Газета Завтра 754

Глава Минздравсоцразвития Т.Голикова заявила, что непременным условием "рождения концепции" должны стать жаркие споры. Конечно, в спорах иногда рождается истина. Но ведь она может и полностью затеряться в дискуссиях о том, что лучше: централизованная или децентрализованная медицина…

Тема децентрализации медицины на сегодняшний день весьма актуальна, и не только для России. К концу XX века в ряде стран Западной Европы, где роль государства в здравоохранении всегда была ведущей, наметились тенденции к децентрализации. Но какой децентрализации идет речь? Там ведь говорится о перераспределении финансирования системы медстрахования между государством, работодателями и работниками, но при обязательном сохранении за государством жесткого контроля качества медицинских услуг и распределения и расходования средств.

Так, в Германии в 2007 году правительство А.Меркель приняло закон о создании Единого фонда здравоохранения, средства которого распределяются по страхователям. Ключевую роль в этой модели стали играть предприниматели, выплачивающие обязательные взносы в страховые фонды.

В Великобритании реформа здравоохранения 80-90-х годов коснулась, в первую очередь, самих врачей общей практики. Были приняты законы, предписывающие врачам - именно для эффективного государственного контроля - объединяться в "трасты" с правом на частную практику. В результате Великобритания, при сопоставимом качестве медицинского обслуживания, расходует на пациента в 1,5-2 раза меньше средств по сравнению с другими западными странами.

Французская модель (по итогам 2004 года она признана одной из лучших в мире) предусматривает единый порядок страхования, который (что зафиксировано законодательством) охватывает более 80% населения страны. Система из нескольких десятков страховых компаний (или "касс") контролируется государством и финансируется за счет страховых налогов. Кроме обязательного госстрахования, существует сеть дополнительного страхования и местные фонды социальной помощи неимущим.

Система здравоохранения в США принципиально другая. Там нет единой национальной системы медицинского страхования. Большинство американцев (около 70% населения) имеет частную страховку - либо от работодателя, либо индивидуальную, причем ее наличие - одно из обязательных условий приема на работу. Но одновременно в США действуют две правительственные программы: "Медикэр" (медицинской помощи людям старше 65 лет) и "Медикейд" - для безработных, неимущих и инвалидов (хотя пользуются этой программой 40-45% американцев с низкими доходами). И, кроме того, в 2004 году в США введена система медицинских накопительных фондов, которая, как утверждается, помогла остановить рост цен в секторе амбулаторных услуг.

Но при всем этом разнообразии, как признают сами американцы, главная проблема - фактическая недоступность качественных медицинских услуг для людей с низким уровнем доходов. По данным статистики, 13-17% американцев хотя бы в течение года не имеют медицинской страховки. Продолжительность жизни американцев меньше (в том числе, и по этой причине), чем у граждан большинства "развитых" стран Европы. А по уровню ряда онкологических заболеваний, ожирению, психическим расстройствам США занимают одно из первых мест в мире. И потому не случайно многие американские специалисты считают необходимым переход к централизованной "социальной" системе здравоохранения, как во Франции или Германии.

Летом 2007 года в США вышел фильм известного кинорежиссера М.Мура "SiCKO", который впервые остро поднимает тему кризиса американской системы здравоохранения. А в качестве альтернативы в фильме рассматривается кубинская (!) модель. Случайно ли?

Давно известно, что у неизмеримо более бедной по сравнению с США социалистической Кубы - одна из лучших в мире систем здравоохранения. С 1958 года средняя продолжительность жизни на Кубе выросла с 59 до 76 лет. Количество врачей на 10 тысяч жителей одно из самых высоких в мире - 591 (в США - 549, в России - 417). В некоторых областях медицины (микрохирургия глаза, лечение кожных заболеваний) Куба занимает ведущие мировые позиции. Особое внимание на Кубе уделяется профилактике заболеваний, пропаганде здорового образа жизни, ранней диагностике и лечению. Причем квалифицированная медицинская помощь является бесплатной и доступной для любого гражданина страны.

А что мы пока что слышим от разработчиков концепции развития здравоохранения в России? В качестве "панацеи" предлагается повсеместно ввести систему добровольного медицинского страхования (ДМС). Но при этом умалчивается, что попытки реализовать систему ДМС при М.Зурабове - фактически провалились из-за неплатежеспособности большей части населения, и что ситуация с доходами населения никак не улучшается.

В России еще не до конца утрачен опыт советской системы здравоохранения. Есть богатый мировой опыт активного участия государства в охране здоровья населения. Есть ратифицированные Россией конвенции, которые фиксируют обязанность государства обеспечивать право граждан на здоровье. Есть, наконец, множество международных документов подтверждающих, что без эффективной системы здравоохранения невозможно высокое качество того самого "человеческого капитала", который только и обеспечивает в современном мире успешное развитие.

