Гайдзин

— А если мы взбудоражим гайдзинов, что тогда, сэнсэй?

— Они обстреляют Эдо, сёгунат ответит тем, что сожжет Иокогаму — обе стороны проигрывают.

— Тем временем все даймё выступят в поддержку сёгуната, когда гайдзины вернутся, а они обязательно вернутся.

— Они не вернутся раньше Четвертого или Пятого месяца, скорее всего, ещё позже. К тому времени Врата будут в наших руках, по нашему совету император с удовольствием отдаст гайдзинам главного виновника, Ёси, или его голову, Нобусаду, Андзё или любые другие головы, которые потребуются им, чтобы утолить жажду мести. И по нашим дальнейшим советам Сын Неба согласится позволить им торговать, прекратив всякие военные действия, но только через Дэсиму в гавани Нагасаки, как это было в течение веков. — Кацумата был уверен. — Вот что произойдет. Сначала церковь — как насчет корабля?

Хирага удивленно посмотрел на него.

— Что насчет корабля? — спросил он. Его голова была забита доводами против того, что рисовал себе Кацумата, он был уверен, что все произойдет совсем не так; в то же время он пытался найти способ отвлечь Кацумату, заставить его отправиться дальше, в Эдо, и вернуться сюда через месяц или два — все шло слишком хорошо с Тайрой, сэром Уи'румом, Дзами-самой и сёей, чтобы ставить это под угрозу. Времени предостаточно, привести гайдзинов в ярость, предав огню их церковь, можно и позже, когда безопасный путь отступления будет тща...

— Если потопить их военный корабль, это ведь разозлит их, не так ли?

Хирага часто заморгал.

— Как... как ничто другое.

— Мы используем церковь как отвлекающий удар, а потом пустим ко дну корабль, самый большой у них.

Онемев от изумления, Хирага смотрел, как Кацумата открывает свой заплечный мешок. В нем оказались четыре металлические трубки, перемотанные проволокой. И запалы.

— В них взрывчатое вещество, пушечный порох. Если взять одну, с запалом, и бросить в окошко или в пушечный порт или привязать к борту корабля, то взрывом разнесет весь борт; после двух на плаву не удержится ни один корабль.

Хирага был заворожен, разом забыв обо всем остальном. Он потянулся за одной из трубок. Ему казалось, что в его руке она пульсирует, как живое существо. С одного конца имелось отверстие для запала, и он тут же представил себе разбрызгивающий искры запальный шнур, увидел, как его рука бесшумно опускает бомбу в самый нижний пушечный порт, следом за ней другую — потом он быстро ныряет назад в лодку, почти невидимую в морском тумане, тихо гребет, удаляясь на безопасное расстояние, потом оглушительный взрыв, когда от бомб взорвутся другие заряды, и вот огромный корабль медленно исчезает под водой.

И вместе с ним все его собственные планы.

— Это потрясающая идея, Кацумата, — сказал он, чувствуя, как кружится голова. — Нужно будет тщательно выбрать время, чтобы луна и море помогли нам, и подробно все продумать. Весна или начало лета подойдут лучше всего. После этого мне нельзя будет здесь оставаться, и... Мне столько нужно рассказать вам о том, что я здесь узнал. — Он едва не выпалил, что уже хорошо говорит по-английски, но вовремя опомнился. — Ещё несколько недель, и мне здесь больше нечего будет делать. Тогда церковь и корабль.

— Мы сожжем церковь и потопим корабль завтра ночью.

— Невозможно!

Кацумата с холодным весельем смотрел на его потрясенное лицо и думал, какая жалость, что Ори мертв, а Хирага жив — Ори был настолько выше его. Но с другой стороны, он ведь тоже был сацума, а не тёсю.

— Сколько раз я должен повторять, что внезапность — лучшее оружие сиси. Внезапность и стремительная решимость. Где Акимото?

— В деревне. Я решил, что сейчас лучше не приводить его с собой, — ответил Хирага, пытаясь справиться с уносящей его к водопаду стремниной. Вернувшись из Ходогайи, он не стал делиться сокровенными мыслями со своим братом, сказав лишь, что, по словам Кацуматы, Сумомо погибла, когда Койко выдала её Ёси, и промолчал о том, что, по его мнению, их обеих бросила в черную бездну случайность. Как и нас без всякой пользы выбросят в этом безумном предприятии, и все мои труды окажутся напрасными. — Завтра слишком рано. Я предлагаю продумать пла...

