шофёр. — Для тебя это так, забава. А у меня, почитай, в годы Великой Отечественной все родичи сгинули.Они оказались в зале под открытым небом. По форме зал напоминал кольцо. В центре, на постаменте, размещалась скульптура матери, держащей на руках погибшего сына. Памятник был завален цветами. Мимо них прошли совсем ещё желторотые школьники с испуганными мордашками.
— Тут есть небольшой музей. Зайдём?
Северус утвердительно кивнул.
Экспозиция была посвящена Блокаде Ленинграда. В музее звучала скорбная музыка. На одной из стен демонстрировалась кинохроника военных лет. Плёнка шипела, изображение было с пробелами. Снегг присмотрелся: закутанная в платки, по снегу шла женщина. Она тянула за собой санки, на которых лежал ребёнок лет двух. Он был мёртв. Следующий кадр — очередь за хлебом. Длина её казалась неизмеримой. Лица людей, получавших по куску чёрного хлеба, почерневшие, безразличные. Картинка фильма снова переменилась. Северус увидел большеголовых скелетообразных дистрофиков со вспученными животами. Руки — веточки, ноги — палочки, рёбра можно пересчитать — все они на приёме у врача. После очередной чёрно-белой паузы взгляду открывался ров, заваленный истощёнными до крайности мертвецами. Надо рвом стояли гитлеровцы в щёгольской военной форме и начищенных до блеска сапогах. Они глумливо улыбались, глядя, как некоторые из жертв в этом месиве тел ещё подают признаки жизни. Северус вышел на воздух. „И к этой чудовищной бойне причастна чуть! Маглы об этом и не догадываются!“ Он ощутил рядом присутствие другого человека. Это был русский таксист. Молча они дошли до машины.
— Сергей Иванович, — протянул руку таксист.
Северус не помнил, чтобы называл ему своё новое имя. Он с недоумением смотрел в лицо уже немолодого человека, изборождённое глубокими морщинами. Тот пояснил:
— Меня зовут Сергей Иванович… Целый день с тобой бултыхаться будем — так что познакомиться не помешает.
— Меня тоже зовут Сергей Иваныч, — буркнул Северус.
— О! Тёзки, значит! — хохотнул словоохотливый водитель. — Ну, теперь слушай… я тут гидом повыступаю малехо. Мы выезжаем на Московский проспект — одну из крупнейших магистралей города. Слева и справа здания Московского универмага. Это станция метро „Московская“. Там, за фонтаном, Московский райсовет. Перед ним памятник Ленину. Далее — Московский Парк Победы. Если хочешь, выйдем, погуляем, — он посмотрел на Северуса в зеркало (тот покачал головой). — Да там и смотреть-то особенно нечего… аллею Славы, разве что. Вдоль неё установлены бюсты героев Отечественной войны. Меня там в пионеры принимали — это что-то вроде ваших бойскаутов… Я ведь коренной ленинградец — сейчас говорят „петербуржец“. Вся моя жизнь — в городе на Неве.
— Нева — наша главная река. Недлинная, но полноводная, — тут же пояснил водила. — Сейчас, когда дамбу сделали, наводнения хоть и случаются, но уже не такой разрушительной силы — как, скажем, году этак в 1824-м. Это наводнение ещё Пушкин описал в „Медном всаднике“. Ну, мы его сегодня ещё увидим.
— Кого? — спросил Снегг. — Пушкина?
Водитель расхохотался.
— Ты что, приятель! Пушкин давно умер. Его застрелил Дантес. На дуэли. Из-за Гончаровой.
— Из-за кого? — сглотнул Северус.
— Ну, из-за жены своей. Дантес — французский посланник — положил глаз на жену Пушкина, Наталью Гончарову. Александр Сергеевич, знамо дело, такого стерпеть не мог. Кровь его негритянская забурлила — и давай стреляться. Только сам под пулю-то и попал.
— Так этот ваш Пушкин негр был, что ли? — совсем запутался Северус.
— Пушкин — великий русский поэт, — назидательно произнёс Сергей Иванович.
— Вы же сами сказали „негритянская кровь забурлила“…
— Я что-то не пойму, по-русски ты здорово балакаешь, а ничегошеньки из нашей истории не знаешь, — сердито прервал его новый знакомец. — Александр Сергеевич был не то чтобы негр… Дед его, Ганнибал, тот, действительно, африканец по происхождению. Его царь Пётр Великий ещё арапчонком к себе на службу взял. Воспитал. Дал чин дворянский. Вот от Ганнибала-то и пошло потомство с горячей кровью… На Мойке, если тебе интересно, это всё подробно рассказывают.