Газета Завтра 270 (5 1999)

Образ Израиля в этом состоянии является роковым и страшным. С одной стороны, он является гонимым именно со стороны христианских народов, причем это гонение принимает время от времени жестокие и бурные формы — преследования и ненависти до истребления, таковы еврейские погромы даже до сего дня, а с другой стороны, он сам остается явным или тайным гонителем Христа и христианства, до прямого и лютого преследования его, как в России. Но то и другое есть еще не самая тяжелая сторона в его судьбе. Худшая же заключается в том, что отвергший Христа Израиль вооружается орудием князя мира сего, занимает его престол. Вся неодолимость стихии еврейства, его одаренность и сила, будучи направленными к земному владычеству, выражается в культе золотого тельца, ведомого ему изначально в качестве ветхозаветного искушения еще у подножия Синая. Власть денег, мамона являются всемирной властью еврейства. Этот неоспоримый факт не противоречит тому, что значительная, даже большая часть еврейства и доныне пребывает в глубокой нищете...”.

Вот это единство и разделение Израиля, это упоение “всемирной властью еврейства”, особенно в момент, когда “Россия лежит, всеми плюнутая, в грязи”, и составляют главную трудность для диалога. Евреи — патриоты России — не могут “сдать” Гусинского и потому молчат. Но они же здесь, среди нас.

Сегодня вести диалог очень трудно. Но упускать шанс нельзя, и я выскажу ряд тезисов — хотя бы они и выглядели монологом. Чтобы уйти от ненужной ругани и легких деланных обид, я буду ссылаться только на надежно установленные, признанные видными еврейскими авторитетами факты и данные. Что-то я нахожу сам, что-то почерпну из основательных и кропотливых изысканий В.В.Кожинова, который не только проявил в них высокую научную взыскательность, но и действительно имел диалог с видными деятелями современного сионизма.

Понятно, что разговор такого рода не может блистать острым словечком и кому-то покажется занудливым. Но я думаю, что именно такой разговор нам очень нужен — и мы его продолжим.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Михаил Вербицкий БИЗНЕС НА СМЕРТИ ( НАРКОМАНИЯ И КАПИТАЛ )

Государство — машина принуждения. Машина принуждения называется террор. Капитализм — государство, где принуждение осуществляется через террор экономический. Экономическое принуждение основано на нехватке. Общество всеобщего благоденствия, общество без нехватки — для капиталистического уклада — враг номер один.

Поскольку материальные потребности человеческого вида (воздух, еда, питье, женщины) ограничены принадлежностью человека к homo sapiens, для непрерывного возрастания потребностей требуется эволюция от гомосапиенса к новому человеческому виду. Эволюция, параллельная эволюции к "человеку сознательному" русских социалистов 1920-х, но направленная в обратную сторону — к человеку потребляющему. Превращение человечества в "людей потребляющих" есть главная заявленная цель капиталистического промывания мозгов — маркетинга и индустрии развлечений. Изобретенный в 1880-х, маркетинг стал к середине ХХ века основной отраслью капиталистического производства. В большинстве корпораций на маркетинг тратится больше средств, чем на сырье, зарплату трудящимся, станки и амортизацию вместе взятые.

К середине 1990-х индустрия оболванивания практически слилась с компьютерной индустрией. Это привело к жесточайшему кризису капиталистической системы. Отныне любое маркетинговое усилие по оболваниванию населения и искусственному увеличению потребностей приводит к соизмеримым затратам в сфере технологий, что повышает производительность труда. Парадигма 50-70-х — маркетинг, ведущий к постоянному росту потребностей, обгоняющему рост производительности, — больше не работает.

Нельзя думать, что капитализм находится в безвыходном положении. Выходов как раз много, и создается впечатление, что будут задействованы они все вместе.

Самое очевидное решение — силовое: мондиализация мирового сообщества с последующим сворачиванием технического прогресса и фундаментальной науки по всем фронтам.

Решение номер два — немного изобретательнее. Проблема перепроизводства является, по сути, проблемой занятости, которую следует решать созданием новых рабочих мест. Но этого недостаточно — требуется создать экономическую или политическую необходимость в данном рабочем месте. Или просто заставить людей работать. Это объясняет лавинообразный рост тюремного населения в развитых странах — по 5-8 процентов в год. Создается миф о необходимости перераспределения занятости в пользу тех или иных видов непроизводительного труда (социальных работников, тюремщиков, полицейских).

Получается, что постоянный рост преступности не только выгоден капиталистическому обществу, но и необходим развитому капитализму для поддержания его существования.

Есть и третья парадигма выживания капитализма. Вместо изобретения новых продуктов и внедрения мифов об их необходимости следует продавать какой-нибудь из действительно необходимых части населения продуктов — воздух, например, или воду. Это уже происходит, но с продажи воды и воздуха много денег не сделаешь — капиталиста интересует "маржа", profit margin, а с дешевого продукта маржа некрупная. Для маржи нужно сделать этот гипотетический товар искусственно дороже себестоимости.

Подытожив, мы получаем следующее. Капитализм нуждается в товаре, действительно (а не мифически) необходимом большой части населения. Нужно, чтобы необходимость этого товара была очевидна не через свободную конкуренцию маркетинговых кампаний, а дана в ощущении. Еще нужен способ маргинализовать и лишить прав большую часть населения, чтобы занять еще большую часть населения в социальной сфере. Наконец необходима мондиализация глобального сообщества: объединяющие мир экономические связи должны быть замещены эффективным механизмом глобального принуждения.

Уважаемые читатели, рассмотрим такую гипотетическую ситуацию. Не один десяток лет существует товар Х. Для большой доли населения (десятки миллионов в "развитых" странах, и их доля растет) — это товар первой необходимости. Продажа Х дает экономике развитых стран больше прибыли, чем торговля оружием и сигаретами вместе взятыми.

Х не нуждается в маркетинговых кампаниях, а охрана сложившейся (и оборачивающейся сверхприбылями) ситуации является самым частым поводом для интервенции западных государств во внутренние дела третьего мира. Более того, глобальное разделение труда при производстве Х служит эффективнейшим средством объединения национальных экономических систем. Таким образом Х — это главный архитектор мондиализма.

Такой товар есть. Он называется наркотик. Капитализм может выжить, только лишь увеличивая уровень и прибыль продаж — рынок наркотика ничем не ограничен, а сверхприбыли ставятся в зависимость от степени криминализации наркомании, то есть потенциально тоже не ограничены ничем.

По сути, наркотики являются метафорой для всего капиталистического образа жизни — распространившаяся по телу человечества язва маркетинга во имя купли-продажи, во имя дальнейшего маркетинга лишь повторяет структуру распространения наркотика в населении. Единственная (и страшная) разница в том, что героин не нуждается в рекламе — он продает себя сам.

Наркотик — явление очень странное. Всем на свете, включая и заядлых наркоманов, известно, что героин — это бяка. Никто этого не оспаривает. Героин есть медленный и не особо приятный способ самоубийства. Основным каналом распространения наркотика является наркоман.

Качество жизни наркомана нисколько не улучшается — слухи о неимоверном блаженстве сильно преувеличены. Наркотик-опиат проявляется в основном как факт физиологической зависимости от препарата, к тому же он подавляет половой инстинкт.