— Один человек легко справится с церковью. Акимото. Нам понадобится динги или маленькая рыбацкая лодка. Ты сумеешь раздобыть такую?

— Возможно, — ответил Хирага. Он произнес это механически, разум его был затуманен мириадом вопросов и опасений. — Возможно, мне удастся украсть какую-нибудь лодку. Сэнсэй, я ду...

— Ты плохо соображаешь. Рыбаки всегда уносят весла, когда не пользуются лодкой. Красть не к чему. Купи её. — Кацумата достал маленький шелковый кошелек и небрежно положил его на стол. — Хирага, приди в себя! — бросил он. Голос его стал жестким. — Или, живя среди гайдзинов, ты настолько заразился их злом, что забыл клятву, принесенную сонно-дзёи? Сосредоточься, план хорош, удобнее момента не представится. Ты смог бы купить лодку?

— Да, да, но... но, сэнсэй, куда мы отступим?

— С отступлением все просто. Мы втроем, ты, Такэда и я, потопим военный корабль. Потом мы пристанем к берегу как можно ближе к Эдо и затеряемся в городе.

— А как быть с четвертым, тем, который подожжет церковь?

— Он доберется туда пешком.

— Нам понадобятся ещё сиси, это большое дело. Весь этот край станет смертельно опасным для нас.

— Так нам будет легче отступать. Четырех человек достаточно. Я возглавлю нападение на корабль, а если завтра будет ветер, огонь с горящей церкви может перекинуться на всю Иокогаму, ещё лучший подарок. Возвращайся сегодня вечером, приводи Акимото, и я разработаю окончательный план.

— Но... где Такэда?

— Я оставил его в Ходогайе. Он будет здесь сегодня днём. До вечера, Хирага. — Кацумата коротко поклонился, показывая, что разговор окончен.

Хирага в смятении поклонился в ответ; слишком много лет он был обожающим учеником, слепо преклонявшимся перед своим сэнсэем, непревзойденным мастером меча и тактиком, чтобы возмутиться сейчас при таком надменном обращении. Он вышел и побрел через мост назад в Поселение, вдоль деревенской улицы, позже свернул на набережную, прошелся по ней обратно, ничего не видя перед собой; в голове его мешались мрачные мысли и неосуществимые планы, будущее лежало в руинах, и все потому, что этот чужак из Сацумы поставил себе целью подтолкнуть судьбу вперед.

Но сэнсэй прав, размышлял он. Сожженная церковь и потопленный корабль сведут гайдзинов с ума, их флот обрушится на Эдо, Эдо сгорит, в ответ будет разрушена Иокогама. Через несколько месяцев их корабли вернутся, на этот раз уже с целой армией. К тому времени сиси не будут хозяевами Врат, зато вся Япония будет охвачена войной. И гайдзинам это будет абсолютно все равно.

Так или иначе, нам придется открыть двери их миру. Гайдзины приняли решение. Поэтому они построят Поселения в Иокогаме и в других местах, ибо они обладают достаточной мощью, чтобы расстрелять наше побережье и закрыть наши порты, навсегда, если пожелают, и никакой Божественный Ветер не поможет нам.

— Эй, приятель, куда это ты направляешься?

— О! — Он стоял перед самой миссией. — Доброе утро, сэр часовой. Я идти Тайра-сама.

— Его тут нету, приятель, — зевнув, ответил часовой. — Мистер Тайрер и главный, они оба в Канагаве.

— О? — Хирага посмотрел через залив. Морской пейзаж был по-зимнему холодным и серым. Ему едва удавалось разглядеть Канагаву. Фрегат, он узнал «Жемчужину», медленно попыхивал трубой недалеко от берега; корабль шел против ветра, аккуратный, красивый и смертоносный. На рейде, развернувшись носом к ветру, стоял на якоре флагман со своими сорока шестидесятифунтовыми пушками. — Я приходить потом, — пробормотал он.