Владимир Бондаренко «НОВЫЙ ЭКСТРЕМИЗМ»

Я пишу о "новом экстремизме", который, надеюсь, никак не подойдет под рамки закона об экстремизме. Ибо это скорее новое современное литературное течение, а ныне уже целый поток, и никакого прямого отношения к политике не имеет. Хотя когда это литература в России не имела никакого отношения к политике? Вот и бдительные сексоты из числа "либеральной жандармерии" уже унюхали что-то подозрительное, и на страницах газеты "Известия", нашего главного буржуазно-либерального органа печати, уже появилась статья некой доносчицы Надежды Иваницкой, которая, как бы обращаясь в спецслужбы и органы правопорядка, прямо пишет о "Новой русской литературе как источнике правового беспредела", пугает буржуазного обывателя тем, что "массовая литература учит антидемократии...” Пока я, подбирая ключики к этому новому литературному явлению, пробовал формулировать его приметы и в предыдущем номере газеты "День литературы" в статье "Разумное убийство", и в газете "Завтра" в статье о творчестве Юрия Мамлеева, и не только о нем "Наш национальный упырь", "Известия" сразу же от эстетики перешли к идеологическим обвинениям в адрес писателей : "Почему-то даже намек на порнографию в элитарном малотиражном романе всех возбудил и перевозбудил, а массированная атака на ценности демократического общества в массовых многотиражных сочинениях не беспокоит никого. Ни идущих вместе, ни идущих порознь". Иваницкую тут же поддержал критик Роман Арбитман. Давний прокурор русской литературы, при этом являющийся соавтором чуть ли не учебника по литературе для наших школ. Можно представить, чему он там учит наших детей!

Но если отойти от прокурорского и доносительского тона наших "либеральных жандармов", то мы на самом деле обнаружим во многих недавно изданных книгах популярнейших авторов тенденцию к полнейшему неприятию властей. Об отторжении от заявленного либералами общества объявляют и почти все молодые писатели 20-30-летнего возраста, независимо от того, к каким бы писательским союзам они ни принадлежали, и почти все ведущие мастера излюбленных в народе жанров (детектив, боевик, фантастика), и многие известные писатели, принадлежащие к самой что ни на есть серьезной литературе. Все-таки не случайно именно Александр Проханов стал лидером современной литературы, и не случайно ему дали премию "Национальный бестселлер", несмотря на все либеральные заслоны и жандармские окрики в прессе. Не случайно книги ныне судимого Эдуарда Лимонова расходятся почти что советскими тиражами. Не случайно "против всех" голосуют на нынешних выборах самого разного уровня до 50% избирателей. И читатель, и писатель дружно отодвигают от себя все мнимые демократические ценности. Недавно в телепередаче "Апокриф" Виктор Ерофеев проводил голосование среди самых именитых писателей и критиков самого разного направления: кто "за" и кто "против" политкорректности. Оказалось, что абсолютное большинство писателей, от Ирины Ратушинской до Александра Проханова, от Бояна Ширянова до Алины Витухновской против политкорректности. То есть против либерального подхода к литературе.

Что объединяет в прозе, к примеру, Олега Павлова и Сергей Сибирцева, Василия Белова и Эдуарда Лимонова — полнейшее неприятие нынешней власти, этическое и эстетическое отторжение от нее. И это не нигилизм, а скорее, мечта об иной власти, об ином обществе. Прочитайте в "Новом мире" повесть молодого Сергея Шаргунова "Ура", прочитайте в "Москве" и "Дне литературы" еще более юного Максима Свириденкова, прочитайте Олега Тюлькина, Романа Сенчина, ту же Ирину Денежкину — вся молодая литература агрессивно не приемлет нынешнее общество. Может быть, прежде чем гоняться за скинхедами, надо понять, в чем причина их популярности? Они ведь тоже неразумным диким способом, но "голосуют против всех". И то, что массовая литература взяла себе на вооружение лозунги большинства нашего народа и смело пропагандирует свой антидемократизм в популярных книжных сериалах, меня только радует. Уважаемые эстетствующие критики, наберитесь времени и терпения, прочитайте внимательно хоть по одной книге таких королей книжного рынка, как Виктор Пронин с его сериалом "Банда", Андрей Константинов с "Бандитским Петербургом", Владимир Колычев, Сергей Алексеев, Александр Бушков, Сергей Дышев — все вместе они дают миллионные тиражи, и у всех, я бы сказал, лютое неприятие постперестроечной власти и ее понятий. То же самое в мире фантастики, где господствует имперское направление. Пожалуй, кроме Акунина, Дашковой и частично Марининой, нашим демократам просто нечего делать на рынке массовой литературы. Их там не стояло.

