Газета Завтра 286 (21 1999)
Шрифт:
Сталин встречался, беседовал со знаменитыми писателями мира — с Гербертом Уэллсом, Андре Жидом, Роменом Ролланом, Леоном Фейхтвангером, а Ельцин едва ли слышал-то об этих писателях, и невозможно представить, что кто-то из них или из таких современников, как Габриель Маркес, захотел побеседовать с ним. Разве что Уэллс, чтобы написать новую книгу под старым названием — “Россия во мгле”.
Сталин внимательно следил за литературой, много читал, переписывался, общался лично или по телефону еще и со многими писателями страны — с Горьким, Демьяном Бедным, Булгаковым, Биль-Белоцерковским, Шолоховым, Леоновым, Фадеевым, Эренбургом, Пастернаком, Михалковым, Симоновым... А с кем переписывается Ельцин? Разве что с Радзинским да Астафьевым. С кем перезванивается? Говорят, только с Адамовичем да Окуджавой.
Когда Сталин умер, в скорби оцепенела
ВОТ ТАКАЯ ПОЛУЧАЕТСЯ КАРТИНА при сопоставлении двух режимов. Но ведь после этого нельзя умолчать о том, что Ельцин и его шарага сбросили вовсе не сталинский режим. Куда там! Сталинский режим не смогли сбросить даже несметные механизированные полчища Гитлера. Вышло совсем наоборот: Сталин сбросил и раздавил в Европе гитлеровский фашистский режим. А Ельцин и стадо его паркетных генералов не смогли сбросить даже дудаевский режим в крошечной Чечне. Мало того, еще и капитулировали перед ним. А сбросили они худосочный горбачевский режим, и только.
Ничего этого Ельцин не видит и не понимает. 28 апреля, навешивая на шею своему защитнику и хвалебщику Виктору Астафьеву новый маскарадный орденок, он продолжал долдонить о том, что его мечта и цель — “вернуть России духовность, которую она потеряла за долгие годы”. Как ельцинская духовность возвращается — все видят. От этой духовности люди сходят с ума и стреляются.
Из всего сказанного следует, что алкогольный психоз Ельцина, ничего не понимающего в том, что натворил, достиг своей заключительной и самой опасной фазы. Она требует в интересах общества полной изоляции пациента. Эту благородную миротворческую миссию обязаны выполнить службы Путина и Степашина при содействии санэпидемстанции столицы.
рыболовные товары shimano 7
Владимир Бушин ПРОРОЧЕСТВО
На Оклахому смерч “торнадо”
Обрушил смерти карусель.
И стал подобием Белграда
Край, живший весело досель.
Как там, в истерзанном Белграде, —
Руины, трупы, слезы, мрак...
Но ты не думай, Бога ради,
Что всё случилось просто так.
Нет, это не каприз природы,
Который мудрено постичь.
Нет! Понимают все народы:
“Торнадо” — это Божий бич.
Да, сербы вновь к стене прижаты,
Но продолжается борьба.
Под свист бича постигнет Штаты
Несчастной Сербии судьба.
Сергей Щербаков ДВЕ ПОЕЗДКИ С о.КИРИЛЛОМ
В УСПЕНСКОЕ
Прошлой весной на Благовещенье, после литургии, на трапезе о.Кирилл спросил: “Кто желает поехать со мной завтра в Успенское?” Естественно, поднялся лес рук — кто же не желает провести целый день с дорогим нашим батюшкой. Можно все проблемы с ним обсудить спокойно, да и вообще прожить счастливый день. Конечно, мне тоже хотелось, я был наслышан о еженедельных поездках о.Кирилла в Успенское, но руку не поднял: послезавтра мне надо было в третий, в последний, раз пересдавать экзамены по вождению автомобиля для получения любительских прав. Опустил я голову, вдруг слышу: “Сергий, вы ведь не были в Успенском... Поедете?” Я открыл было рот, но батюшка уже
не смотрел в мою сторону, и я решил подойти после трапезы и объяснить что к чему.Однако после молитвы, выйдя из-за стола, я неожиданно понял, что мне надо непременно ехать — получу от о.Кирилла благословение на сдачу экзамена, а то два раза без благословения пытался сдать — вот и не вышло, да и хоть поговорю с ним от души: проблем-то накопилась уйма, и давненько я с ним толком не беседовал.
