Гарри Поттер и ЕГО Портрет

— Хорошо. Мне пора идти. До встречи, Сал.

— Пока, Гарри.

Я вышел за дверь и направился к выходу. Выход из покоев Салазара был на втором этаже. Обычная каменная стена, где незаметно вырезана змейка. Никто никогда не заметит. Я с трудом зашел в его комнату, облазив всю Тайную комнату, и узнал, что это ритуальный зал. А василиск был защитником замка. Видимо за века, сошел с ума. Теперь я выращивал нового. Слизерин оказался не таким, как описывали. Он не был простив магглорожденых. Он был против церкви. А это в те времена было одно и то же. Его семью уничтожила инквизиция. Титул перед смертью он передал бастарду. Он не женился после гибели жены. Просто не смог. Он назвал это Слизеринской верностью. Они верны только одному человеку. Или себе, или любимому.

Я вернулся в спальню, снял мантию-невидимку и лег наконец-то спать. Утро началось внезапно. Меня тряс Рон. Я думал, будет наоборот. Видимо совсем заболтался с Салазаром, раз проспал.

— Вставай, Гарри. Завтрак.

Я потянулся и начал выбираться из кровати, и направился в ванную. Сегодня день рождение Гермионы. Подарок, помимо очевидного есть, цветы ждут ее на прикроватной тумбочке, спасибо Добби. Я вышел из спальни, оделся и спустился в гостиную факультета, где меня ждала моя Герми. Она радостно улыбнулась, я подошел, поднял ее с кресла, и поцеловал.

— С днем рождения, любимая, — поцеловал еще раз.

— Спасибо, Гарри. Цветы чудесные. Как они оказались в моей комнате? — улыбаясь, спросила она.

— Пусть это будет моей тайной, — тихо прошептал ей я.

— Хорошо, Гарри. Ты нашел, где мы будет отмечать? — шепотом спросила она.

— О, тебе понравится это место.

— Надеюсь.

Я отступил от нее. К ней подошел Рон, обнял и поздравил с Днем рождения, протянув подарок. Это была книга по анимагии.

— Я подумал, что мы могли бы ими стать. Кому, как не тебе изучить все это, чтобы мы все смогли это осуществить.

Мы засмеялись и отправились в Большой зал. Во время завтрака мне пришло письмо от Дориана. Я не стал его читать, убрав в сумку. Странно, что он не связался по зеркалу.

— От кого письмо? — поинтересовалась девушка.

— Да так, потом скажу, Герми.

— Хорошо, — она посмотрела на меня с ожиданием, чтобы я понял, что она не отвяжется.

Я улыбнулся ей, и мы направились учиться. День был долгим и я ждал ужина, чтобы похитить Гермиону с него. Я предупредил Рона и Лаванду что нас с Гермионой не будет до утра, они понимающе улыбнулись, но обещали прикрыть. И вот перед ужином, я утащил Гермиону в свое логово. Сказать, что она была в восторге от покоев Слизерина и от его портрета, значит преуменьшить.

— Мерлин, Гарри, это великолепно. Это лучший мой день рождения.

— Еще нет. Вот наши с Салазаром подарки. Это от него.

Гермиона удивленно посмотрела на портрет, Сал ободряюще улыбнулся, и она открыла коробочку. Там лежали аккуратные сережки с зелеными камнями, под цвет моему подарку. Небольшие гвоздики с застежкой в виде змейки. Змееуст - это диагноз.

— И что они делают, Салазар? — спросил у портрета я.

— Надень их. Они защищают разум от всего, даже обливейта, — гордо улыбаясь, ответил основатель. Я довольно улыбнулся. Идеальный подарок.

— Это потрясающий подарок. Спасибо, Лорд Слизерин, — поклонившись, сказала Герми.

— Это обращение теперь не для меня, а для Гарри, — ехидно улыбаясь, сказал портрет.

— Ты принял? Но как? Ты же князь?

— И лорд Блэк. Магия решила позволить мне возродить этот род. Извини Герми, с тебя дети. Много детей.

Она покраснела, но не стала отрицать эту возможность. Салазар мне подмигнул с портрета.

— А это от меня. Тебе надо будет капнуть на него кровью. Он защитит от всего. Даже от авады.

— Это потрясающе, Гарри! Он под цвет твоих глаз. Мне очень нравиться! — она капнула на него крови и начала надевать, но ее прервал Сал.

