Гайдебуровский старик

– П-п-очему вы остановились на этом выборе? – я слегка заикался от волнения. И Тася бросила подозрительный взгляд в мою сторону. Я на пару секунд затаил дыхание и бесшумно выдохнул. Сердце вернулось на место.

– Почему? – дама капризно повела плечами. – А потому что мой муж – бывший футболист!

– Но… с вашего позволения – это волейбольный мяч, – неуверенно возразил я.

Тася приложила палец к губам, что означало, чтобы я заткнулся. Иначе испорчу все дело. Она правильно решила, что у нас с покупателем возникла антипатия. И что ей, Тасе, нужно теперь вести тонкую политику противоречия. Отговаривать от покупки, чтобы в нужный момент покупатель уверовал в необходимость своего приобретения. Но Тася не могла знать, что я противился приобретению мяча совсем по иным, гораздо более трагичным причинам.

– Ну и что, что волейбольный? – дамочка агрессивно сделала шаг в мою сторону. И удар шпильки зазвучал как удар молотка в пустом зале. – Мяч он и есть мяч! Ни больше и ни меньше! Не все ли равно, чем бить! Главное не убить!

Я вздрогнул при этих словах и машинально резко отступил назад. Дама победоносно улыбнулась. Ей показалось, что ее шутка удалась.

– Понимаете, дорогая, – Тася осторожно взяла под локоть женщину, словно прикоснулась к антикварной вещи, – понимаете, мой босс имеет всего лишь в виду то, что этим мячом неудобно играть в футбол. Он и не волейбольный даже. Он просто макет волейбольного мяча, на котором изображены страны. Ну, что-то вроде глобуса-сувенира. Не будете же вы сувениром играть в футбол. И тем более жалко подфутболивать наш мир.

– Его уже и так футболят в разные стороны. Тоже мне новость! А на счет того, удобно его гонять по полю или нет – это мой муж разберется. Не глазеть же нам на него. Тоже мне – сувенир! У нас атлас мира имеется. И если захотим куда поехать, туда и заглянем. А этот мяч, – она по-хозяйски похлопала по нему, – вполне практичная вещь. Мой муж будет рад такому подарку. А то – горшок, графин, чемодан! Дудки! Пусть лучше мой муж за здоровьем проследит. А то все время в кресле с пивом и с чертями в башке! О спорте начисто забыл! Уже брюхо какое вырастил! Вот я и напомню и про футбол, и про здоровье. Уж я лучше вашего знаю, что моей семье нужно!

Покупательница раскраснелась от красочного монолога, словно чугунная сковорода. Впору было на ней жарить блины к Масленице. В общем, она была готова. И Тася уже показала мне украдкой большой палец: «все в порядке». Но она не могла знать, что к этой сделке не был готов я. Я уже понял, что меня так взволновало, когда я рассказывал про шкатулку Салтычихи, про это орудие убийства. Мяч! Тоже орудие и тоже улика, еще какая улика. И хотя я его тщательно протер одеколоном, я не мог знать, до какой степени теперь развиты технологии в раскрытии преступления. Вдруг на этом мяче все же остались отпечатки. Вдруг изобретены приборы, благодаря которым улики смыть невозможно! Я от напряжения вспотел. Мне нужно было любым способом прекратить эту сделку. И я почти выкрикнул:

– Нет!

Тася и дамочка уставились на меня.

– Я хотел сказать, что этот мяч не продается. Он особенно дорог мне. Он… Это мяч Моргана. Ведь вы даже о таком не слыхали? И вам плевать, что это за человек был! Нет, не магнат! И не пират! Это великий человек! Он изобрел волейбол! Вот так! Самую увлекательную в мире игру! Я… Я фанат волейбола! Ну, скажите, как фанат волейбола может продать волейбольный мяч! Продать самого Моргана!

– Чего-то староваты вы для волейбола! – дамочка уже решила откровенно на меня наступать. И намерена была победить в этой битве.

А Тася незаметно покрутила пальцем возле виска. Мол, дело уже выгорело, мяч, считай, в сетке. И это перебор – вести игру дальше.

– Я не играю в волейбол. Я слежу за игрой. Это разные вещи. И это еще более ценно, – я не собирался сдаваться.

– В таком случае, что эта рухлядь тут делает! – покупательница схватила мяч двумя руками и прижала к своей груди. – Может, вы ничего не собираетесь продавать? Может вам тут все дорого? Это не по правилам торговли! Это вам не музей! Сделайте музей, тогда и вопросов не будет! Но вы же получили лицензию на открытие антикварной лавки, разве не так?

– Отдайте мяч!

– Не отдам! Он мой! Сделка свершилась! И если вы посмеете у меня его отобрать, я сделаю так, что здесь не будет ни лавки, ни музея. Я уж найду способы! – и она замахнулась мячом. Мне на миг показалось, что я повторю участь старика.

Тася проворно стала между нами.

