Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Гастроль в Вентспилсе
Шрифт:

– Доисторический вальс, – презрительно бросила Райта.

– А чем плохо? Мне всегда были по душе венские вальсы… Стой же ты спокойно, когда тебе говорят!

Герберт нехотя поставил радиоприемник на стол, и Мексиканец Джо в прыжке, достойном Тер-Ованесяна, овладел транзистором. Но тетушка Зандбург тоже была начеку.

– Руки прочь! – прикрикнула она на президента. – Могу я, в конце концов, за свои деньги послушать, что мне хочется, или не могу?

– Я хотел только тембр подрегулировать, – оправдывался Мексиканец Джо и еще раз покрутил

блестящую ручку. – Разве теперь не лучше, ребята?

– Один черт, – пожал плечами Янка.

– Для тех, у кого нет музыкального слуха, – вступил в дискуссию Герберт. – Японские приемники как раз и отличаются от наших именно качеством звука. Это каждый молокосос знает.

– Хватит орать, ведь не слышно! – взъелся на друзей Рудис.

Какое-то время никто не произносил ни слова. Затем звуки вальса утратили ясность и исчезли вовсе.

– Фейдинг, – пояснил Герберт. – На коротких волнах это нормальное явление.

Он едва прикоснулся к «настройке», как в помещении раздался голос диктора, чья русская речь звучала необычно мягко.

– «Немецкая волна» из Кельна, – сообщил всезнающий Славик.

– А ну-ка, цыц у меня! – испуганно замахала руками тетушка Зандбург. – Уймешься ты или нет, окаянный! Ребята, музыку слушайте сколько влезет, но чтоб никакой агитации! И сводку погоды тоже только из Риги, иначе я забираю свои акции обратно.

– А где мы будем хранить наше радио по ночам, здесь, да? – спросила Райта, показывая на шкаф.

– Само собой разумеется, – ответила тетушка Зандбург, но быстро спохватилась: – Нет, наверно, нельзя тут, эта штука ведь не числится в инвентарной книге.

– Буду держать у себя дома! – хозяйским жестом протянул руку к приемнику Герберт.

– Какой умник нашелся! – возразил Мексиканец Джо. – А почему бы не у меня?

– Нас двое, у нас больше прав, – воскликнул Славик.

– Я отказываюсь, мне все равно, – сказала Райта.

– А я нет, – упрямо заявил Янка. – Чем я хуже других?

– По очереди, – мудро решила тетушка Зандбург. – Каждый будет отвечать за приемник одну неделю. И чтобы вы больше не переживали, на первый раз аппарат я унесу к себе – как владелица главного пая акционерного общества.

* * *

Самовластное решение тетушки Зандбург никого в глубокое уныние не повергло. Пусть лучше радио постоит у нее, чем у кого-либо из своих – еще вдруг испортят новую вещь.

– Кажется, мы и спасибо по-настоящему ей не сказали, – заговорил Славик, когда они по пути домой решили посидеть на скамеечке напротив памятника рыбакам, погребенным в морской пучине.

– Отец мой всегда ворчит, что у нас весь чердак завален устными благодарностями, да вот на хлеб их не намажешь, – сказал Рудис.

– Надо бы старухе что-нибудь подарить на память, – предложила Райта.

– Чего ты ей подаришь? Корзиночку для рукоделия или полотенце с вышитым нравоучением, чтобы повесить в кухне? – ехидничал Мексиканец Джо. – «Кто рано встает, тому бог подает». А может, подарить ночной горшок с дружеским

призывом: «Не более пяти минут».

– Ладно, ладно, не расходись, – осадил его Герберт. – Действительно, почему бы нам не приволочь Жандармаме что-нибудь такое, чтобы ей было приятно?

– Старику можно было бы притащить пол-литра, и полный порядок…

– Поди, знай, а может, она киряет втихаря? – вполне серьезно предположил Янка.

– Кончайте треп! У меня гениальная идея! – воскликнул Славик. – Подарим ей щенка. Тетка ведь обожает всяких зверюг, недавно так оплакивала своего римского императора… она и сегодня еще в трауре.

– А у наших соседей как раз щенки есть, – поддержал Владик. – Если попросить получше и дать клятву, что будет хороший уход, они и задаром отдадут.

– Породистый? А то, может, «двор-терьер», – засомневалась Райта.

– Подрастет, увидим, – успокоил Славик. – Но мать настоящая сибирская лайка.

– Дареному коню в зубы не смотрят, – рассудительно заметил Герберт. – Щенята все симпатичные. А пока они превратятся в паскудных барбосов, люди успевают к ним привыкнуть.

– Пойдет! – Мексиканец Джо очень любил, чтобы последнее слово оставалось за ним.

…Когда тетушка Зандбург, нагруженная покупками, к вечеру пришла домой, на крылечке трогательно скулило маленькое и пушистое четвероногое существо. Конец поводка был привязан к дверной ручке, в узелок всунуто письмо:

«Дорогая акционерша! Терпя бедствие в океане благодарности, мы хотим таким способом погасить хоть малую толику нашего неоплатного долга. Очень надеемся, что вы друг дружке понравитесь и найдете общий язык. Не советуем давать ему кличку Брут. Ваши преданные компаньоны».

– Но я же дала клятву никогда больше не заводить собаку! – громко простонала тетушка Зандбург, взяла щенка и погладила его предательски дрожащей рукой. – Окрещу тебя Томом Джонсом Найденышем.

Том на удивленье скоро освоился с новой обстановкой. Тетушка Зандбург только еще готовилась налить ему в Цезареву миску молочка, а он уже успел оставить – и не одну! – визитную карточку на паркете гостиной. Утолив голод, песик стал еще деятельней, проковылял в спальную и, следуя врожденному инстинкту, вытащил из-под ночного столика тетушкины шлепанцы, прибежал с тапкой в гостиную, бросил и вцепился зубами в бахрому скатерти. Потянул что было силенок, и в последний момент спрятался под стол от падавшего на него транзистора.

– Дурачок! Твой единственный долг – прожить на этом свете дольше меня. – Тетушка Зандбург погладила дрожащего щенка по коричневой головке и лишь потом осознала нанесенный им урон.

С такими трудностями купленный японский приемник «Сикура» продолжал издавать звуки, но от пластмассового корпуса отломился столь большой кусок, что взгляду открылись почти все внутренности. И на самом видном месте красовалось название изделия:

«Дзинтар». Сделано в СССР».

Поделиться с друзьями: