Газета День Литературы # 75 (2002 11)
Шрифт:
Вчера высокоточным оружием бомбили Афон, который отказался выдать террористов и встать под директорию Зверя. Вот что сделала со Святой горой кучка отщепенцев-фанатиков, святыня стала базой мирового терроризма, как сказал телеведущий из "новостей". К сожалению, мировое сообщество право, тех, кто не дает человечеству жить по-людски, придется уничтожить, иначе этих узколобых не вразумишь, им хоть кол на голове теши. Гм! Какие-то газетные мысли у меня вдруг из головы полезли. Вывод: надо поменьше "ящик" включать, хотя я и не ханжа, как некоторые. От миротворцев из мировой администрации Афон защищают русские черносотенцы (что ж вы спали, когда жиды всех брали за глотку, а после драки чего же кулаками махать?!)
Смотрю за окно. Листья облетают, все обнажается до края земли. Какая-то костлявая нескладная старуха с длинными голыми руками ходит по убранному картофельному полю туда и обратно. Может, полоумная? Нет, не то, брат-художник, вот тебе, как в зеркале, образ больной, измордованной России. Мне никого не жалко, кроме деток несмышленых да ее, Руси-Матушки. Все остальные по доброй воле на милость Зверю отдались, хотя и не может быть у этой твари никакой милости к падшим. Не в себе нынче Россия, никого не узнает вокруг, безумно озираясь, зовет детей своих. Безутешная, кличет их посреди простора, но лишь галдит глумливое воронье над полем. И этот страшный больной зов я слышу в своей душе. Нет больше стран, нет преград вездесущему Зверю, наложившему на все свою лапу с когтями, остались одни местности с географическим рельефом, где в центре паучьей сети параллелей и меридианов воссел, словно повелитель мух, мировой правитель. Никакое движение человеческого существа не укроется от него. Кто сравнится со Зверем!
Россия — страна неблагонадежная, ересь жидовствующих веками расползалась по ней осклизлой плесенью. Сочилась из гробов повапленных, из нечистых, поганых болотин, мест проклятых, недобрых, которые прежде обходил человек за версту. Ныне, словно чумной, влечется он туда на заплетающихся ногах. Мокрые ветви в темноте хлещут его по лицу, цепляют за одежду. Стой, опомнись! Тщетно все. Дальше и дальше в полночную чащобу несет путника нелегкая — туда, где беснуется русалочий пир под пьяные крики нагих девок в лунном свете и надсадные загробные стоны еврейской скрипки. За буреломом бурелом громоздится на пути. Кровь мешается с моросящим дождем на разбитом лице.
"Куда ты, брат Иван?!" Но он с досадой оттолкнет тебя и поспешит туда, где в студенистом лунном свете колышется над самой топью мерцающее, как остров мертвецов, марево гнилых болотных огней.
Злое крапивное семя окаянного народа-христопродавца заполонило Землю Русскую, и тысячи мироедов-жидов уселись на всех путях. Ни пройти, ни проехать.
Не жилось Ивану под отеческим милосердным игом, запросило ретивое сердце вольницы, и отправился он на Светлую Седмицу в жидовский шинок. Встретил его там кабатчик Мордехай и со льстивыми бесстыдными речами наливал тому стакан за стаканом дурманное зелье. И потерял голову Иван, забыл отца своего и мать свою и всех праотцев своих, стал петь-плясать под гнусавую жидовскую дудку.
Промотал все кровное имение свое и наследство предков своих, веками нажитое и береженое, — землю-кормилицу, пашню до края небес, дом свой просторный, ладный и крепкий, как орех, с луною и солнцем в окошке, а затем и сами святые русские небеса, лес корабельный за околицей, и погост с могилами предков своих, — все просадил подчистую в ухарстве своем. А потом и родовые иконы на липкий вонючий прилавок швырнул, и крест нательный, матерью благословленный сунул под нос сопящему брюхатому шинкарю.
И Россия пошла тогда по миру побираться, и ходит в обличье больной бездомной старухи в отрепье по убранным полям, собирает колоски и картофелины в рваную суму. Безумно глядит она на встречных и не узнает никого, одна-одинешенька на печальной земле.
