Газета Завтра 777 (41 2008)
Шрифт:
А здесь, в Карелии, директор новейшего, только что построенного комплекса, о котором я расскажу ниже, Владимир Бакуров поведал историю такого же набега МВД, когда без объяснения причин в его кабинет вошли офицеры милиции и предложили освободить кабинет. Для чего? Для того, чтобы здесь, в директорском кресле, вести допрос его подчиненных. Они жаждали порулить предприятием. Так уже было в бериевский период, когда экономикой, по сути, руководило Министерство внутренних дел. Люди в Карелии в панике. Вспоминают 37-й год. И не безосновательно, как видно.
ЕЩЕ РАЗ ПРО НАВОЗ
Но оторвем наконец глаза от чтения протоколов, отбросим груз вселенского скандала с души, вздохнем
На проходной оденем стерильный халат и последуем за Владимиром Бакуровым, отставным офицером-десантником, прекрасным хозяйственником, энергичным, обаятельным человеком.
Великолепные помещения из нержавеющего металла, наподобие авиационных ангаров. Стометровые ряды окон одновременно с пульта сдвигаются вверх-вниз в зависимости от температуры. Два "ангара" для отдыха и кормежки. Здесь травяная подстилка под бок коровам, чесалки, поилки. Никакой привязи. Хочешь, милка, гуляй, хочешь — ложись спать. А на дойку — по коридору в специальное, стерильное помещение тоже вольным коровьим ходом.
У каждой рогатой головы на шее электронный чип. А в компьютере за стеклом можно узнать, сколько она съела сегодня, выпила и дала молока. После чего вносятся коррективы в ее содержание.
Навозоудаление и кормораздача — самое сложное в животноводстве, особенно в комплексах таких масштабов. В старых советских коровниках доярки вручную таскают тачки с кормом. Навозом переполнены были ямы на задках ферм. Зловонная жижа разливалась по территории, делая её непроходимой. А что здесь? Сток. Приямок. Мощный насос, и по трубопроводу эта масса ценного биологического материала уносится в огромную металлическую емкость. Такие бывают в нефтехранилищах. Мечта Бакурова — накрыть ёмкость колпаком, собирать газ и с помощью его вращать электрогенератор. Своей энергии хватит на всё обслуживание комплекса. И я верю, у него это получится. Чудо произойдёт. Если, конечно, перестанут творить чудеса излишне бдительные милицейские чины, когда у человека просто кончится терпение, и он пошлет всё подальше.
А заготовка кормов? Я всё думал, как же шведы и финны, живущие под таким же пасмурным, дождливым небом, умудрялись досыта кормить свой скот. Как сено сушили? Оказалось, сено и сенокос — это понятия отжившие. Теперь в любую погоду заготовляют зеленую массу, и опять же не в силосные ямы её укладывают, не в траншеи, засыпая песком и землей для консервации, а набивают в гигантские полиэтиленовые рукава в два человеческих роста. И такие кишки укладывают на асфальтовые площадки рядом с коровниками. Нет, не зря каждому посетителю комплекса положен стерильный халат.
Начиная здесь директором полтора года назад, Бакуров на старой, разбитой "Волге" сам за рулем по два раза в день мотался до Петрозаводска — столько было согласований, таков был темп жизни. По 600 километров в день. Недаром не выдержало сердце у его предшественника. Вот и "Волга" развалилась. Он купил себе недорогую иномарку, рабочую лошадку. И это тоже вызвало подозрение у "надзорных". Они ведь сориентированы на "расхищение и коррупцию". Отремонтировал Бакуров запущенную контору — а как же иначе принимать иностранцев и вести совещания с фирмачами из Лаваля, где у каждого монтажника ботинки начищены и белые рубашки каждый день? Элементарные нормы гостеприимства. Ан нет. Опять впаивают тебе "расхищение".