Однако все эти документы и декларации - пустой звук, если медицина озабочена "метаниями в поисках платежеспособного клиента". Да, нужно строить высокотехнологичные медицинские центры, и нужно оказывать "адресную помощь". Но первоочередные задачи, которые требуется решать России - возрождение практически погибшей профилактической медицины и форсированное развитие качественной системы первичной квалифицированной и общедоступной медицинской помощи.

А для этого необходимо, прежде всего, остановить непродуманное и поспешное "реформирование" системы здравоохранения, когда "реформаторы" исходят не из проблем самого здравоохранения, а из соображений "экономического обеспечения и финансового регулирования" сферы медицинских услуг. Ведь принцип "болезнь легче предотвратить, чем лечить", относится не только к пациентам, но и к самой системе здравоохранения.

Юрий Бардахчиев ПРОЦЕССЫ И ИНТЕРЕСЫ

Апрельский саммит НАТО в Бухаресте показал, что альянс сознательно перешагнул некий символический рубеж, после которого России, хочешь - не хочешь, но надо реагировать. Стало ясно, что США сделают все возможное для приема (причем как можно более скорого) Украины и Грузии в альянс.

2-4 апреля этого не произошло лишь потому, что эта идея встретила жесткое сопротивление в самом НАТО. "Старая Европа" прекрасно понимает, что прием Украины и Грузии направлен не только против России, но и против нее самой. Что "санитарный кордон" вокруг России, выстраиваемый из стран "Новой Европы", чреват тем, что в один - далеко не прекрасный - день "Старая Европа" окажется в энергосырьевой блокаде.

Вероятно, поэтому канцлер Германии А.Меркель вполне корректно, ссылаясь на устав альянса, заявила о неготовности альянса предоставить ПДЧ (План действий по членству в НАТО) - Грузии потому, что у нее имеются внутренние конфликты, а Украине из-за нежелания большинства ее населения вступать в НАТО. И эту позицию Германии поддержали Франция, Испания, Италия, Португалия, Нидерланды, Бельгия и Люксембург.

Несмотря на жесткое давление США, даже в Великобритании поддержка приема Украины и Грузии в НАТО далеко не безусловна. Например, влиятельный британский консерватор Д.Хорам заявил, что стремление США форсировать присоединение Украины к НАТО является провокацией: "Мы должны понимать, что русские считают Украину частью русской идентичности. Киевская Русь - колыбель русской нации, и поэтому мы должны аккуратнее подходить к решению этого вопроса".

И все же В.Ющенко и М.Саакашвили, несмотря на такой "афронт" (растерянность от которого они не сумели скрыть), уверены в том, что свои страны в НАТО "втолкнут". Эту уверенность в них поддерживают США, утверждающие, что американская политика в отношении НАТО не изменится, кто бы ни пришел в Белый дом.

Продвижение альянса к границам России началось сразу после распада СССР. Сначала он захватывал зоны влияния бывшей советской империи на дальних подступах (в Азии, в Африке - так называемые национальные демократии, "освободившиеся страны"). Затем, вопреки всем обещаниям о "нерасширении", двинулся в Восточную Европу, включая в свой состав страны бывшего соцлагеря и Варшавского договора. Это продвижение альянса в "либерально-реформационной" ельцинской России старались как бы не замечать, а МИД той поры даже вежливо объявлял НАТО "неантагонистической организацией". И хотя порой сам Ельцин "взбрыкивал" при особо наглом поведении НАТОвцев (вспомним рейд российских десантников на аэродром Приштины в 1999 году), в целом ельцинская элита, рассчитывавшая сама "войти в Запад", безропотно соглашалась с потерей бывших советских зон влияния.

Первый "момент истины" наступил в 2001 году. Тогда, после беспрецедентной поддержки Путиным США после терактов 11 сентября, Тони Блэр предложил принять в НАТО Россию. Однако основные члена альянса (прежде всего, США) ответили категорическим "нет". А вторым "моментом истины" стала решительная поддержка НАТОвцами отделения Косова от Сербии, вопреки действующим резолюциям ООН. Тогда стало окончательно ясно, что альянс готов игнорировать существующую систему международного права и де-факто присваивает себе ключевые функции ООН по "праву сильного". А сразу после отделения Косова последовало приглашение Украины и Грузии в НАТО. Тут даже истовым отечественным "западникам" стало понятно, что это "право сильного" скоро начнут использовать против России.