Газета День Литературы # 136 (2007 12)
Шрифт:
Ты!
***
В квартире моей абажур с бахромой
И пепла табачного проседь.
От строчки до строчки иду по прямой –
Меня почему-то заносит...
Нева извивается белой тесьмой,
На Стрелке – торос на торосе.
Домой возвращаюсь всегда по прямой –
Скрипит на ветру одинокая ель
И гнётся, и помощи просит.
Заносит меня в Петербурге метель,
Заносит,
заносит,
заносит...
***
Поэты-братья, нам ли унывать!
Нас не придушат бабы в пьяных драках.
В психушках или лагерных бараках
Нам не придётся горе горевать.
Не станем на расслабленных серчать
И в лужах собирать луны осколки –
Уже идут на запах крови волки
И за собой ведут своих волчат.
И потому не вижу в том греха,
Что возносились мы в миру убогом, –
В урочный час последыши стиха
Россию оправдают перед Богом.
РОЖДЕСТВО
Январь. Плюс четыре. Дрянная погода.
Озябли деревья. Продрогли кусты.
Измерив прыжками длину огорода,
Ворона с котом переходит на ты.
И кот понимает, что явно не в духе
Пернатая бестия – лучше удрать.
Припомнилась боль в покалеченном ухе,
И лапы, опять же, не стоит марать
О наглую птицу.
К тому же дождливо,
И смысла в геройстве особого нет –
В свидетели доблести мокрая слива
Совсем не годится… Кошачий привет!
Ворона победно сидит на заборе
И чистит доспехи у всех на виду.
А с неба на землю Балтийское море
Стекает по капле… Ах, кабы звезду
Увидеть на небе и всласть помолиться…
Но ветер – разносчик бредовых идей –
Врывается в двери, в окошки стучится,
Словами без смысла пугая людей.
***
Фёдор Михайлович Достоевский
В руки студента
вложил топор –Пятнами крови заляпан Невский.
Кровью пропитан Гостиный Двор.
И не укрыться за лжи занавеской
Сытым рабам Золотого Тельца...
Фёдор Михайлович Достоевский,
Я допишу Ваш роман до конца.
УМУЧЕННЫМ ПОЭТАМ
Власть отвратительна,
как руки брадобрея.
Осип Мандельштам
Вы хотели вместить в себя всё,
Потому обронили невольно:
И рыдающий звон колокольный,
И снежинки, что ветер несёт.
Вы ушли, не желая служить
И прислуживать брадобрею.
Я стихи ваши горькие грею
Под рубашкой, и сердце дрожит.
Нынче в небе так много луны,
Но темны ваши светлые лица.
И уже не успеть повиниться –
Вы на десять шагов не слышны.
***
Грошовый плацкартный уют.
Вагонных колёс перебранка.
Жара. Изнывает светильник,
приплюснутый к потолку.
На верхнюю полку сосед
с ленивою грацией танка
Поднялся, всхрапнул…
Очень жалко
уснувших на левом боку.
Горчит остывающий чай.
Стихают вокруг разговоры.
Змеёй извивается поезд,
вползая по рельсам в зарю.
Бегут за окном огоньки.
Колышутся мятые шторы.
Вернусь – эти длинные строчки
любимой жене подарю.
Она их смотает в клубок
и шарфик мне на зиму свяжет,
А может быть, кофточку дочке –
она по начам плохо спит,
А может быть, тихо вздохнёт
и доброе слово мне скажет…
Скитается взгляд по вагону,
чего ни коснётся – болит!
***