В конторе Бакуров организовал небольшой музей. Сорок лет совхозу. Смотришь на лица людей семидесятых годов, и понимаешь, что они из другой эпохи. Так же когда-то смотрел на дореволюционные снимки. Вот вереница лошадей, запряженных в волокуши, тянет
корм к ферме. Это тридцать лет назад. А вот блестящий "Кировец" везёт зелёную массу в контейнере к упаковочному агрегату сегодняшней Мегреги. Главный интерьер конторы как раз и составляют такие исторические снимки. Всё сделано с большой любовью к людям. И прежде всего сам животноводческий комплекс. Говорят, привозили на новый комплекс одну ударницу-доярку, орденоноску. Она попросилась "перед смертью" поглядеть, как нынче "бабы робят". И на колени пала, стала поклоны отбивать в честь тех, кто создал эти хоромы. Плакала от радости. Такова народная, не чекистская, оценка сделанного и тех, кто жизнь на это кладет.РЫБАК И ОЗЕРО
В Онежское озеро, на карте, Скандинавия словно бы пальцы свои скальные запустила. И между этими "пальцами" — шхеры, заводи с зеленоватыми скальными берегами — такие удобные для устройства рыбоводческих садков. Едем по озеру, нет, по-морскому, идем, на корабле с тракторным мотором и низкой осадкой. Шаг с борта — и на мостки садка, внутри которого "кипит" форелевое стадо.
За рулем, нет, за штурвалом, конечно же, сам хозяин этих шхер — Николай Федоренко. Тоже типичный народный деятель чисто славянского типа. Неугомонный, громкоголосый, с юмором. Начинал здесь обычным рыбаком. Так шутят о его фантастической работоспособности: "Федоренко с братом всю рыбу выловил в озере. Потому ничего и не оставалось ему, как за рыбоводство взяться".
Форель в садках — это прекрасно. Но еще замечательнее — плавучий дом семьи Федоренко. А где жить иначе? Землю на берегу не дают. Покупает он трубы полтора метра в диаметре. Заваривает с торца. Получается плот. На нем — настил. И дом из бруса с центральным отоплением и газовой плитой в кухне.
Пьем чай у раскрытого окна. Под окном — плещется форель. Под действием ее плавников ходит бурунами вода озера. Солнце слепит на водной глади.
Николай возмущается:
— Кому это в голову пришло завозить к нам в Россию форель из Чили! Как масло из Австралии. С норвежцами мы успешно конкурировали. И вдруг — такая напасть. Чили! Сейчас я могу свою рыбу продать только за себестоимость и ниже. Разоряюсь! Конечно, в Чили — там тепло круглый год. Она растет быстрее и дешевле выходит. Но ведь как в качестве теряет при перевозке! Да и откуда знать, чем ее там кормят. Кто защитит нас, отечественных производителей? Не для этого ли существует государство? Не для этого ли мы налоги платим, чтобы нас оградили от экономического давления извне?..
Все эти годы, восемь лет, я рыбу сдавал с икрой. Привожу переработчикам десять тонн. А мне говорят — заплатим только за три. Остальное — икра. Потроха. Невыгодно с икрой продавать или непотрошенную. Да подавай еще теперь вам, горожанам, и филированную. Без костей. В примитивных условиях потрошить — санитария нарушается, экология. Вот и решил построить перерабатывающий заводик по всем санитарным стандартам. Нужно только, чтобы давали кредиты под планируемое строительство. Будет у меня и шоковая заморозка, и глазировка — чтобы при перевозке не окислялась. Озоновая обработка, самая современная…
Но главное сейчас — чилийские поставки. Откуда они взялись! В прошлом году я своей форели зимой едва 50 тонн распихал. Уже Новый год прошел, а у меня еще 150 рыбы сидит в садках. Ужас! Ведь весной она вся сдохнет. Ее икра разопрет, она на дно ляжет и конец.
Потому если в скором времени не введут таможенные пошлины на чилийскую рыбу, мы даже по себестоимости не сможем продать свою. Пять хозяйств уже закрылось. У меня убытков около четырех миллионов…
Обратно мы шли с баржой на буксире. На берегу ждал грузовик с кормом. Рабочие приступили к погрузке. Мы распрощались с Николаем Федоренко в тревожном настроении.