Газета Завтра 840 (104 2009)
Шрифт:
"Америка никогда не вела войны против демократической страны", — сказал в своей нобелевской речи Барак Обама, и это действительно так, потому что все страны, против которых Америка ведет или только планирует начать войну, сразу объявляются ею недемократическими, тоталитарными и т.д.
"Мир требует ответственности, мир влечет за собой жертвы... Только справедливый мир, основанный на неотъемлемых правах и достоинстве каждого человека, может быть подлинно прочным... Я полагаю, что мир является непрочным там, где гражданам отказывается в праве свободы речи или вероисповедования, выбирать своих лидеров или собираться без страха... Когда мы сталкиваемся со злобным противником, который не соблюдает никаких правил, я полагаю, что США должны оставаться знаменосцем ведения войны... Я полагаю, что сила может быть оправданной по гуманитарным причинам, как это было на Балканах (война против Сербии с отделением Косово-Метохии. — Н.К. )...
В этой связи невольно вспоминается микродиалог, состоявшийся у меня на одной из пресс-конференций во время подготовки американского вторжения в Ирак с Александром Вершбоу, нынешним заместителем министра обороны США, а тогда — Чрезвычайным и Полномочным Послом в РФ. В ответ на вопрос, доколе бравые янки намерены навязывать остальному миру свое понимание истины и справедливости, американский дипломат, не моргнув глазом, ответил, что они ничего никому не навязывают, но, будучи самой развитой и передовой страной современного человечества, всего лишь стремятся в меру своих сил помочь другим народам мира приобщиться к этим вечным ценностям. Ту же самую мысль провел и 44-й президент США: "Поэтому хотя мы уважаем уникальную культуру и традиции разных стран, Америка всегда будет голосом в защиту чаяний, которые являются универсальными".
Так что нобелевская речь Барака Обамы — вовсе не его личное достижение (особенно подчеркивается, что президент-вундеркинд самостоятельно готовил эту речь, не обращаясь к услугам спичрайтеров), а вполне внятное и открытое изложение позиции всего американского истеблишмента, практически — объявление войны всем, кто сегодня или в обозримом будущем выступит против американского диктата. То есть, будь на месте Барака Обамы Джордж Буш-младший, он мог бы сказать то же самое. Но "что позволено Юпитеру, не позволено быку", что прощается "черному" Обаме и вызывает почти всеобщий восторг, никогда не простилось бы белому англо-саксонскому протестанту.
Олег Арин ФАКТЫ ПРОТИВ ФАЛЬШИ
У меня всегда было отрицательное отношение к Сталину, особенно после прочтения книг Солженицына. Регулярно разъезжая с лекциями по Союзу, я с возмущением выслушивал вопросы о том, когда же реабилитируют Сталина. Причем, задавали этот вопрос не только пожилые люди, прошедшие войну, но и немало людей моего возраста, т.е. родившихся после Великой Отечественной. В то время я их совершенно не понимал: "Как же так, — думалось мне, — столько людей было уничтожено, столько ошибок наделано…"
Мое отношение к Сталину стало меняться только в Канаде, после прочтения книг о сталинском периоде, написанных в 70-е—90-е годы. Раньше я и представить не мог, до какой степени можно фальсифицировать историю. В большинстве из "научных" книг Сталин изображался почти недоумком, зато западные политики — великими стратегами и тактиками.
После чтения всей этой абракадабры встреча с книгой Людо Мартенса "Другой взгляд на Сталина" развернула моё отношение к "отцу народов" на 180 градусов. Да, автор — председатель Рабочей партии Бельгии, т.е. человек левых взглядов. Но надо иметь в виду, что даже лидеры многих левых партий Запада, даже тех, что называются коммунистическими, избегают затрагивать тему Сталина, чтобы не испугать свой "электорат", оболваненный буржуазными пропагандистами. Мартенс этого не боится, поскольку его интересует правда о Сталине. Мне было легко перепроверить цитаты и цифры, обращаясь к источникам, которыми он пользовался. И я нигде не нашел фальсификаций. Более того, аналогичные оценки и факты я смог обнаружить в работах других авторов, не упомянутых в книге Мартенса. Наконец, у каждого на плечах все-таки, смею надеяться, своя голова, внутренности которой предполагают умение отличать правду от безмозглой пропаганды. Например, два профессора, М. Геллер и А. Некрич, когда-то написали книгу "Утопия во власти. История Советского Союза с 1917 г. по настоящее время". В ней есть такое место: в 1939 г. "по оценкам, 8 млн. советских граждан, или 9% от общего взрослого населения, находились в концентрационных лагерях". В сноске "уточнение": "Оценки советских заключенных в лагерях в 1939 г. варьируются от 8 млн. до 17 млн. Мы взяли низкую цифру, возможно, слишком низкую, хотя, несмотря на это, всё равно красноречивую". При обилии всевозможных источников, на эту цифру источника не нашлось. Откуда она взята, по чьим оценкам — не сказано. Естественно, таким авторам верить нельзя. Они просто зарабатывали на антикоммунизме. За счет этого и жили. Мартенсу же его книга вряд ли принесла хоть один цент, поскольку на Западе она запрещена к продаже и "вытащить" её можно
было тогда (в 1995 г.) только из Интернета.Я подробно остановился на источниках не потому, что собираюсь много писать о Сталине. А для того, чтобы неискушенный читатель не поддавался на магию опубликованных цифр, в частности, о сталинском периоде, поскольку многие из них — идеологическое вранье.
КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ
Российский читатель знаком с эпохой коллективизации по учебникам и книгам, тем не менее, в двух словах хочу напомнить, с чего это Сталину "взбрело в голову" начать коллективизацию.
Необходимость её диктовалась как внешними, так и внутренними причинами, причем среди последних громадную роль играла не только социальная сторона (обострение классовой борьбы в деревне), но и сторона чисто экономическая. Хотя в период нэпа, в 1922-1926 гг., продукция сельского хозяйства достигла предреволюционного уровня, однако, ситуация в целом была крайне удручающая. В результате спонтанно возникшего свободного рынка 7% крестьян (2,7 млн. человек) вновь оказались без земли. В 1927 г. 27 млн. крестьян были безлошадными. В целом 35% относились к категории наиболее бедных крестьян. Большая часть, средние крестьяне (около 51-53%), имели допотопные орудия труда. Количество богатых-кулаков — составляло от 5 до 7%. Кулаки контролировали около 20% рынка зерна. По другим данным, на кулаков и верхний слой середняков (около 10-11% крестьянского населения) в 1927-1928 гг. приходилось 56% продаж сельскохозяйственной продукции. В результате "в 1928 и 1929 гг. вновь пришлось нормировать хлеб, затем сахар, чай и мясо. Между 1 октября 1927 г. и 1929 г. цены на сельхоз. продукты выросли на 25,9%, цены на зерно на свободном рынке выросли на 289%". Экономическую жизнь страны, таким образом, начал определять кулак.
О кулаках современная "демократическая" печать в России пишет как о лучшей части российского крестьянства. Иное представление о них вынес профессор Е. Дилон, проживший несколько десятков лет в России. Он пишет: "Из всех человеческих монстров, которых мне приходилось когда-нибудь встречать во время путешествия (по России), не могу вспомнить более злобных и отвратительных, чем кулак".
Естественно, после начала коллективизации началось раскулачивание, оцененное антикоммунистической печатью как сталинский "геноцид" в отношении кулаков и "хороших крестьян". Р. Конквест в своих работах называет такое число жертв: 6,5 млн. кулаков было уничтожено во время коллективизации, 3,5 млн. погибло в сибирских лагерях.
Многие историки, в том числе немецкий ученый Стефан Мерл, в своих работах вскрыли фальсификации Конквеста, "источником" которых были эмигрантские круги, на которых и ссылался англо-американский идеолог. После рассекречивания гулаговских архивов была опубликована реальная статистика "жертв сталинизма", в том числе и относительно кулаков. Мартенс, ссылаясь на Николаса Берта, В. Земскова, Арка Гетти, Габора Риттерспорна и др., приводит следующие цифры. Оказалось, что в наиболее ожесточенный период раскулачивания, в 1930-1931 гг., крестьянами было экспроприировано имущество 381 026 кулаков, которые вместе со своими семьями (а это уже 1 803 392 человека) были отправлены на Восток (т.е. в Сибирь). Из них до мест поселения к 1 января 1932 г. доехало 1 317 022 человека; остальные 486 000 человек по пути сбежали. Это вместо 6,5 млн. Конквеста.
Что касается "3,5 млн. погибших в лагерях", то общее число раскулаченных никогда не превосходило цифры в 1 317 022 человека. Причем, в 1932 и 1935 гг. количество покинувших лагеря превосходило количество прибывших на 299 389 человек. С 1932 г. до конца 1940 г. точное число умерших по естественным причинам было равно 389 521 человек. В это число входили не только раскулаченные, но и "другие категории", прибывшие туда после 1935 г.
В целом же только часть из 63 тыс. кулаков "первой категории" была расстреляна "за контрреволюционную деятельность". Количество умерших во время депортации, большей частью от голода и эпидемий, составляло около 100 тыс. человек. За 1932-40 гг. около 200 тыс. кулаков умерло в лагерях по естественным причинам.
Еще более наглое вранье — цифры о "голодоморе" на Украине в 1932-34 гг. Разброс такой: Дейл Далримпл называет цифру в 5,5 млн. человек, Николай Приходько (сотрудничавший с нацистами в годы войны) — 7 млн., У. Х. Гамберлен и Е. Лионс — от 6 до 8 млн., Ричард Сталет — 10 млн., Хосли Грант — 15 млн. человек. В двух последних случаях надо иметь в виду, что население Украины в 1932 г. было равно 25 млн. человек.
Анализ источников этих цифр показал, что часть ее пришла из херстовской печати, известной пронацистскими симпатиями, часть была сфабрикована в период маккартизма (1949-1953 гг.), часть пришла из фашистских "источников" и от украинских эмигрантов, сотрудничавших с нацизмом.