— Пусть наденет Гарри. Тогда никто кроме него не сможет его снять. Даже ты, — пояснил он.

— Хорошо, — я застегнул украшение и поцеловал ее в шею. — Мы пойдем, Салазар, у нас праздник.

— Смотрите не утомитесь. Если что, ты знаешь, где зелья.

Герми опять покраснела, и мы ушли в зал на ужин. Добби все-таки молодец. В комнате горели свечи, был аккуратно сервирован столик на двух персон, стояли легкие закуски и вино. Все-таки перед ночью любви не надо наедаться.

— Это очень красиво, Гарри! — она поцеловала меня в благодарность.

Мы сели за столик, я налил нам вино и мы принялись наслаждаться закусками, строя глазки друг другу. Она не выдержала первой и пересела ко мне на колени. Я поцеловал ее, и она простонала мне в рот. Я понял намек, и приподнял ее, чтобы ее ноги оказались вокруг меня, подняв ее, держа за бедра, я встал со своей притягательной ношей и пошел в спальню, не прекращая поцелуй. Я аккуратно сел на кровать, она, уже не сдерживаясь, терлась об меня. Я сам был на пределе. Слишком давно не было секса. Но я решил действовать медленно, чтобы она наслаждалась первой ночью. Я отстранил ее, и начал медленно раздевать, не давая ей раздевать меня. Она не сопротивлялась, а, только откинув голову, глубоко дышала. Я медленно, чередуя с поцелуями, раздевал ее. Сняв бюстгальтер, я лизнул сосок, и услышал стон. Ей определенно нравилось. Не став долго лизать ее грудь, но, все же, уделив ей внимание, я стал раздевать Гермиону дальше. Когда она была полностью обнаженной, я снял рубашку, оставшись в брюках. Она недовольно смотрела на брюки.

— Так надо. Мы все успеем. У нас вся ночь впереди. А завтра никуда не надо.

С этими словами я ее поцеловал. Медленно, вдумчиво и начал спускаться по шее, к груди, не пройдя мимо сосков, она стонала и всхлипывала подо мной. Я целовал ее животик и понял, что он очень чувствительный. Она стонала особенно громко, когда я ее целовал в него. Наконец спустившись к своей цели, я лизнул клитор. Она дернулась и застонала, поощряя меня на дальнейшие действия. Она уже была мокрая. Я порхал языком по клитору, и начал входить пальцем во влагалище. Она уже стонала без перерыва. Я решил, что двух оргазмов в таком положении ей хватит. Спустя десять минут и два оргазма, я наконец-то снял тесные брюки. Гермиона уже охрипла от удовольствия. Прошептав заклятие контрацепции, я начал аккуратно проникать в нее, лаская пальцами очень чувствительный клитор. Почувствовав, что полностью вошел, я посмотрел ей в глаза. Видимо от двух оргазмов она была так расслаблена, что ей не было больно.

— Немного неприятно, но не больно, продолжай. Ну же! Двигайся!

Я не стал медлить, и начал двигаться. Она была восхитительно тесной и очень отзывчивой любовницей. Я решил терпеть, пока она не кончит. Я просунул руку между нами и начал ласкать клитор, подводя ее к оргазму. Кончили мы почти одновременно. Когда она начала кончать, то так сжала меня внутренними мышцами, что я кончил, как никогда сильно. Я практически рухнул на нее, с трудом удержав себя на локтях. Это был фейерверк.

— О Мерлин! — простонала Гермиона. — Если так хорошо в первый раз, то, что будет потом?

— Еще лучше! — я целовал ее медленно, с удовольствием, и перевернул нас, чтобы она оказалась сверху. Она удивленно на меня посмотрела, а я двинул бедрами, чтобы она почувствовала мое возбуждение.

— Ты хочешь, чтобы я была сверху? — облизав губы, спросила она охрипшим голосом.

— Ну, это твоя ночь. Я думаю, ты должна попробовать быть главной.

Она задумалась, но опять наклонилась меня поцеловать. Поцелуй был страстным, она простонала мне в рот. Я провел пальцами по ее входу, она опять была влажной. Я приподнял ее за талию, и направил ее на мой член. Герми аккуратно принимала меня, опускаясь вниз, и опустившись полностью, простонала что-то нечленораздельное. Потом она начала двигаться. Мне было очень хорошо. Поняв, что скоро опять кончу, я начал ласкать клитор в такт. Еще несколько раз двинувшись, она провалилась в удовольствие и я вместе с ней.