Гарри Поттер и Лес Теней.
Шрифт:
Гермиона осторожно разглядывала лица обитателей Хогвартса и напряженно вздрагивала от каждого шороха за ее спиной, который производили слизеринцы.
— Хорошо, что Слизерина сейчас нет, — прошептала она. — Бог знает, что он выкинул бы, когда нас увидел.
— Это вы про Змееуста? — жизнерадостно поинтересовался Тео, приканчивая остатки куропатки. Было непонятно, где в нем помещается вся еда, паренек был тощий, как крылышко, которое он только что закончил обгладывать. — Только тихо говорите, — предостерег он, наклоняясь ближе к Гарри и Гермионе. — Они, — он мотнул головой в сторону слизеринского стола, где Драко Малфой как раз с придворными поклонами припадал к ручке зеленоглазой красавицы. — Все ему доносят. Высокомерные мерзавцы. Змееуст подбирает к себе в ученики только чистокровных,
— Он учит только своих? — поинтересовался Рон, испепеляя взглядом Малфоя, подобострастно лобызавшего край платья Матильды фон Гриндельвальд.
Гермиона нахмурилась еще больше, но тут ее внимание привлек юноша, сидящий по правую руку от баронессы с такой зловеще знакомой фамилией. Он был одет не в зеленое, как все остальные ученики Слизерина, а в простую темную мантию. Юноша сверлил Гермиону угольно-черными глазами, да так, что она поежилась. Но не зная, как правильно нужно реагировать на такое внимание к ее особе, она решила на всякий случай кивнуть ему. И улыбнуться. Гарри, наблюдавший всю эту игру взглядами, отметил, что этот простой жест вежливости со стороны Гермионы вызвал бурю эмоций у молодого черноволосого волшебника. Парень, по мнению Гарри, не был похож на потенциального негодяя на побегушках у Салазара Слизерина.
— Нет, что вы, сэр, всех чистокровных и высокородных волшебников. Но не всем хочется ходить к нему. Наш Алистер говорит, что лучше сожрет свой спорран, чем добровольно явится к Змееусту на занятия. А леди Эдит, например, тоже из древнего, пусть и захудалого волшебного рода, но она никогда не ходит слушать, о чем он рассказывает, она презирает его. К тому же, геральдику она и так знает отлично, а крутить шашни со слизеринцами — на это только та зеленая змейка способна, — Тео ехидно улыбнулся. Видимо, высокородная баронесса фон Гриндельвальд не ходила у него в любимицах.
— Геральдику? — глаза Гермионы широко открылись.
— А как же! Все благородные господа должны уметь составлять себе герб, объяснять, что он значит, и читать гербы других рыцарей, — икнул Тео, допивая вино из кубка. Столь пристальное внимание к его особе настроило паренька на такой благодушный лад, что Гарри понял: раньше не каждый день Тео Квинтус ухитрялся собрать такой аншлаг.
— А тебя кто привел сюда, Тео? — спросил Гарри.
Квинтус воодушевился.
— О, он великий человек!
— Кто? — загорелись глаза у Гермионы.
— Сэр Годрик! О, это такой человек, такой!.. — от избытка чувств на глаза Тео навернулись слезы, а затем он бухнулся носом на стол и захрапел.
— Ну вот, наш писака уже наклюкался, — раздался добродушный бас, и над столом вознеслась круглая физиономия Макъюэна старшего, за которой маячили восторженные мордашки Гордона и Люка Дэниелса. Здоровенный детина, обмотанный клетчатыми тряпками, подошел к Тео Квинтусу, легко закинул его тощее тело к себе на плечо и поинтересовался у пришельцев. — Никто не хочет маленько вздремнуть? Могу показать, где будут спать мужчины.
— Разве здесь у каждого из факультетов нет своей гостиной? — несколько разочарованно поинтересовался Рон.
— Факультетов?
— Не бери в голову, — посоветовал Гарри Алистеру. Он обратил внимание на то, что многие его однокашники за гриффиндорским теперь уже столом зевают просто неприлично, и свалиться от усталости под стол им мешает не вежливость по отношению к хозяевам, а исключительно любопытство — что еще интересного они успеют узнать, пока не уснут. Но, похоже, силы у большинства были уже на исходе. Даже Клара, еще полчаса назад стрелявшая глазами во все стороны в поисках новой информации и потенциальных проказ (она тут же положила глаз на семейство Эгбертов, как на возможных сообщников), уже потихоньку подремывала, умостив голову на плече у Невилла (Северина прикорнула на другом). Невилл геройски выдерживал такой напор и уныло поглядывал на Джинни, сидевшую довольно далеко от него и увлеченную болтовней с Эльвирой
Эгберт.— Так что? — поинтересовался Алистер. — Проводить вас или нет? Сами вы не найдете…
— Проводить, — решился Гарри. — Пошли, Рон.