Связавшись с жидами, сам ты стал христопродавцем, брат Иван, а, пришел срок платить, с гнусной кривой усмешкой представил тебе иуда такой счет, что и саму душу свою бессмертную заложил ты еврею в ослеплении погибельном. Да еще должен остался, и детей по миру пустил, и внуков, еще свет не увидевших. Сиротою стала земля твоя.
Почернели от горя и набухли кровью живые иконы в церквах. На беззакония людские скорбно посмотрела Матушка-Богородица, грустно покачала Она головой. Стал ты нагл и развратен, Иван, вор и раб в пропитой, расхристанной душе, гнусные повадки приобрел ты в праздном и блудном обиходе своем. Вот тогда и вышел из бездны Зверь и обвил тебя мерзким гадючьим хвостом.
Вопрос. Видели вы когда-нибудь, чтобы еврей убирал пшеницу или клал кирпичи на стройке, чтобы скакал он в битву на взмыленном коне, дорожа своей отчизной, которой он гнусно скалится в лицо? Нет, нет и нет! И не дождетесь. Ну а случалось вам лицезреть этакого пройдоху просящим милостыню на старости лет? Смеяться по пятницам грешно, но я посмеюсь над этим вопросом.
Мораль? Евреев в благородное общество на пушечный выстрел подпускать нельзя, ибо каждый из них вор и мошенник в душе. И каждый искренне считает, что кровное право иудейского племени — обдирать белый свет, как липку. "Мы самые умные и самые многострадальные, поэтому все вы нам должны по самый гроб", — вот наивысшая откровенность жида. Но и над гробами глумится он, проклиная и хохоча. И у каждого иудея на дне души клубятся и горят злобным огнем ненависть и месть, наследство диких и жадных местечковых предков. В пучине нечистоты лукавого жидовского сердца таился до поры грядущий ныне мировой Зверь. На дне темного осклизлого колодца, куда не проникнет ни один луч всечеловеческого солнца. Ибо благородство неведомо жиду, он только скалит зубы чистым движениям детской безыскусной души. Для него это безумие.
Русские, несмотря на свою безалаберность, все же самый благородный народ на земле. Они великодушны даже к смертным врагам своим и единственно среди всех земнородных не помнят зла. Этим одним они достойны быть у Престола Божьего. Русские душою не от мира сего, поэтому их земная жизнь и хромает. Самое гибельное нашествие за всю историю Земли Русской — это жидовское нашествие, все прочие отразил русский чудо-богатырь. Путь к мировому владычеству всегда лежал через Россию, через заднее крыльцо явились незваные гости на Русь, и нынче нет той святыни, над которой не поглумились бы они. Напустили жидовья в светлый покой князья русские, а свинья, как водится, и ноги на стол.
Ныне все упоминания о евреях-распинателях Христа будут вычеркнуты из Священного Писания волею нашего святейшего патриарха, им же упомянуто вскользь: православие нам дано для того, чтобы русский народ учился у иудеев, как правильно жить, и был им смиренно послушен, как старшим братьям. Далее он, вслед за папой римским, принес жидам извинения за все причиненные им в истории унижения. Всюду подсуетилось картавое отродье. Теперь даже детей в начальной школе учат любить жидов, прямо носятся с ними везде. Но я-то им в этом деле не помощник, потому что знаю: Зверь — это их настоящий мессия, а мой мессия Христос. Вот они и ликуют теперь, изверги.
Где же та запятая, на которой запнется Зверь, и есть ли она? Всем нам, видно, поделом вшили по бородавке, налепили на лоб клеймо и погнали прямиком к обрыву, хотя и не хочется в это верить до слез. Администрация прямо так и говорит, не чинясь: в России вас живет слишком много, две трети населения нам не нужны. Им нужны сильные, выносливые и безропотные, как волы, мужчины и плодовитые, живучие, словно кошки, женщины, но рожать им все равно не дадут. Норма — один ребенок на семью, а больше Зверь не велит. Зато приветствуются содомия и скотоложество.