Не стояло их и в шеренге молодых питерских прозаиков, объединившихся вокруг издательства "Амфора". Несомненный питерский лидер Павел Крусанов, их теоретик, интеллектуал Секацкий, социальный иронист Сергей Носов, нахальный и слегка торопливый Илья Стогов, — пожалуй, они наиболее последовательно в новой прозе утверждают свой эстетический "Новый экстремизм".

Если ты хочешь добиться чего-то в литературе, в массовой ли, или же в самой интеллектуальной, первым делом откажись от лживой буржуазной политкорректности, и ты победишь!

ГДЕ ЖЕ ВЫ, РУССКИЕ МЕЦЕНАТЫ?

О нашем серебряном веке написаны сотни книг. Обсуждены все его аспекты, кроме одного. Почти неизвестно о том, что весь серебряный век нашей литературы продержался на русских меценатах. Мамонтов, Морозов, Рябушинский, Щукин, даже булочник Филиппов, и так по всей России, в каждом губернском городе и даже в уездном городишке. Кое-кто разорился даже, вкладывая большую часть своего состояния в культурные проекты. Но проиграл ли исторически? Прошло сто лет, и оказывается, большинство купеческих и промышленных имен сохранилось в истории лишь благодаря их меценатству. Так было и так будет.

Что же мешает сегодня нашим русским воротилам бизнеса вкладывать деньги в национальную русскую культуру? Неужели отсутствует честолюбие, желание остаться в истории? Или скорее у большинства из них отсутствуют даже зачатки культуры. Отсутствует понимание ее значимости в развитии общества. А какова наша предпринимательская элита, таково и состояние культуры. Крики о помощи слышны с разных углов. И либеральных, и патриотических, и театральных, и поэтических. Вот и нашей газете пора пришла кричать о помощи. Уже пять с половиной лет живет наш "День литературы", судя по количеству откликов в печати, в литературных изданиях самого разного направления, по количеству писем в редакцию, рейтинг нашего издания в литературной среде достаточно высок. И не только в столице. Будет жалко, если газета перестанет выходить. Мы благодарны всем, кто за эти годы реально помогал нам. Поразительно, что среди наших спонсоров, в разное время и по-разному поддерживавших "День литературы", нет ни одного человека, непосредственно связанного с культурой, ни одного издателя или газетчика. Простое желание помочь газете русских писателей. Но у каждого возникают время от времени те или иные трудности, те или иные проблемы, и всегда мы расставались друзьями…

Может быть, сейчас, на нашем новом этапе найдутся и новые друзья?

Где же вы, русские меценаты? Газета "День литературы" ждет вас и вашей помощи…

Звоните по тел. [phone].

РЕДАКЦИЯ

Юрий Баженов КРИВОЕ ЗЕРКАЛО ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ

Пользуясь любезным приглашением редакции "ДЛ" ("Сахаров как зеркало советской интеллигенции", "День литературы", № 2 (66), 2002), рискну высказать своё мнение на старую, как мир, тему о роли советской (российской) интеллигенции в жизни и истории. И хотя редакция приглашает к дискуссии на заданную тему, необходимо, на мой взгляд, скорее не оспаривание тезисов безымянного автора, а их уточнение, так как он подошёл весьма близко к истине. И дело тут не столько в личности академика Сахарова, о котором написаны горы книг и статей, от суперхвалебных ("совесть нашей эпохи") до ультракритических ("изменник Родины, интеллектуальный Власов"), сколько в том феномене, который преследует Россию на протяжении по крайней мере нескольких последних веков её истории. Речь идёт о русской (российской, советской) интеллигенции, "зеркалом" которой на некотором (позднесоветском) этапе действительно являлся академик А.Д. Сахаров, как некогда в этой роли "зеркала" пребывали А.И. Герцен и Л.Н. Толстой. Весь вопрос в том, что это было за "зеркало" и что в нём могло отразиться. Вот на него-то я и попытаюсь ответить.

О русской (советской) интеллигенции и её роли в истории (положительной и отрицательной) написано, пожалуй, больше, чем о чём бы то ни было ещё. Точнее говоря, почти любая работа по русской истории, философии, литературе, социологии, политике не обходится без упоминания о некой силе, существовавшей в социокультурном поле русской цивилизации на протяжении последних столетий. (Вопрос о том, кого можно считать первым русским интеллигентом — Андрея Курбского или Симеона Полоцкого, — точнее, с какого времени можно начинать отсчёт истории данного феномена, в нашем контексте не является актуальным и выносится за скобки.) Лучшие российские умы, столпы консервативной мысли, пытались понять сущность данного явления и найти способ его нейтрализации. И особенно в этом преуспели те, кто изначально сам увлекался интеллигентскими идейками. Например, Достоевский в молодости был связан с революционным кружком петрашевцев (напомню, что революция была своеобразным идолом для интеллигентов той поры), а Солженицын в 1960-1970-е сам был кумиром советской интеллигенции не меньше Сахарова. Можно ещё упомянуть бывшего народовольца Тихомирова, а также целую плеяду блестящих мыслителей русского зарубежья, которые в начале ХХ столетия чрезмерно увлекались либерализмом, что в те времена было подобно неосторожному обращению с огнём.