— А может, еще посидим немножко? — нерешительно предположил Рональд Уизли, покосившись на Матильду, но тут его взгляд был пойман, расшифрован и истолкован Гермионой Грэйнджер, Девушкой-Ходячие-Мозги, как потенциально опасный и даже преступный.
— Идите, идите! — она принялась подталкивать Рона и Гарри. Гарри еле успел ухватить со стола последний кусочек хлеба. — Завтра встретимся, и вы мне расскажете, что еще интересного вам удалось узнать!
Алистер с разрешения Ровены собрал довольно большую группу гостей и повел их по каким-то переходам наверх. Гарри и Рон вновь ощутили себя как в первом классе, но, как Гарри уже давно успел заметить, древний Хогвартс был не слишком-то похож на тот, что бы ему знаком. Лестницы располагались сплошь не там, где он привык, двигались они тоже в обратную сторону, за все время, пока они проходили по коридорам и ныряли в потайные ходы за спрятанными в стенных панелях дверями, Гарри увидел лишь одну картину, на которой двигалось изображение битвы при Гастингсе, если он правильно разобрал витиеватую надпись при скупом свете чадящего факела. Воины в доспехах, больше похожих на рыбью чешую, лихо махали мечами в плоских руках, но почему-то ограничивались лишь тем, что сбивали друг с друга круглые шлемы, похожие на горшки, и периодически опрокидывали друг друга в стилизованные зубцы морских волн, на которых плескались изображения норманнских кораблей. Привидений видно не было, ими Хогвартс явно еще не обзавелся.
Алистер Макъюэн завернул в очередной тускло освещенный коридор с бесконечными колоннами и подвел их к большой каменной чаше, заполненной водой, в которой отражались блестящие точки гнилушек, висевших под потолком коридора. Высокий шотландец осторожно нагнулся над чашей и четко произнес:
— Золотая омела!
Чаша тут же пришла в движение. Вода с журчанием ушла из нее куда-то вниз, а тяжелое каменное основание со скрипом задвигалось, скользя вправо и открывая в стене узкий проход.
— Осторожно, ступеньки скользкие! — предупредил Алистер, ловя за шиворот Тоби, поскользнувшегося на лестнице.
Гарри и Рон вслед за Алистером и остальными спустились в темный проход за чашей. Затем, почти ощупью они выбрались на площадку лестницы, располагавшейся чуть повыше, и побрели уже наверх, пока узкий лаз не вывел их к широкому коридору, увешанному гобеленами с изображениями охоты на сниджетов. В коридоре гулял сквозняк, а двери всех комнат (их всего было около двадцати) оказались распахнуты настежь. Гарри заглянул в ближайшие апартаменты и был удивлен тем как средневековый аскетизм обстановки здесь сочетается со средневековым же, своеобразным, но уютом. В каждой комнате стояло по пять-семь кроватей, покрытых вязаными одеялами и задернутых вытертыми бархатными пологами, пол был застелен звериными шкурами, а окна, на которых стекол не было и в помине, оказались при ближайшем рассмотрении защищены Согревающим заклятием. Из обстановки в той комнате, которую облюбовали гриффиндорцы-шестиклассники, Гарри обнаружил еще только большой серебряный кувшин с водой, стоящий в серебряном тазике. Один на всех. Когда же Рон устало стягивал с себя сапоги, то угодил ногой еще в один предмет первой необходимости: пузатый глиняный ночной горшок веселенького оранжево-красного гриффиндорского цвета. Одноклассники порадовались такой находке и тут же полезли под свои кровати, дабы удостовериться, что Рон — не единственный счастливый обладатель ночной вазы. Удостоверились. После того, как все по очереди умылись из кувшина и растянулись на кроватях, Гарри измученно заметил:
— Вам не кажется, что нам здесь постоянно везет, как последним… С нами за это время могло случиться все, что угодно: нас могли сожрать тролли, убить Древние Эльфы, сжечь средневековые святоши. Даже Ровена могла нас, не разобравшись, зарубить своим мечом!
— Погоди! — шепотом утешил его Невилл (Рон, Дин и Симус уже крепко спали, а Симус даже похрапывал в длинную шелковую подушку, похожую на сосиску). — Вот Слизерин приедет — полетят клочки по закоулочкам, — Невилл Лонгботтом, будучи человеком, испытавшим в жизни массу проблем, привык с опаской смотреть в будущее.