Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

В дальнейшем Добби отдалился от темы, охотно отвечая на вопросы Гермионы о том, как поживает Винки. Он не преминул пожаловаться, что бедняжка подпала под дурное влияние Кричера, в результате чего, кажется, стала гораздо реже прикладываться к бутылке.

— Все-таки, Гарри, ты должен поговорить с ним, это твой эльф, — заявила Гермиона, когда Добби исчез. — Это неправильно со стороны Кричера, что он заставляет ее выполнять свою работу, а сам указывает ей.

— Да ладно, брось, Гермиона! — возразил Рон. — Добби просто недоволен, вот и выдумывает, вряд ли все так страшно.

Гарри тоже считал, что у него есть заботы поважнее, чем нормирование рабочего времени Винки. Он все еще не прояснил для себя, что именно сделала Паркинсон — действительно сама написала письмо или подменила, а тут, вдобавок, на сцене появился таинственный он.

— Подписаться вместо Темного лорда мог только очень могущественный колдун! — в один голос твердили ребята из Д.А.

Это побудило гриффиндорца вновь обратиться к воспоминаниям о Дамблдоре. Тот абсолютно не боялся Волдеморта. Но подписываться его именем?! Гарри очень сомневался, чтобы наставник стал так делать.

— Знаешь, если мыслить логически, — обратился он к Гермионе, — то получается, что подписаться мог только сам Волдеморт. И письмо тогда написал он, а не Паркинсон, потому что какой ему смысл завизировать своей подписью ее каракули?

— Понятия не имею. Но я это проверю, — пообещала Гермиона. — Уже заказала книгу в запретной секции, и кстати, ты помнишь, что Слагхорн нас опять приглашает? Надеюсь, ты не собираешься бросать меня там одну с Маклагеном?

Гарри покорно вздохнул, он, разумеется, помнил, что старый зельевар готовит «нечто грандиозное» перед Рождеством. А это означало, что его ждет встреча с подающими надежды учениками «Хогвартса» и всякими солидными колдунами и ведьмами, для которых из него, скорее всего, снова сделают гвоздь программы.

Гермионе повезло больше: срочное задание Маклагена не позволило ему сопровождать ее, зато не помешало полчаса хвастаться, какие серьезные вещи ему теперь доверяют.

— Драконий помет закапывать? — вполголоса заметил Рон и широко зевнул в спину покидающего их стажера.

Второе заседание Клуба Слизня проходило все в тех же подземельях. Как всегда, Гарри был невольно поражен деликатесными блюдами и некоторыми интересными субъектами, один из которых нацепил на себя кучу ожерелий на манер профессора Трелони.

— Пойду, проветрюсь, — сказала Джинни и углубилась в зал. Гермиона вскоре тоже ушла с кем-то поздороваться.

На собрании Малфой не появился, но Гарри и не рассчитывал на это. У него возникла новая идея и, хотя она была не слишком приятна в исполнении, он все же решил, что, зная слабости врага, нельзя ими не воспользоваться.

Слагхорн, как водится, повсюду таскал его за собой и представил всем своим ныне знаменитым бывшим ученикам, из коих к нему наведались одиннадцать колдунов и ведьм. Гарри проглотил, когда ему снова стали настойчиво предлагать дать интервью для книги про него; сфотографироваться на рекламный плакат чего-то там, и вытерпел невыносимо скучный, с его точки зрения, разговор о запрете охоты на громамонтов. В итоге, не надеясь, что его оставят в покое, Гарри решил улучить момент при переходе от одного знаменитого выпускника к другому.

— Скажите, сэр, — обратился он к Слагхорну с самым любознательным, как он надеялся, видом, — а в «Слизерине» есть какие-нибудь особенные традиции?

Реакция учителя показала Гарри, что он на верном пути. Слагхорн довольно захихикал.

— Мы всегда старались выделяться, да, — произнес он благодушно. — Нет, и каждый сам по себе тоже, но я тебе скажу, я долго работал, и нигде ученики не чтят так интересы своего колледжа, как в «Слизерине». Нет, другие тоже хотят быть лучшими, но это не то, все не то! — отмахнулся Слагхорн.

— А как же мания чистой крови? — напрямик спросил Гарри, поскольку ему не улыбалось выслушивать эти восторги.

Слагхорн кисло ухмыльнулся и тут же отвлекся, чтоб одарить радушной улыбкой проходящую мимо ведьму; Гарри не обратил бы на нее внимания, если бы ее не поддерживал под руку Блез Забини.

— Клитемнестра Сайрус, — пояснил, млея от восхищения, Слагхорн. — Все еще очень красива. И, хотя ее называют «Черной вдовой», я в это не верю. Это все зависть.

В памяти Гарри что-то зашевелилось.

— Простите, это она — мать Забини? — спросил он очень тихо, поскольку миссис Сайрус и ее спутник как раз остановились напротив, возле столика с ананасами и напитками. Он удивился, когда Слагхорн подтвердил его предположение. Ведьма, черноволосая, с гладкой свежей кожей, и в самом деле отличалась интересной, привлекательной внешностью, а о Забини Гарри такого сказать не мог бы. Впрочем, нарочно присмотревшись, он сумел выделить в их лицах что-то общее. Но то, что в матери привлекало взор, в сыне казалось обыкновенным и даже, на взгляд Гарри, невзрачным, хотя гриффиндорец отдавал себе отчет, что на его мнение может оказывать влияние оценка моральных качеств Забини как приятеля Малфоя.

— Бывает же, — пробормотал он, отметив про себя еще кое-что. Блез явно не радовался, что мать находится здесь; было похоже, что он стыдится ее опеки. А миссис Сайрус и в самом деле производила впечатление человека, который боится чего-то, причем уже достаточно долго боится.

— Да, — кивнул Слагхорн. — Так о чем ты говорил? Да, о слизеринских традициях!

«Мерлин, неужели я подсунул ему любимого конька?» — заволновался Гарри.

— У нас, скажу тебе по секрету, есть такое, что старосты делят между собой обязанности, — шепнул, подмигивая, Слагхорн. — Можно больше отдыхать, а полномочия те же самые.

«Том Реддл был старостой», — отметил себе Гарри и поблагодарил Слагхорна. Впрочем, пусть поначалу это показалось ему многообещающим, он так и не смог придумать, как ему это могло бы пригодиться.

— Если бы можно было найти старушку, которая была вместе с ним старостой девочек, она могла бы порассказать о нем много интересного, наверное, — предположила Гермиона. — Я поищу в газетах и в старых школьных списках.

В течение последующей недели Гарри не мог не заметить, что здорово польстил Слагхону своими расспросами. На ближайшем уроке он так хвалил Гарри, что тот не раз отчаянно краснел.

— А могло быть и лучше, — не сдержалась Гермиона, заглянув к нему в котел.

К счастью, и это урок в один прекрасный момент закончился, и учитель отпустил всех. Слизеринцы с зельеварения всегда уходили первыми, и вряд ли можно было ожидать, что они станут интересоваться достижениями знаменитого Поттера. Но Гарри здорово занервничал поначалу, когда к нему подошли ребята из «Равенкло».

— Знаешь, у нас появилась идея, как выяснить, чем занимается Малфой, — сказал Энтони Гольдштейн, прежде чем Гарри успел выпалить, что делиться опытом своего сногсшибательного успеха на зельях он пока не готов.