– Сделка действительно свершилась, – и Тася назвала такую цену, от которой у меня глаза полезли на лоб. Глаза готовы были полезть на лоб и у дамочки. Но где-то на середине передумали и остановились. Все же принцип был для нее дороже, чем такая дорогущая вещь. И это похвально для покупателя.

– Согласна! В конце концов, здоровье моего мужа дороже! И торговать здоровьем я не собираюсь!

Она вытащила из крокодиловой сумочки толстую пачку купюр. Тася их проворно пересчитала.

А дама, гордо подняв голову вверх и громко стуча каблуками, пошла к выходу. Держа перед собой на вытянутых руках мяч с таким видом, словно получила царскую корону. И так не хватало вассалов, бегущих за ее шлейфом, и удивительно напоминающих чертей, выпрыгнувших из венецианского графина. Который так и не достался ее мужу. И мне на секунду ужасно захотелось отомстить дамочке. И все ему рассказать.

Это была наша самая дорогая сделка. И самая дорогая афера. Тася ликовала. А я, вначале сильно испугавшись, потом успокоился. В конце концов, держать улики лучше там, где никто ими не заинтересуется. Дома держать улики опасно. Возможно, судьба вновь благоволила ко мне.

Так прошло несколько месяцев. Я постепенно забывал о Гришке. Только иногда, вначале, по вечерам, когда снимал парик, бороду, усы. И смотрел на себя в зеркало. Из зеркала на меня в ответ смотрело не слишком привлекательное лицо. Потрепанное и постаревшее. Мне оно все меньше и меньше нравилось. И я вскоре отучил себя заглядываться на свое отражение. И вскоре отучил себя снимать грим. Словно раз и навсегда хотел рассчитаться с прошлым. А моим настоящим был этот седой длинноволосый старик в черной беретке, с белою бородой. О настоящем антикваре я вспоминал все реже и реже. Мне он даже не снился. Иногда мне казалось, что он вовсе не существовал. А, если и существовал, то был всего лишь предметом антиквариата среди множества старинных вещей в магазинчике.

Тася, похоже, вслед за мной безболезненно расставалась с прошлым. И не так уж часто вспоминала о своем непутевом парне Гришке, как и я. Он пропал без вести. И никто в нашем рабочем дуэте не желал слышать вести о нем. Мы на него были обижены одинаково. Для Таси он навсегда остался негодяем, так и не женившимся на ней. Для меня еще хуже – неудачником и преступником.

Помимо редких, но желанных покупателей (которые таки все покупали, благодаря Тасе), частым гостем в нашей антикварной лавочке стал регулировщик Сеня. И я был этому безмерно рад. Я знал причину его нетерпеливых приходов. И меня эта причина устраивала. Сенечка стал гарантом того, что Тася больше никогда не вспомнит о своем парне. И тем более у нее никогда больше не возникнет желания податься с жалобами в милицию. И я, как сердобольная сваха, делал все, чтобы они полюбили друг друга. Впрочем, Сенечка был и без моего суетливого участия уже влюблен по уши. Дело оставалось за Тасей. Но она почему-то медлила. Похоже, успех в бизнесе не на шутку вскружил ей голову. Она одевалась, как истинная бизнес вумен. И мне все меньше и меньше нравилась. Возможно, ту девчонку, в джинсах и кедах я бы еще смог полюбить. Повторно. Так, от нечего делать. На безрыбье и рак рыба. Но эту… Нет, это был не мой стиль, не смотря на деньги, которые у меня уже давно водились. А Тася возвращаться к своей босоногой юности с бумбончиком на шапочке не желала. И вряд ли уже у нее возникнет такое желание. Как у всякого, хоть раз повернувшего судьбу к себе лицом. Особенно силой. Иногда мне даже казалось, что ее вообще не было в той, другой жизни. И познакомился я с ней только теперь, здесь. Впрочем, как и не было в той жизни давно и меня.

А вот Сенечка был и тогда, и теперь. И будет. Таким же славным лопоухим и неприхотливым парнем. И я, как умел, делал ему рекламу.

– Да уж, Тасенька, – мечтательно тянул я после его очередного ухода, потягивая горячий чай. – Да уж. Любая девушка такому парню позавидует.

Похоже, опыта в рекламе у меня не было никакого.

– Ну, вы тоже скажете, Аристарх Модестович! – Тася громко в знак протеста стучала купеческим чайником по столу. – Любая девушка! Какая еще девушка! С вашего каменного века?! Может и да. А в нашем веке никто такому богатству не позавидует. Регулировщик на дорогах! Вот еще! Только Сенечка такую работенку мог откопать. Уже давно везде светофоры стоят! Да что светофоры! Вон, китайцы уже изобрели виртуальных пешеходов! Машина несется на зеленый свет – а тут такая стена из лучей в виде красных пешеходов. Машина хочешь – не хочешь, а остановится! И настоящие пешеходы в безопасности! А что Сенечка? Куда ему до китайцев! Если он умудряется в наш-то век стоять вместо светофора! Он такой же динозавр, как и вы!