Гарриет
Шрифт:
— Как в колледже? — спросила она. — Ты что-то осунулась. Все горбатишься над книжками?
Гэрриет отвернулась от окна и сказала:
— Мама, я беременна.
— Что?!
— Я беременна.
Резиновые руки на миг замерли, потом вдруг замелькали очень быстро.
— Откуда ты знаешь?
— Я прошла тест.
— Все твой Джеффри! — визгливо заговорила миссис Пул. — Он мне сразу не понравился.
— Нет, это не он. Это совсем другой.
— Ах ты шлюшка! — прошипела миссис Пул.
Потом на Гэрриет обрушилась материнская истерика по полной программе: со слезами, с выкриками «после
— Я знала, знала, что этим кончится!.. — голосила она. — Все эти волосатики желторотые со своими идеями… Свободную любовь им подавай! И отец твой тоже хорош: рвался отправить доченьку в университет!.. Вот и дорвался. И где, где мы тебя упустили? Что теперь скажут Нивы?
И опять по новой, круг за кругом, одно и то же, одно и то же…
Гэрриет села. Кошка, которой дела не было до семейных распрей, лениво потерлась об ее ноги, прыгнула на колени и самозабвенно затарахтела. У Гэрриет опять начался приступ тошноты.
— Мама, выключи, пожалуйста, свои сардельки! — взмолилась она.
— Ну, и что ты теперь намерена делать? — спросила миссис Пул. — Молодой человек, как я понимаю, тебе кукиш показал?
— Если ты говоришь о женитьбе, то да, он не хочет на мне жениться.
— Мало ли, чего он не хочет… — угрожающе начала миссис Пул.
— Мама, сейчас двадцатый век, — вздохнула Гэрриет. — И потом, наши отношения были важны для меня, а не для него. Он не любит меня. Но, по крайней мере, он дал мне деньги на аборт.
Миссис Пул взяла чек, и на лице у нее появилось горестно-удовлетворенное выражение, какое бывает у пассажиров, прождавших полчаса на холодном ветру и наконец-то увидавших автобус.
— Он, стало быть, держит деньги у Куттса? Наверное, воображает, что он пуп земли. А аборты разве не запрещены?
— Нет, уже нет, — сказала Гэрриет. — Сегодня утром я ездила в Лондон, на прием к врачу. Все вполне законно. Меня записали на пятницу.
— Ну и ладно, — сказала миссис Пул, видимо, успокаиваясь. — Хорошо, что у твоего молодого человека хоть на это хватило соображения.
Гэрриет вздохнула.
— Ты правда хочешь, чтобы я сделала эту операцию? Может, лучше все-таки оставить ребенка?
Во взгляде миссис Пул отразился непередаваемый ужас, словно она только сейчас разглядела на автобусе табличку «Частный».
— То есть как оставить? Где ты собираешься его держать?
Будто речь идет о слоне, а не о ребенке, подумала Гэрриет.
— У нас нельзя, — продолжалa ее мать. — Только представь, что скажут люди — Нивы хотя бы. И в каком положении окажутся тогда Сузи с Питером? Нет, это невозможно. Где ты будешь жить? У тебя же ни гроша за душой.
— Но когда Аманда Сатклифф родила без мужа, ты как будто отнеслась к этому спокойно, — напомнила Гэрриет.
— Аманда Сатклифф — совсем другое дело. Все знают, что она с придурью, так что ее история никого не удивила. Может, это и не очень красиво звучит, но вот что я тебе скажу: хочешь окончить университет — от ребенка придется избавляться.
— Этот ребенок, между прочим, твой внук или внучка, — глухо проговорила Гэрриет. — Ты же всегда говорила, что хочешь внуков.
— Хочу. Но по-человечески, а не так. — Миссис
Пул заплакала. — Что теперь скажут люди?— Господи, какая разница, что они скажут? — крикнула Гэрриет и выбежала из кухни.
Наверху она толкнула дверь своей спальни и бросилась на кровать. Через некоторое время вошла мать и, присев рядом, стала гладить ее по голове.
— Прости, что я накричала на тебя, доченька. Все это так неожиданно. Но ты должна понять: родить — это еще не все, точнее, это только начало. Ребенку нужна семья, родители, деньги, в конце концов, — разве ты сможешь ему все это дать? А так — пройдет пятница, и снова все войдет в норму. Только представь, как расстроится папа, если ты не получишь степени: Тебе надо как следует отдохнуть, вот что. Скоро у тебя каникулы, можно съездить всем вместе на озера — ты ведь давно хотела посмотреть на домик Вордсворта, да?..
Рука матери легко, но настойчиво выглаживала ее плечо, словно месила тесто. Мать явно чувствовала себя виноватой и по-своему просила прощения, но все это мало трогало Гэрриет. Вероятно, с тех пор, как они с Саймоном расстались, ее чувства вообще сильно притупились.
Потом они вместе спустились в гостиную и включили телевизор, но миссис Пул скоро пожаловалась на усталость и ушла спать. Гэрриет сидела, тупо глядя в экран. Показывали какой-то фильм ужасов — кажется, про огромного тарантула. Она даже не заметила, когда вместо тарантула вдруг появился священник и заговорил о смирении.
— Всему свой срок, — начал он тонким пронзительным голосом.
Гэрриет вдруг так явственно вспомнила Саймона, что у нее из глаз хлынули слезы. Внутри ее жило и росло то единственное, что осталось ей в память о Саймоне. И тогда она решила оставить ребенка.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 8
Миссис Гастингс захлопнула папку.
— К сожалению, мисс Пул, для вас пока ничего нет, — сказала она.
Гэрриет почувствовала, как ее охватывает отчаяние.
— Пожалуйста, посмотрите еще раз, — попросила она. — Я согласна на любую работу, только чтобы с проживанием.
— Если я не ошибаюсь, мисс Пул, ровно то же самое вы говорили перед тем, как получить место у мистера Уиднелла.
— Да, миссис Гастингс. Простите, что так вышло.
Миссис Гастингс с удовольствием разглядывала собственные ногти, такие отточенные и красные, словно она только что раздирала ими живую плоть.
— У вас как будто имеется кое-какой личный опыт, и вам следовало бы знать, как держать мужчин, вроде мистера Уиднелла, на расстоянии. Или держать мужчин на расстоянии вообще не по вашей части?
Гэрриет до боли сцепила пальцы, на лбу у нее выступила испарина. Спокойно, приказала она себе. Только не повышать голоса, иначе все пропало.
— Пожалуйста, посмотрите еще что-нибудь, — повторила она. — Если я не найду работу, мы просто погибнем.
Миссис Гастингс на секунду включила неоновую улыбку.
— Что же вы не подумали об этом, когда в такой спешке уезжали от мистера Уиднелла? Приходите в понедельник.
Гэрриет уже собиралась возобновить свои мольбы, но зазвонил телефон. Миссис Гастингс сняла трубку.