И вот солнечным апрельским утречком мы едем в храмовых “жигулях” в Успенское. Вскоре о.Кирилл включил свой магнитофон, с которым он никогда не расстается. Уже ставший родным голос архимандрита Амвросия Юрасова заговорил об отношении к животным, что их надо не только любить, но мы, люди, будем держать за них ответ пред Господом, что даже если кто в детстве над животными издевался, тот получит наказание от Бога. И рассказал он, как один человек в детстве сжег кошку, а потом сам сгорел на пожаре... Я чуть было не возмутился вслух, мол, надо же таким извергом быть, и вдруг вспомнил, как мы с товарищем, лет по двенадцать нам уже было, поймали крысу и не просто убили ее, но издевательски. Вспомнил я, как это было, и просто мороз по коже: “Господи, неужели это был я?” Я до боли прикусил язык и долго даже не мог смотреть на дорогу: понял, что мне надо на исповеди покаяться в этом, и возблагодарил Господа, надоумившего поехать с о.Кириллом.
Вдруг мотор наш зачихал-зачихал, и мы едва успели прижаться к краю дороги, как он заглох. Виктор, водитель, попытался завести, но все его попытки не увенчались успехом. Покопавшись в моторе, он безнадежно махнул рукой: “Приехали. Механика надо”.
Пошли мы с о.Кириллом к двухэтажному аккуратному домику через дорогу. Там, увидев священника, женщины очень любезно проводили нас в кабинет и разрешили позвонить. Батюшка набрал номер: “Отец Сергий, мы тут обломались...” Положил трубку: “Сейчас приедет”. Мне захотелось отблагодарить женщин за ласку, и я подарил им свою книжечку “Цветы благоухающие” с автографом, а батюшка презентовал номер наших “Берсеневских страниц”. Они были очень рады, а одна подала мне десять рублей. Я было запротестовал, но она настойчиво объяснила: “Вы там, в вашем храме, в ящичек положите”. О.Кирилл был сильно удивлен таким отношением незнакомых людей и притом явно невоцерковленных: “Сергий, всего мы на каких-то десять километров от Москвы отъехали, а люди уже намного лучше московских”. Я кивнул.
Не успели мы дойти до наших “жигулей”, как лихо подкатил о.Сергий на своей “тойоте”. Все он делал быстро, умело и буквально через минуту уже тащил нас на тросе. Виктор с восхищением отозвался: “Отец Сергий молодец какой, на ходу подметки рвет... но хоть бы немножечко потише он ехал”. Я взглянул на спидометр — на нем было 70 километров, а буксировать рекомендуется со скоростью 40 километров — это я помнил хорошо, не так давно сдал правила дорожного движения.
Двери на территорию храма оказались заперты, и Виктор выскочил из кабины, чтобы не пришлось о.Кириллу их открывать. Конечно, о.Сергию, делающему всегда все как надо, и в голову не пришло, что водитель может оставить буксируемую машину, и он поехал. Едва Виктор успел запрыгнуть на ходу и схватиться за руль... Конечно, Виктор оплошал, но все же и о.Сергий мог быть повнимательнее...
Виктор пошел в поселок искать механика, батюшки ушли в дом, а мы взялись за осмотр храмового хозяйства и не могли надивиться, как же о.Сергий все капитально, здорово обустроил. Храм Успения Пресвятой Богородицы — маленький, но до того красивый, ухоженный. Несколько женщин делали в нем генеральную уборку перед Пасхой. Вся медь — подсвечники, кадила, ручки — горела, как на солнце.
Мы единодушно решили, что храм у о.Сергия такой, о котором мечтает почти каждый священник: всего в тридцати минутах езды от центра Москвы, а вокруг — сосновые боры, раздольная пойма Москвы-реки; прихожане здесь богатые — Рублевское шоссе. В общем, повезло о.Сергию, но он и сам молодец какой. Дай ему Бог всего доброго и в дальнейшем.
Невольно вспомнилось, как о.Кирилл с группой своих духовных чад не один месяц приходил к храму Николы на Берсеневке (там было тогда учреждение культуры) и служил молебны. На улице перед храмом — и в снег, и в дождь, и в жару. Наверное, не один человек тогда думал, что надо действовать решительнее, смелее — ведь храм передан Патриархии, но о.Кирилл с чадами оказался прав: они отмолили храм. В один прекрасный день культработники не выдержали — отдали один придел, и постепенно почти вся территория с постройками стала наша. Теперь люди, стоящие возле храма Христа Спасителя, удивленно прислушиваются к малиновым звонам за рекой и вдруг видят, как в сказке, маленький расписной храм на том берегу Москвы-реки.