К чему же пришли все эти "столпы" и "гиганты"? Что это за зверь такой — интеллигенция и как с ним бороться?

Как правило, большинство авторов сходится на нескольких характеристиках феномена интеллигенции. Это и присвоение себе монопольного права выступать от имени народа, что стало выглядеть особенно отвратительно в ХХ веке, когда появились методы социологических опросов, которые-то и выясняли, чем живёт и о чём думает пресловутый народ. Это и полное отсутствие ответственности за свои слова и поступки. (Тотальная безответственность советских интеллигентов, в данном случае от литературы, хорошо показана в статьях главного редактора и других авторов "ДЛ".) Это и поверхностная образованность, когда глубокие и систематические знания какого-либо предмета заменяются общей эрудированностью и начитанностью — то, что Солженицын метко назвал "образованщиной".

Вот на последнем-то явлении и следует остановиться подробнее. Известно, что в советское время к "прослойке" интеллигенции условно относили всех, кто имеет высшее образование, так называемых пролетариев умственного труда. И уже тогда было очевидно, что даже такая "условность" несостоятельна. Действительно, мог ли считаться интеллигентом заводской инженер — а их было подавляющее большинство среди обладателей дипломов о высшем образовании в СССР, — который не понаслышке знал, что значит "план горит" (ответственность!) и мог разговаривать с рабочими на понятном им языке? Нет, конечно. Да и сама интеллигентская среда таких за своих не признавала. А образованный житель сельской местности — врач, учитель или агроном? Очевидно, что они стояли гораздо ближе к крестьянскому сословию. А многочисленное военное сословие, представленное офицерами всех силовых структур? С интеллигенцией оно было не только несовместимо, но и находилось в противофазе с ней, наверное, со времён декабристов. Исключения, конечно, встречались. Ещё было 18 млн. управленцев разного рода и уровня. Интеллигентов они, как и все "служивые", не жаловали, хотя в перестроечное время из их среды, особенно из тех, кто занимался "идеологией" (много болтовни, а ответственности никакой), вышли отдельные кумиры интеллигенции. Один только бывший замполит Юшенков чего стоит!

Кто же остался? Во-первых, многочисленная армия учёных, точнее, научных работников (ибо далеко не каждого работника научной отрасли можно назвать учёным); во-вторых, представители гуманитарных и творческих профессий. Вот из этих двух общностей и вышло подавляющее большинство советских и постсоветских интеллигентов. Я намеренно не отношу к интеллигенции последние две категории в целом. Дело в том, что и в науке, и в искусстве работать можно было по-разному. Кто-то двигал вперёд научно-технический прогресс, изобретал новые машины, выходил в космос. Кто-то создавал монументальные, известные всему миру произведения в живописи, музыке, литературе, кино. А кто-то "присутствовал" при всём этом, находился рядом, на подхвате, иногда в чём-то помогал, но всегда при этом старался разделить профессиональную, корпоративную славу и почести. Вот эти последние и составляли подавляющее большинство советской интеллигенции. Младший научный сотрудник, не предложивший ни одной научной идеи, всенепременно считал себя учёным, а своё положение объяснял тем, что, мол, "в "совке" всех зажимают". Точно так же мазилка-абстракционист обязательно считал себя художником, которого просто не понимают "серые" массы. Разговоры о том, что "ничего нельзя, всех строят, всё зажимают, а вот на Западе!.. там и вода мокрее", велись на кухнях, дачах, в электричках или на каэспэшных полянах. В открытую диссидентуру, опасаясь последствий, уходили немногие. Но чуть только наступила пора "гласности", мутная вода "чернухи" выплеснулась на страницы газет и экраны телевизоров. Интеллигенты ринулись в журналистику. Бумаготворчество ныне — любимое занятие российского постсоветского интеллигента. Благо, так называемая "свобода слова" позволяет. Про телевизор лучше вообще промолчать. Поэтому вопрос о том, откуда и почему у нас такая пресса и такое телевидение, сейчас просто неуместен. Справедливости ради стоит отметить, что журналистика как род деятельности всегда была питательной средой для интеллигентов. А профессионалы сюда приходили зачастую из других отраслей, продолжая писать на близкие себе темы.