Гарри Поттер и… просто Гарри

— Тьфу ты! — плюнул Малфой, — его вы тоже предложите похоронить?

Пат хладнокровно поднял останок чьей-то башки с земли, деловито постучал по черепушке и хмыкнул.

— Мужик, — объявил он свой диагноз, — видите, какая башка широкая? И тридцати не было, а то разлетелся бы вдребезги, — с этими словами он аккуратно положил череп под дерево, а потом достал сигарету и с невозмутимым видом закурил.

— Бедный Йорик, — прокомментировал я.

— Твой знакомый? — ощерился Малфой моей прежней шуткой.

— Это Шекспир, болван, — укоризненно бросил Пат, и мы пошли дальше.

— Так Йорик или Шекспир, вы уж определитесь…

— Ты дурак и невежда!

— Эй, так нечестно! — внезапно завозмущался Малфой, — тыкать меня в нос какими-то маггловскими названиями! А вот если я…

— Малфой, что ты сказал?! — вытаращил я на него глаза, — повтори, может я ослышался? Ты сказал — нечестно?! От тебя это звучит как ругательство.

— Эй, вы! — резко выкрикнул Пат, — заткнитесь-ка оба! Вам не кажется это странным?

Он указывал на какие-то белёсые волокна, свисающие с веток тут и там. Они стали попадаться нам на глаза уже давно, но раньше этого было не так много. Мне стало не по себе.

— Надо сваливать отсюда, — напряжённо произнёс Малфой, — срочно!

— Почему? — спросил я.

— И кто из нас дурак и невежда? — почти на грани истерики выкрикнул он, — это — паутина! А кто плетёт паутину, ты не в курсе?! Пауки!!!

— И какого размера должны быть пауки, что сплести столько паутины, — докончил мысль Пат.

Клык, почуяв наш настрой, жалобно заскулил. Мы тронулись дальше быстрым нервным шагом.

— Это акромантулы, — продолжал в какой-то исступлённой горячности Малфой, — они впрыскивают своим жертвам в тело яд, а потом заматывают их в кокон. А когда все внутренности становятся как каша, они сжирают всю плоть, оставляя лишь косточки…

— Малфой, может, ты заткнёшься? — грубо предложил ему Пат.

— Я просто подумал, вы хотите узнать, что будет, если мы попадём к ним в лапы!

Мы шли в молчании несколько минут, и шорохи за спиной уже не казались безобидными. Оттолкнув усталость на второй план, вернулся страх, липкими щупальцами залезая под одежду и затормаживая мыследеятельность. Умереть в лапах паука-мутанта не входило в мои планы. Если честно, умирать вообще не хотелось…

Они всё-таки нас учуяли и нагнали нас на какой-то полянке. Мы остановились на пару минут перевести дух, когда услышали за своими спинами тошнотворное пощёлкивание. Мы трое в немом оцепенении развернулись и увидели их — и это действительно были огромные мохнатые пауки, явно горевшие желанием совершить с нами всё то, о чём нам говорил Малфой.

— Как будем делать ноги? — сквозь зубы поинтересовался Пат.

— А вот так! — фальцетом выкрикнул Малфой и рванул на третьей скорости.

Мы были полностью с ним солидарны и отстали от него всего лишь на секунду.

Мы неслись как угорелые, царапаясь об низкие ветки и спотыкаясь об корни, но всё равно продолжая бежать что есть духу. Когда на кону стоит сохранность твоей шкуры, очень быстро открывается второе дыхание. Но у нас было по две ноги, а у пауков по восемь, и их было много, и они нас нагнали, и даже обогнали.

Я не помню тот момент, когда я превратился, только внезапное чувство нахлынувшей силы, разливающейся по мускулам тела. Наверное, это случилось, когда прямо передо мной возник один из этой своры и угрожающе замахнулся клешнями. И только когда я со всего размаху съездил ему передними копытами по башке, я осознал, что я уже не человек.

Отбиваться копытами было легко, удобно и весело. Но этих тварей всё равно было слишком много. И тогда Пат толкнул мне на спину остолбеневшего Малфоя, а сам в один взмах перекинулся в коршуна, и мы продолжили спасительный бег от акромантулов.

* * *

— Вы — анимаги! — торжествующе заверещал Малфой, как только очухался после сумасшедшего галопа, — да вас за это в Азкабан посадят!

Мы с Патом, злые и уставшие как черти, хмуро переглянулись. Мой друг неприятно скривил лицо и достал из кармана мятую пачку сигарет. Почему-то это действо выглядело так зловеще, что белобрысый слизеринец заткнулся.

— Какая же ты всё-таки свинья, Малфой, — тихо произнёс я, глядя на него исподлобья, — мы тебе только что жизнь спасли, я тебя, можно так сказать, на своём горбу от смерти утащил, а ты нас уже закладывать спешишь!

Пат довольно грубо выхватил палочку у него из рук. Тот попятился к дереву, оторопело переводя взгляд с меня на мрачно ухмыляющегося Пата с сигаретой в зубах. Хотелось бы верить, что мы в тот момент выглядели круто.

— Эй…в-вы чего? — проблеял Малфой, не на шутку перепугавшись, — вы же ничего…

— Неужели ты думал, — перебил его мой друг, — что мы преспокойно дадим тебе уйти с таким компроматом на нас? Давай, Драко, сажай нас в Азкабан, шантажируй… так, что ли, думал?

— И вы! — окрысился Малфой, — двое на одного!

— Слухи о гриффиндорском благородстве, — сообщил я, направив на него палочку, — сильно преувеличены.

И я произнёс первый раз в жизни это заклинание…

* * *

…- ну а потом мы встретили одного кентавра, — заканчивал рассказ Пат, — и он нас вывел из леса в объятия к начинающим поиски учителям. Такая вот прогулка по лунному лесу.

— С ума сойти! — выразила свои чувств Лу, — везёт же вам на приключения!

Я так и не понял, чего в её голосе было больше — потрясения или зависти.

— Ужас какой-то, — с неподдельным беспокойством отозвалась Гермиона, — вы могли погибнуть! Как Дамблдор мог вас отправить идти одних?

— Дамблдор всё может, — саркастично произнёс Пат.

— И неужели вы похоронили действительно Элидора Полторы Руки? — уже перешла на восторженный тон Гермиона, — на самом деле, это историческое открытие!

— Элидор там был или не Элидор, — ответил я, — но кого-то мы похоронили. Малфой уверял нас, что это тот самый.

— А что с Малфоем? — полюбопытствовала Лу.

— А что ему сделается? — пожал я плечами, — чумной правда какой-то потом ходил. Надеюсь, у него не будет неприятных осложнений вроде опухоли мозга…

— А вы уверены, что он ничего не вспомнит? — засомневалась Гермиона.

— Скажешь тоже, — проворчал я, — я же первый раз в жизни память стирал!

Пат фыркнул.

— Да ни хрена он не вспомнит! Как вчера очухался от обливиэйта, так сразу — «где пауки? Что случилось? мы от них убежали?». Кажется, он уверился в том, что настолько ополоумел от страха, что половину событий забыл.