Гарри Поттер: кровь Гриффиндора

Тишина… Белый свет… Ничего, кроме белого света и тишины…

— Где я? — спросил Гарри в пустоту.

Его голос словно увяз в тишине. Но, каким-то образом, юноша понял, что он уже не один. Он резко обернулся и…

— Зачем ты здесь? — сурово спросил отец.

— Но… папа… я же умер?

— Нет, пока ещё нет. Тебе ещё рано умирать, у тебя полно ещё незаконченных дел на земле.

Рядом появилась Лили.

— Здравствуй, сынок, — ласково сказала она. — Джеймс прав, ты должен вернуться.

Из ослепительного света вышел Седрик Диггори.

— Спасибо, Гарри. Ты отомстил за меня…

— Теперь, наша задача выполнена, — пробасил Гриффиндор, остановившись поодаль. Остальные основатели сгрудились за его спиной, улыбаясь Гарри. — Ведь мы когда-то основали Хогварц только для того, чтобы могло осуществиться пророчество. Сейчас мы вернём тебя обратно, а пока, с тобой хотят поговорить.

— Прощай, сын! — твёрдо произнёс Джеймс Поттер.

Родители помахали Гарри руками и растворились в пылающей белизне. Ушёл Седрик, исчезли основатели… Из света появились две фигуры…

— Хотел меня обмануть? — добродушно спросил Рейд.

Рейд, сбросивший дюжину лет. Тот мальчишка, который стоял когда-то перед камнем судьбы, вынесшим свой приговор. Мальчишка, получивший перстень Охотника в неполные пятнадцать лет и не успевший ещё превратиться в безжалостного бойца…

— Это судьба, Гарри. От неё ещё никто не уходил. Тебе ещё многое предстоит понять. Прощай!

— Прощайте, профессор… — прошептал Гарри, чувствуя, как слёзы застилают глаза.

— Я пришёл просить прощения, Гарри, — раздался знакомый голос.

Вольде… Нет, Том Реддль. Снова весёлый и жизнерадостный мальчик. Бесследно исчезли красные огоньки из глаз и жестокое выражение лица. Таким он был в день своей сортировки… На Гарри выжидательно смотрели зелёные глаза, так похожие на его собственные.

— Не всё так просто, как кажется… Есть дороги, которые мы выбираем, и дороги, которые выбирают нас. Ты простишь меня?

— Да, конечно! — сказал Гарри.

— Спасибо, — произнёс Реддль. — Теперь, я могу уйти.

Две фигуры медленно отступали, растворяясь в потоках льющегося отовсюду света.

— Прощайте, — шептал Гарри, глядя им вслед. — Я буду помнить…

Тьма над стадионом рассеялась под напором света, льющегося из пары десятков волшебных палочек. Над телом Гарри стояли Думбльдор, Фудж и рыдающая профессор МакГонаголл. К груди Гарри прильнула плачущая Чоу. В стороне, в начерно выжженном круге лежал наполненный пеплом плащ Вольдеморта и мёртвый профессор Рейд. Широко открытые глаза смотрели в звёздное небо. На лице застыла улыбка.

— Всё-таки он погиб, — печально проговорил Думбльдор.

— Да, — согласился министр. Он снял шляпу. — его будет оплакивать весь волшебный мир…

Он отпрянул от проявившихся туманных фигур.

— Основатели!

— Да, это мы, — раздался могучий бас Гриффиндора.

Четыре призрака приблизились и окружили тело Гарри.

— Девочка, отойди пожалуйста, — мягко сказала Равена.

Вряд ли Чоу что-то могла сейчас слышать. Думбльдор осторожно поднял её и отвёл в сторону.

— Мы дождались исполнения пророчества, — сказал Слизерин, обводя взглядом поле. — Теперь, наше время истекло и мы должны уйти.

Основатели протянули руки к Гарри. Полилось мягко свечение, впитывающееся в тело юноши. Фигуры основателей таяли по мере того, как они отдавали свою энергию. Никто не смел нарушить тишину хоть одним вздохом. Призраки становились всё прозрачнее и прозрачнее и… исчезли совсем. Но, когда они исчезли, Гарри пошевелился и открыл глаза…

Через день он сбежал из-под опеки мадам Помфри и пришёл на поле. Профессора Рейда должны были похоронить на том месте, где Охотник принял свой последний бой. Вокруг могилы стояли преподаватели и представители министерства во главе с Фуджем.

— Гарри! Тебе пока нельзя вставать! — поспешил ему навстречу Думбльдор.

— Я должен был прийти! — упрямо заявил Гарри и вцепился в плечо Чоу, чтобы не упасть от слабости. — Он умер, чтобы я жил…

Ректор посторонился и пропустил Гарри ближе. Могилу уже засыпали и сейчас на ней собирались уложить гранитную плиту.

— Не так! — заявил Гарри.

— Что? — не понял министр.

— Позвольте, — произнёс юноша.

Теперь он понял, как управлять живущей в нём силой. На холмик земли вместо плиты лёг гранитный валун. Под взглядом Гарри на нём золотом вспыхнул крылатый меч и загорелась надпись: «Александр Резонов, 1970 г. — 25.06.97 г.». Он помнил настоящее имя профессора с того самого подслушанного разговора. Гарри ещё немного подумал над эпитафией и… на камне появилось: «Он верил в чудо».

— Он действительно верил, — слабо проговорил Гарри в ответ на вопросительный взгляд министра, теряя сознание от слабости…

Он пролежал в больнице ещё три дня, прежде чем мадам Помфри признала его достаточно здоровым. Гарри упаковал свои вещи, и перед отъездом решил сходить ещё раз на место последней схватки. Вместе с Чоу он вышел на поле. Возле могилы сидела девушка.

— Элли… — узнала Чоу.

Та обернулась. Гарри едва узнал недавнюю красавицу. Она словно постарела на десяток лет. Под глазами залегли глубокие тени. В руках она крепко сжимала меч в ножнах.

— Он же должен был рассыпаться, — удивился Гарри.

— Нет, — покачала головой Элли, прижимая рукоять к животу. — У меня кое-что осталось от него… Пусть сыну достанется хоть что-то на память об отце…

Гарри прикрыл глаза, пытаясь разобраться в своих чувствах. Как странно… совсем не похоже на победу…

— Пришли попрощаться? — послышался голос Думбльдора.

Ректор вышел из-за спины Гарри и подошёл к надгробию. Он вытащил из кармана гранёный стакан и, наполнив пахнущей спиртом жидкостью, поставил на камень. Сверху лёг кусок чёрного хлеба.

— У них в России такой обычай, — пояснил Думбльдор. — Жаль, он был хороший человек и отличный преподаватель…

— Он был храбрый воин! — сказала Элли, утирая слёзы.

Гарри поднял голову и посмотрел в небо покрытое тучами. Он подумал, о том, сколько на самом деле для него значил это человек. И почему он это понял только теперь? Ему вспомнились их занятия… стальные пальцы Рейда на рукояти катаны, неторопливые пояснения заклятий, хвост Рона… Гарри проглотил слёзы и, обведя взглядом стоящих рядом с ним, произнёс: