Гайдзин

Он знал, что не будет по-настоящему жив, пока не найдет его живым. Это не заняло много времени. Нобусада заходился в кашле и крике, все ещё перепуганный до полусмерти, все суетились вокруг него, только усиливая сумятицу. Капитан быстро узнал, что принцесса не пострадала, хотя тоже была в истерике. Паника его улеглась. Не обращая внимания на гнев Нобусады, он начал отдавать распоряжения, и в голосе его слышался такой лед, что сердце ушло в пятки у каждого солдата поблизости:

— Курьера сюда и с ним четырех человек, срочно отправить вперед донесение. Исключая тех, кто стоял в карауле эту смену, всем стражникам собраться здесь, бегом, всем расположиться на территории гостиницы, пятьдесят человек — вокруг спальных покоев, по два — на каждом углу каждой веранды. Десять человек будут постоянно находиться при особе повелителя, пока он и она не будут благополучно препровождены во дворец.

Поздним утром следующего дня, внутри дворцовых стен, Ёси быстро шел через наружное кольцо садов. Моросил мелкий дождь. Рядом с ним шагал генерал Акэда.

— Это страшно рискованно, господин, — говорил он, опасаясь, что в каждой заросли и в каждом отдельном кусте, как бы аккуратно они ни были подстрижены, могут прятаться враги.

Оба они были в легких доспехах и при мечах — большая редкость здесь, куда не допускался ни один самурай и где было запрещено любое оружие. Запрет этот не распространялся только на правящего сёгуна и четырех человек его обязательной охраны, главу Совета и опекуна наследника.

Близился полдень. Они опаздывали и совсем не замечали окружавшей их красоты, озера и мостики, покрытые цветами кусты и деревья, которые подстригали и холили на протяжении столетий. Всякий раз, когда им попадался садовник, он падал ниц и не поднимался, пока они не исчезали из виду. Для защиты от дождя поверх доспехов они надели плетеные из соломы накидки. Дождь с небольшими перерывами лил все утро. Ёси прибавил шагу.

Не в первый раз он спешил на тайную встречу в стенах дворца — безопасную как будто, но никогда не безопасную по-настоящему. Так трудно договориться о действительно безопасной встрече где бы то ни было, со шпионом, осведомителем или противником, почти невозможно сохранить её в тайне, всегда приходится остерегаться засады, яда, притаившегося в укромном месте самурая с луком или мушкетом. То же самое относилось к любому даймё. Он знал, что его собственный фактор безопасности был очень низок. По сути настолько низок, что его отец и дед научили его принимать как данность, что в их карме не было места смерти от старости.

— Где-где, а здесь нам опасность не грозит, — ответил он. — Было бы немыслимо нарушить перемирие в этих стенах.

— Да, но только не для Огамы. Он лжец, мошенник, его следует скормить стервятникам, а голову насадить на пику.

Ёси улыбнулся и почувствовал себя лучше. С тех пор как среди ночи прибыло ужасное известие о нападении сиси на гостиницу в Оцу, он находился в таком нервном напряжении, какого ещё не знал, — большем, чем когда после смерти дяди сёгуном вместо него назначили Нобусаду, большем, чем когда тайро Ии арестовал его, его отца и их семьи и отправил гнить в жутких каменных мешках. Он приготовил к форсированному маршу двести человек, которые должны были встретить кортеж у заставы Киото, а на рассвете тайно послал Акэду к Огаме, чтобы рассказать ему обо всем, что произошло, и объяснить, почему большой отряд снаряженных для войны солдат покидал его крепость.

— Передай Огаме все, что нам сообщили, и ответь на любые его вопросы, мне не нужны ошибки, Акэда.

— С моей стороны их не будет, господин.

— Хорошо. Затем передай ему письмо и попроси немедленного ответа. — Ёси не сказал Акэде, что содержится в письме, и генерал не спрашивал. А когда Акэда вернулся, Ёси спросил: — Расскажи мне в точности, что он сделал.

— Огама прочитал письма два раза и сплюнул, дважды выругался, швырнул его своему советнику, Басухиро, который прочел его с каменным, грязным, щербатым лицом, по которому ничего нельзя понять, и сказал: «Возможно, нам следует обсудить это наедине, господин». Я сказал им, что подожду, подождал, потом, через разумный промежуток времени, Басухиро вышел и сказал: «Мой господин согласен, но он придет вооруженным и я буду вооружен.» Что все это означает, господин?

Ёси рассказал ему, и старик побагровел.

— Вы попросили его встретиться с ним наедине? И никакой охраны, кроме меня? Это безумие. Только потому, что он говорит, что возьмет с собой одного Басухи...

— Довольно! — Ёси понимал, что опасность велика, но ему снова приходилось рисковать, он должен был получить ответ на своё предложение относительно Дворцовых Врат, а потом, когда он уже собирался уходить и один из бесчисленных шпионов сёгуната передал ему содержание некоторых разговоров между сиси Кацуматой и другими в гостинице Шепчущих Сосен, он поздравил себя с тем, что договорился о встрече.

— Вот он!

Огама стоял в тени широко раскинувшегося дерева, под которым была назначена встреча, Басухиро рядом с ним. Оба явно были настроены подозрительно, ожидая предательства, но не так заметно нервничали, как Акэда. Ёси предложил, чтобы Огама вошёл через Южные Врата, сам он воспользуется Восточными, оставив паланкин и охрану снаружи, гарантируя им безопасное передвижение. По окончании встречи они все вчетвером выйдут из Восточных Врат.

— Итак! — произнес Огама после церемонных приветствий. — Горстка сиси проходит сквозь сотни стражников, как кинжал сквозь кучу навоза, и они успевают побывать в ванной Нобусады, увидеть голышом его жену и добраться до его постели, пока их удается переловить. Десять человек, вы говорите?

— Трое были ронинами из Тёсю, те двое, что пробрались через изгородь, были из Тёсю, один из них — предводитель. — Ёси ещё не вполне оправился от испуга, который охватил его при известии об этом нападении, и сейчас спрашивал себя, посмеет ли он обнажить меч и воспользоваться редкой возможностью сразиться с Огамой один на один — Басухиро не представлял для него физической угрозы, с Акэдой или без него. «Так или иначе, Огама нужен мне мертвым, — думал он, — но не сейчас. Не когда две тысячи тёсю удерживают Врата, а я, по сути, у них в плену». — Все они умерли, не причинив никому вреда, за исключением нескольких охранников, те из них, что были только ранены, недолго проживут на этой земле. Я слышал, вы предложили всем ронинам Тёсю амнистию? — спросил он, и голос его стал резче. Вновь он спросил себя, не приложил ли Огама руку к этому плану, который был продуман безупречно и, если уж говорить откровенно, должен был бы увенчаться успехом. — Невзирая на то, сиси они или нет?

— Да, — ответил Огама, губы его улыбались. — Все даймё должны сделать то же самое. Это быстрый и простой способ установить контроль над всеми ронинами, сиси они или нет. Они зараза, которой следует положить конец.

— Я согласен. Амнистия не остановит их. Могу я спросить, сколько ваших ронинов уже воспользовались вашим предложением?

Огама грубо захохотал.

— Ясно, что не те, которые участвовали в нападении! Один или два человека пока что, Ёси-доно. Сколько их там всего? Сотня? Не больше двух сотен, из которых двадцать или тридцать человек могут оказаться из Тёсю? Тёсю или нет, какая разница. — Его лицо стало жестким. — Я не готовил это нападение, если вы об этом думаете, и не знал о нем. — Холодная улыбка вернулась. — Немыслимо вынашивать в голове такую измену. А? Сиси легко растоптать, если бы вы и я захотели этого, но их лозунг подавить не так просто, если его в самом деле стоит подавлять. Власть должна вернуться к императору, гайдзины должны быть изгнаны. Сонно-дзёи — хороший клич, а?

— Я мог бы многое сказать в ответ, Огама-доно, но союзникам не следует дразнить друг друга. Мы союзники? Вы согласны?

Огама кивнул.

— В принципе да.

— Хорошо, — сказал Ёси, внутренне поражаясь тому, что Огама согласился на его условия. — В течение года вы станете главой Совета старейшин. С полудня я расставлю своих людей у Дворцовых Врат. — Он повернулся, чтобы уйти.

— Все, как вы сказали. Кроме Врат. Вена на лбу Ёси вздулась.

— Но я же сказал, что мне нужны Врата.

— Очень жаль. — Рука Огамы не сжала крепче меч, хотя стопы его ног передвинулись в более удобную боевую стойку. — Тайные союзники — да, война с Тоса — да, с Сацумой — да, Врата нет. Прошу прощения.

Мгновение Ёси Торанага стоял молча. Он посмотрел на него. Огама без страха встретил его взгляд, ожидая, готовый сражаться, если придется. Потом Ёси вздохнул, смахнул рукой дождевые капли с края своей широкополой шляпы.

— Я хочу, чтобы мы были союзниками. Союзники должны помогать друг другу. Возможно, у меня есть выход, компромисс, но сначала я хочу поделиться с вами кое-какой особой информацией: Кацумата здесь, в Киото.