Гас

— Гас, ты здесь?

Открываю дверь и вижу Пакса, на лице которого застыло выражение трепета вперемешку со страхом.

— Что случилось, amigo[9]?

Он показывает указательным пальцем через плечо и шепчет:

— К тебе пришла девушка.

— Она рано, — переведя взгляд на часы, говорю я. Еще только шесть сорок пять.

Трепет на лице Пакса одерживает победу над страхом.

— У тебя свидание?

— Не, не свидание. Просто... — по какой-то причине я спотыкаюсь на следующем слове. Наверное, потому что не знаю кто для меня Клер. — Просто друг. Я ее давно не видел. Мы просто поужинаем и все.

Он медленно качает головой.

— Она такая сексуальная, Гас. На пятнадцать баллов по десятибалльной шкале.

Я смеюсь, потому что еще несколько недель назад, он бы ни за что не сказал ничего подобного.

— Она красотка, правда? Я бы тебя с ней познакомил, если бы ты был постарше, — подмигиваю я ему.

— Мне восемнадцать через пару недель, — пытается убедить он меня.

— Чувак, ты не сможешь совладать с этой самкой. Лучше сконцентрируйся на Мейсон.

Пакс улыбается и краснеет при упоминании имени девушки, в которую он влюблен.

Я надеваю носки, "Вэнсы" и направляюсь в гостиную с Паксом, который неотступно следует за мной. Клер стоит рядом со стеклянной раздвижной дверью и смотрит на океан. Около минуты я просто молчу, давая ей возможность насладиться видом. Забыться в красоте и спокойствии — это дар.

Если бы я не знал, что это Клер, то не поверил бы. Она округлилась, стала мягче, а вызывающую одежду сменили джинсы и простая белая футболка. Ее темные блестящие волосы подстрижены и едва достают до плеч.

Я прокашливаюсь, чтобы привлечь ее внимание.

— Как дела, Клер?

Она поворачивается на мой голос. Ее лицо выглядит гораздо моложе и счастливее, чем несколько месяцев назад. У нее чистая, сияющая кожа. Она посвежела, как будто все плохое и негативное ушло вместе с тяжелым макияжем и соблазнительной одеждой, раскрывая нового человека, который прятался под всем этим.

— Привет, Густов.

— Густов? Люди и правда тебя так зовут? Я думал, что Скаут — единственная кто называет тебя так, — говорит Пакс, все еще следуя за мной, как тень.

— Это мое имя, Пакс. — смеясь, отвечаю я.

— Знаю. Просто я думал, что все зовут тебя Гас, — смущенно произносит он.

— Большинство, да. А еще я отзываюсь на кретина, это имя тоже популярно. Я откликаюсь на все. Спроси Франко.

Клер улыбается.

— Это правда. Как дела у Франко?

— Отлично. Сейчас, пока мы дома, восстанавливает старый мотоцикл. Это занимает все его время.

Франко помешан на байках, и я рад, что он делает то, что любит.

— Это хорошо. — Клер осматривает комнату и улыбается. — У твоей мамы красивый дом. А вид из окна и вовсе нереальный.

— Да, он удивительный. Нам повезло.

Она согласно кивает.

— Пакс, хочешь пойти с нами?

Он молча качает головой. Я вижу, что ему хочется выглядеть незаинтересованным, но его внешний вид говорит совсем о другом. Он выглядит так, как будто собирается упасть в обморок.

— Ладно, солдат. Охраняй крепость, пока меня нет.

Пока мы с Клер решаем куда пойти, Нетерпюха проходит в гостиную и направляется к входной двери. Она одета как на пробежку, что довольно странно, потому что обычно она бегает по утрам.

Она ни произносит ни слова. Пакс окликает ее уже у двери.

— Скаут, куда ты идешь? Я думал, что мы собираемся ужинать? Ты приготовила лазанью.

Она оглядывается, ее взгляд останавливается на Клер, на мне и только потом на Пакстоне.

— Я не голодна. Но ты можешь поесть.

Нетерпюха бледна, розовые губы плотно сжаты, а в глазах застыла боль. Ее голос полон грусти. Как будто ее мир рушится, а она ничего не может с этим поделать. Как будто она отчаянно хочет, чтобы ее жизнь текла по одному пути, но вместо этого она идет по-другому. Я не понаслышке знаю о такой грусти. Я моргаю, а когда открываю глаза, Нетерпюхи уже и след простыл.

* * *

В итоге мы с Клер решаем пойти в маленький индийский ресторанчик в паре кварталов от дома Ма. Мы идем и болтаем о пустяках, пока не заходим внутрь и не усаживаемся за крошечный столик на двоих.

Тогда все и начинается.

— Прости, Густов. Мне очень, очень жаль. Я была в таком дерьме. Я очень долго была в полном дерьме. — Клер улыбается, как будто пытается извиниться. Я вижу, что она говорит искренне. Некоторые вещи нельзя подделать. — Несколько недель назад я вышла из реабилитационного центра.

— Как долго ты там пробыла? — спрашиваю я. Ей это было нужно. Изменения, которые произошли в ней, просто удивительны.

— Шесть месяцев. Я отправилась туда, как только вернулась в Штаты. Этого потребовал мой работодатель. Но я и сама знала, что мне это нужно. Было нужно еще много лет назад, но я не могла посмотреть правде в глаза. Я вела себя безрассудно. Иногда наказывать себя легче, чем встретиться лицом к лицу с демонами. Ты меня понимаешь?

Понимаю.

— Я понимаю тебя, сестра, — киваю я.

— Я знаю, что так оно и есть и хочу сказать, что мне очень жаль о твоей потере. C нашей первой встречи я поняла, что тебе больно. Больно, как и мне. Думаю, поэтому я так тянулась к тебе. Мне нужно было, чтобы моя боль была созвучна с чьей-то еще. Мне казалось, что я нашла партнера. Того, кто понимает меня, хотя я и знала, что не нравлюсь тебе.

Я киваю. Я понимаю. Наркоманы не выбирают трагедии. Трагедии выбирают их. А наркомания — это уже последствия.

— Как я уже сказал, я понимаю тебя и ни в чем не обвиняю, Клер. Я с радостью принимал все, что ты предлагала, хотя мог отказаться. Мне следовало отказаться. Но я этого не сделал. — Глубоко вздохнув, я продолжаю: — Мы использовали друг друга. Это заполняло пустоту в наших сердцах. Мне жаль, что так случилось. Никто не заслуживает быть использованным.

Ее светлые глаза наполняются слезами.

— Спасибо. Спасибо за то, что не ненавидишь меня. Мне было так страшно звонить тебе. Страшно встречаться с тобой лицом к лицу. Я до сих пор прохожу терапию. И, наверное, это будет продолжаться еще долго. У меня есть серьезные проблемы, над которыми я работаю. Я извинилась перед каждым, кому причинила боль моя зависимость; ты последний человек, которому я задолжала. Так что, повторю еще раз: "Прости меня, Густов"